Думаю, что, если в этот момент кто-то из знакомых случайно оказался бы в моей комнате, он бы испугался, увидев меня.

Погруженная глубоко в свои мысли, я сидела, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону.

Надо было распутать этот клубок.

… Кто бы мог подумать, что все начнется с такой неприметной мелочи?…

Я даже и предположить не могла.

Так, так, так – нитка понемногу разматывается. Узлы ослабли. И вот, как вспышка света, на меня снизошло озарение. И дальше все потекло своим чередом, так же естественно, как вечер перетекает в ночь.

Ответ был очевиден:

«Боже мой! Ну конечно!! Я же читала эту книгу!»

И не только эту. Ребенком я обожала мистику.

Значит, так, еще я читала «Гуд бай, Энджел», «Женщина с розой»… и четвертую его книгу… ну да – «Апокалиптическое убийство». Помнится, я покупала эти книги в тот же день, как они появлялись в книжных магазинах. Так что же там произошло с Какеру? Он отправился в Тибет и поступил в ученики к одному известному монаху. Учитель завещал ему «ходить по земле и бороться со злом». Тем временем у Нади умерла мама, и она переехала к отцу. Отец Нади работал в полиции. Если не ошибаюсь, он был полицейским инспектором…

«Секретная комната» была первой книгой в серии. Я читала ее всю ночь – просто не могла оторваться. Стояла весна – время цветения вишни. Я заснула перед самым рассветом. А с утра в дверь уже стучались мама и Маю, они звали меня любоваться вишневым цветом. Маю приехала домой на выходные. У нее была непривычная короткая стрижка. Втроем мы сидели под сакурой, на которой уже проклюнулись первые зеленые листочки, и дружно ели яки-соба[31].

Тогда у меня в комнате висели желтые занавески. Через них так красиво просвечивал закат…

Ростом я была метр шестьдесят два. Брат – тогда еще совершеннейший карапуз – ходил в смешном детском комбинезончике. Когда он стал постарше, начал носить шорты. Примерно в это время его отдали в детский сад. Я помню, как в свой первый день в садике он вернулся домой весь в слезах – его обидели старшие мальчишки. Все это происходило осенью, почти сразу после того, как мама рассталась со своим вторым мужем. Она много пила и плакала, без конца жаловалась на свои несчастья Джюнко. Прошло совсем немного времени, и Джюнко переехала жить к нам…

Если пересказывать словами, получается такая вот история. Но то, что я чувствовала в тот момент возвращения ко мне памяти, словами не передать. Это было несоразмерно никаким словам и не ограничивалось только лишь сюжетами – за какие-то доли секунды я получала невероятное количество самой разной невербальной информации: запахи, ощущения, все, все, все… Как будто произошел какой-то сбой и информация вместо того, чтобы поступать по частям, вдруг обрушилась на меня мощным потоком, так что я чуть не захлебнулась.

Это было потрясающее чувство. И все из-за какой-то книжки. Как такое могло произойти?!

Все эти хаотичные отрывки постепенно находили свое место, складывались в гигантскую мозаику, превращались в единый, подчиненный внутренней логике рассказ. Процесс шел независимо от меня, я была всего лишь сторонним наблюдателем. Ждала – что же выйдет в конце?

На моих глазах из небытия возникала история моей жизни, «сказание о Сакуми». Не побасенка, а легенда – нечто усовершенствованное, принявшее идеальную форму. Законченное произведение, в котором нет места моим чувствам и эмоциям.

Гигантский водоворот… Множество людей, мест и событий… Океан, вмещающий в себя всю мою жизнь… Мой и только мой мир, окрашенный в мой цвет… Уникальный и неповторимый… Я представила его себе в виде струящейся спирали, неясные контуры которой объединяют все это разнородное скопление то ли вещества, то ли энергии в единое целое.

Как туманность Андромеды – что-то далекое и прекрасное.

Я отложила книгу в сторону.

Меня окружали вещи, и у каждой из них была своя история.

Мир вокруг теперь нисколько не походил на то, чем был раньше.

Не потому ли, что память наконец-то вернулась ко мне?…

– Не потому ли?! – сказала я вслух, уже успев забыть, что значит «не помнить».

Комната, в которой на первый взгляд ничего не переменилось, ощущалась теперь совсем по-другому – вдруг выяснилось, что каждая мелочь, каждый пустяк содержит море информации.

И вся эта информация обрушилась теперь на мою бедную голову… Сначала медленно сочилась – капля за каплей, а потом хлынула мощным потоком.

Книжная полка – мама купила ее незадолго до того, как я пошла в школу. А в ту ночь, когда умер отец, я несколько часов подряд сидела и бездумно смотрела вот на этот чуть – чуть сбитый угол. Глубокая царапина на одной из стенок – это с той поры, когда Микико училась в старших классах. Она зачем-то полезла на подоконник, свалилась с него и, падая, опрокинула полку на пол… А полку эту мама купила в универмаге «Сэйбу». Прошли те времена, когда во всем Токио был только один такой универмаг – на станции Икэбукуро. Тогда же кроме полки мы купили еще и буфет. Он и сейчас стоит внизу, на кухне. Во время одной из ссор мамин второй муж как-то закричал: «Ты ведь до сих пор его любишь, хоть он и умер!» – и со всей силы стукнул кулаком по столу. И тогда в буфете треснуло одно из стекол. Мой младший брат, тогда еще совсем маленький, испугался и громко заплакал.

Все эти подробности вдруг всплыли у меня в голове, как будто заработал компьютер, настроенный на поиск по словосочетанию «книжная полка».

Вот только, в отличие от компьютера, я не могла контролировать ни количество, ни качество