Лессинджера. Я в этом уверен. А потому что ему удалось раздобыть некий компромат на одного из главных действующих лиц, имеющих самое непосредственное отношение к намечающейся сделке с фильмом Айрис Меривейл. Если же ты смог до такой степени запугать Феррелла, что у того напрочь пропало всякое желание выкупать обратно негатив, то выходит, ты знаешь о нем нечто такое, что заставляет его опасаться шантажа с твоей стороны, так? Возможно, Майку Роулинсу удалось прознать об этом, а ты тогда избавился от него, своевременно позаботившись о том, чтобы он успел поделиться своими познаниями с Лессинджером.

— Ничего подобного, — безапеляционно возразил он. — Феррелл не хочет выкупать обратно свою долю, потому что прекрасно понимает, что не сможет выдержать давление со стороны дельцов, подобных Блэру. А мне это по силам, и ему об этом тоже прекрасно известно. Так что сделка будет совершена, и Феррелл закончит работу над картиной в качествее её режиссера и продюсера. И уж конечно для него куда предпочтительнее работать на меня и Сэнфорда, а не на Блэра с его жирным приятелем-садистом!

— Но только если Блэру удастся заполучить долю Сэнфорда, то тебе волей-неволей придется иметь с ним дело, — напомнил я.

— И опять, Холман, в корне неверное суждение. — Он с сожалением покачал головой. — Напротив, я был бы очень доволен, если бы Блэр завладел второй половиной негатива. Сэнфорд — редкостная сволочь и к тому же упрямый, как осел, Блэр же рассудителен. Нам обоим эта сделка принесет неплохой доход. — Он вежливо улыбнулся. — Надеюсь, я ясно выражаюсь.

В это время к столику подошла Алиса, поставила передо мной стакан с заказанной выпивкой, загадочно улыбнулась и снова удалилась.

— В моем заведении сандвичи не подают, — сказал Джемисон. — Здесь тебе не забегаловка, Холман.

— Ну да, это больше похоже смахивает на бордель, но только без кокаина, — согласился я. — И знаешь, Джемисон, я тебя даже в каком-то смысле зауважал. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что у тебя есть некий компромат на Феррелла, и судя по твоим речам, я склонен думать, что и о Блэре тебе известно нечто такое, чего не знают другие.

— Можешь думать, как тебе больше нравится, — резко ответил он. — А потом доканчивай свою выпивку и проваливай отсюда.

— И ты больше ничего не хочешь рассказать мне, прежде чем я уйду? поинтересовался я.

Он глубоко задумался, а потом неожиданно спросил.

— Скажи, Холман, а кто твой клиент?

— Лессинджер, — ответил я. — Я настоятельно рекомендовал ему поскорее исчезнуть из города. Но тут все гораздо сложнее. Я не могу дать гарантий его безопасности, пока не выясню, кто и почему убил Роулинса.

— Вопреки всякому здравому смыслу я склонен думать, что тебе, Холман, все-таки не чуждо представление о порядочности, — медленно проговорил он. Ты грубый, беспардонный, возможно, жестокий, но все же порядочный. Надеюсь, что это действительно так.

— И я тоже, — поддакнул я.

— Блэр держит при себе одну девицу, — сказал он. — Лотти.

— Да, Лотти, — подтвердил я. — Я тоже с ней знаком.

— Ей всего лишь восемнадцать, — тихо проговорил Джемисон. — Отец в ней души не чает. Одно время, в свою бытность в Сан-Диего, Блэр был деловым партнером её отца, человека влиятельного и могущественного, имеющего огромный авторитет в определенных кругах. Он уверен, что его дочь сбежала с очередным юнцом из колледжа и, похоже, даже мысли не допускает о том, что она могла увязаться за Блэром. Если же он все-таки прознает об этом, то не остановится ни перед чем, чтобы вернуть её обратно, а заодно и как следует проучить Блэра, чтобы того уже больше не тянуло на подобные подвиги. Никогда.

— Откуда ты знаешь? — спросил я у него.

