назад Трисия уже побывала в «Альфе» — то был первый клуб Ставро, который он создал в Нью–Йорке. Сейчас «Альфу» содержал брат Ставро — Карл, считавший себя немцем, сыном гречанки. Ставро приятно будет услышать, что Карл слегка прогорает в Нью–Йорке, вот Трисия его и порадует. Между Ставро и Карлом Мюллером не одна черная кошка пробежала.

О'кей. Значит, решено.

Еще час ушел на обдумывание наряда. В конце концов она остановилась на элегантном маленьком черном платье, купленном в Нью–Йорке. Она обзвонила друзей, чтобы узнать, кто сегодня будет в клубе, и ей сообщили, что клуб сегодня закрыт на обслуживание чьей–то свадьбы.

Трисии подумалось, что жить по заранее обдуманному плану получается не лучше, чем покупать в супермаркете продукты для праздничного ужина. Вооружаешься списком, составленным согласно облюбованному рецепту из кулинарной книги, берешь тележку, которая категорически отказывается катиться в нужную тебе сторону, и в итоге покупаешь совсем не те продукты, какие собирался. Куда их девать? И что делать с рецептом? Ответа она не знала.

Так или иначе, в тот же вечер на ее газоне приземлился корабль пришельцев.

5

Он заходил на посадку со стороны Хенли. Вначале Трисия смотрела на него с вялым любопытством: что это еще за огни такие? Аэропорт Хитроу находился не в миллионе миль, и огням в небе она не дивилась. Правда, они летели необычно низко — этим и объяснялось ее вялое любопытство.

Когда же неопознанный объект подлетел поближе, любопытство сменилось недоумением.

«Гм», — подумала она. На более глубокие мысли ее пока не хватало. После перелета из Америки у нее все еще слипались глаза, и сигналы из одной части мозга попадали в другую то окольным путем, то не совсем вовремя. Она вышла из кухни, где только что налила себе кофе, и подошла к открытой двери в сад.

Всей грудью вдохнув свежий вечерний воздух, она вышла на улицу и подняла глаза к небу.

Там на высоте сотни футов над ее газоном висело что–то размером с большой фургон.

Там что–то было. Висело. Почти беззвучно.

В глубине ее души что–то оборвалось.

Ее руки медленно опустились. Она даже не заметила, что ей на ногу пролился обжигающий кофе. Она почти не дышала, а корабль медленно, дюйм за дюймом, фут за футом опускался. Лучи света тихо перебегали по земле, будто пробуя ее на ощупь. Они пробегали и по ее телу.

Неужели, несмотря ни на что, ей дают еще один шанс? Неужели он ее нашел? Неужели вернулся?

Звездолет опускался ниже и ниже и наконец плавно коснулся газона. Он не совсем напоминал тот, который она проводила взглядом столько лет назад, подумала она; впрочем, трудно судить об очертаниях корабля по огням в ночном небе.

Тишина.

Тик–так, ж–ж–ж.

Еще «тик–так» и «ж–ж–ж». Тик–ж–ж. Так–ж–ж.

Люк откинулся, и по газону протянулась световая дорожка — прямо к ее ногам.

Она с трепетом ждала.

В светлом проеме обозначилась фигура. За ней — другая. За ней — третья.

Широко раскрытые глаза, моргая, уставились на нее. Несколько рук медленно поднялось в знак приветствия.

— Макмиллан? — спросил через целую вечность чей–то голос. Странный, высокий голос, спотыкающийся на каждой согласной. — Трисия Макмиллан? Мисс Трисия Макмиллан?

— Да, — ответила Трисия почти беззвучно.

— Мы наблюдали за вами.

— Н–наблюдали? За мной?

— Да.

Некоторое время они молча смотрели на нее, медленно двигая глазами вверх–вниз.

— В жизни вы кажетесь меньше, — заметил наконец один из них.

— Что? — не поняла Трисия.

— Да.

— Я… я не понимаю, — призналась Трисия. Разумеется, ничего подобного она не ожидала, но даже для совершенно неожиданного события все это начиналось еще более неожиданно. — Вы… вы не… вы не от Зафода?

Этот вопрос, похоже, привел всех троих в легкое замешательство. Они немного посовещались на своем щебечущем языке и снова повернулись к ней.

— Вряд ли. Во всяком случае, насколько нам известно, — ответил один.

— А где Зафод? — спросил другой, глядя в ночное небо.

— Я… я не знаю, — беспомощно ответила Трисия.

— Это далеко отсюда? В каком направлении? Мы не знаем.

Упав духом, Трисия поняла, что они совершенно не понимают, о ком она говорит, и что она совершенно не понимает, о чем говорят они. Она снова спрятала надежды в дальний угол души и включила свой мозг на полную мощность. С чего ей расстраиваться? Она стоит перед фактом: у нее в руках сенсация века. Что ей делать? Вернуться в дом за видеокамерой? А вдруг они улетят, не дождавшись? Она никак не могла выбрать тактику. «Ладно, — подумала она. — Потянем время. Там видно будет».

— Вы наблюдаете за мной?

— За всеми вами. За всем на вашей планете. За ТВ. За радио. За телекоммуникациями, компьютерами, видео, складами.

— Что?

— За автостоянками. Мы наблюдали за всем.

Трисия уставилась на инопланетян.

— Но это, должно быть, очень скучно? — спросила она наконец.

— Да.

— Тогда зачем?

— Кроме…

— Да? Кроме чего?

— Кроме телевикторин. Телевикторины нам нравятся.

Повисла бесконечно долгая пауза. Трисия смотрела на пришельцев, а пришельцы смотрели на нее.

— Мне нужно взять в доме одну вещь, — осторожно проговорила Трисия. — Послушайте. Не хотите ли вы все вместе или кто–нибудь из вас зайти в дом?

— С удовольствием, — не без энтузиазма откликнулись все трое.

Три пришельца робко мялись в гостиной, пока Трисия хлопотала, доставая видеокамеру, фотокамеру, магнитофон — все записывающие приборы, какие попались под руку. Инопланетяне были худощавые. В электрическом свете их кожа выглядела тускло–зеленой.

— Еще секундочку, — бросила Трисия, роясь в шкафах в поисках запасных кассет.

Пришельцы не сводили глаз с полки, где стоялой компакт–диски и старые пластинки. Один тихонько толкнул другого локтем.

— Смотри, — шепнул он. — Элвис!

Трисия ошарашенно оглянулась на них.

— Вам нравится Элвис? — удивилась она.

— Да.

— Элвис Пресли?

— Да.

Она озадаченно тряхнула головой, одновременно пытаясь вставить в видеокамеру чистую кассету.

— Некоторые из ваших людей, — нерешительно произнес один из пришельцев, — считают, что