— Мне бы очень хотелось поразить тебя своей проницательностью, сказал он, — но это не так. Так вышло, что примерно год назад мне довелось однажды встретиться с этим человеком в Сан-Диего. В то время нас связывало одно очень незначительное дело. Я побывал у него в доме и познакомился с его дочерью. А некоторое время спустя я увидел её в обществе Блэра. Разумеется, данный факт меня заинтересовал, и я позволил себе навести кое-какие справки.

— И поэтому тебя не беспокоит участие Блэра в намечающейся сделке с фильмом, — с умным видом заключил я.

— Именно, — подтвердил он. — Совершенно очевидно, что я могу с успехом воспользоваться этими знаниями в личных целях. Но все-таки интересно, неужели Роулинсу тоже удалось что-то пронюхать? Я слышал, в Санта-Барбаре за ним прочно закрепилась довольно сомнительная репутация. Так что не исключено, что он тоже решил извлечь материальную выгоду из собственной осведомленности. И, наверное, начал шантажировать Блэра.

— И тогда Блэр его убил?

Он неопределенно пожал плечами.

— Я не утверждаю, что именно так все и было. Я лишь предполагаю, что возможно и такое.

— Но мне-то об этом зачем говорить?

— А за тем, чтобы поскорее отвязаться от тебя, Холман, — прошипел он. — Чтобы ты перестал мозолить мне здесь глаза, а проваливал бы на все четыре стороны, и мне совершенно наплевать, куда ты отправишься отсюда и к кому начнешь приставать. Надеюсь, это будет Блэр, потому что ему не составит труда отправить тебя на тот свет. Или же ты сам его, в конце концов, замочишь, но, надеюсь, ты не станешь слишком торопиться, и это произойдет не раньше, чем он успеет завладеть долей Сэнфорда. Когда же негатив окажется в руках у Блэра, то у меня больше не будет никаких проблем.

— Ты редкостная сволочь, Джемисон, — объявил я, — но я тебе верю.

— Весьма польщен! — холодно обронил он.

— А теперь скажи мне, как зовут отца Лотти.

Джемисон свирепо уставился на меня, а затем зловеще ухмыльнулся.

— Хендерсон, — сказал он. — Род Хендерсон. Можешь навести о нем справки у кого-нибудь, кто знаком с положением дел в Сан-Диего.

— Всенепременно, — пообещал я.

Джемисон встал с диванчика.

— Конечно, ты запросто можешь отправиться к Сэнфорду и выложить ему все это, — заметил он. — Я заранее предвидел такую возможность, но затем подумал, что не настолько ты туп. Ведь это все равно, что подписать Сэнфорду смертный приговор. — Он снова ухмыльнулся. — Ну, и себе, разумеется!

И он торопливо удалился с таким видом, как если бы ему нужно было срочно возвращаться обратно к своей бухгалтерии и конторским книгам.

Я же поехал домой и приготовил себе на обед яичницу из нескольких яиц, утешаясь мыслью о том, что даже если в «Счастливой Алисе» мне и принесли бы затребованный сандвич, то мясо в нем наверняка оказалось бы жестким. У меня был один знакомый в Сан-Диего. Его звали Дэн Карсон, мы были знакомы вот уже несколько лет и время от времени оказывали друг другу на взаимовыгодной основе небольшие услуге. Поэтому, расправившись с яичницей, я и позвонил ему. Он подтвердил, что Хендерсон был именно таким, каким описал его мне Джемисон. Мой знакомый не знал, была ли у него дочь или нет, но вот телефон у него был совершенно точно. Я сказал, что этого будет вполне достаточно, а через мгновение уже набрал заветный номер и попросил пригласить к телефону Рода Хендерсона.

— Дело в том, что сейчас у мистера Хендерсона совещание, — ответил настороженный голос на другом конце провода. — Оставьте свой номер, и, возможно, позже он сам свяжется с вами.

— Передайте ему, что я звоню насчет его дочери, — сказал я.

В трубке воцарилось молчание, и через несколько секунд все тот же голос предложил мне:

— Не вешайте трубку.

Я терпеливо дожидался у телефона, и вскоре в трубке раздался щелчок, и уже совсем другой голос объявил:

— Хендерсон.