То, что именно 1993 год был годом «великого перелома» не только в политике и экономике, но и в настроениях граждан, косвенно подтверждает интервью Анатолия Чубайса, в котором он признается, что в этот и последующие два года произошли два важнейших «перелома» общественного настроения. Первый — когда после расстрела парламента в октябре 1993 года в России пропал «спрос на демократию», то есть изменился вектор революции. А дальше Чубайс и составители-интервьюеры начинают рассуждать, почему это произошло, и им не приходит в голову, что именно расстрел и обрушил этот «спрос»: стало ясно, что правящая в стране группа политиков настоящей демократии не допустит. Кстати, перелом после расстрела ВС, как отмечают несколько интервьюеров, произошел и с Ельциным, который стал «более злым и мстительным».
Второй «перелом», как признают все трое, произошел, когда залоговые аукционы и ваучерная приватизация «сломали советское представление о справедливости», которое жило в народе. И Чубайс, с присущим ему цинизмом, подводит итог обсуждению: «Это было неспасаемо». Хотя ясно, что слово «советское» здесь вставлено для самооправдания, потому что в действительности была попрана справедливость как таковая. А Кох замечает, что это была «плата за рыночные реформы», которые в свете всех их рассуждений выглядят этаким Молохом, в жертву которому можно принести и демократию, и справедливость. Авторы Американской декларации независимости и Французской декларации прав и свобод гражданина, этих икон для любого либерала, в гробу бы, наверное, перевернулись, узнав, что под флагом либерализма их идеалы приносятся в жертву, причем, как теперь ясно, даже не безликим реформам, а будущим олигархам. Позволю себе напомнить читателям слова Французской декларации: «Свобода есть присущая человеку возможность делать все, что не причиняет ущерба правам другого; ее основу составляет природа, а ее правило — справедливость ». После всех этих рассуждений Чубайса, Авена и Коха испытываешь неловкость за автора предисловия Лешека Бальцеровича, который пишет, что команда Гайдара представляла светлую сторону истории, защитников основных прав человека.
После путча 1991 года Ельцин требует от Горбачева зачитать бумагу об уходе с поста Генерального секретаря
Фото: East News
А ведь залоговые аукционы, кроме того что они были предельно несправедливы, можно назвать крупнейшей коррупционной сделкой века. Коррупция, как известно, «термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета, возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам». Что мы и имеем, когда в нашем случае группа олигархов в обмен на услуги и средства, предоставленные ими во время выборов кандидату, получила в свое распоряжение от высшего должностного лица, фактически безвозмездно, важнейшие национальные богатства. Справедливости ради заметим: Гайдар в своем интервью говорит, что он был категорически против залоговых аукционов, хотя потом признал правильность этого решения. Но это не меняет ситуации.
Молоху реформ также была принесена в жертву, как мы теперь понимаем, значительная часть самой экономики, ради которой эти реформы как будто и проводились, что признают сами составители в последнем материале книги — их беседе с Эльмаром Муртазаевым, заместителем главного редактора журнала «Форбс». Как говорит Кох, «мы показали, что огромная сталинская промышленность, которой мы гордились много лет, на 90% никому не нужна…» Как будто промышленность бывает сталинской или тэтчеровской. Промышленность — это промышленность. Кох не называет заводы, которые, по его мнению, никому не нужны. Но можно вспомнить одного из членов команды Гайдара (за давностью лет не будем называть его имени), который в начале 1990-х, как некогда Катон, постоянно говорил, что «Ростсельмаш» должен быть разрушен, потому что он делает ужасные комбайны. Мало того что это было неправда — те комбайны до сих пор работают на российских полях, — новые хозяева смогли «сталинский» завод успешно реконструировать и начать выпускать комбайны нового поколения вполне мирового уровня. А на самом деле в первую очередь разрушены были предприятия наукоемких отраслей, потому что они наиболее чувствительны к государственным потрясениям. Мы так подробно остановились на этом высказывании, потому что оно говорит о «глубине» понимания реформаторами и своих реформ, и их последствий. Как говорится, они ничего не поняли и ничему не научились.
Носители истины
Конечно, составители сборника не могли обойти разгон Верховного Совета и причины, его обусловившие. Возможно, ключевыми в них являются рассуждения Коха: «Гайдар недостаточно боролся за то, чтобы его поддерживало большинство депутатов и чиновников», потому что он не мог «интриговать, обманывать, подкупать, предавать, налаживать отношения с последними мерзавцами и подонками». А поскольку большинство ВС было против реформаторов, то ничего не оставалось, как его разогнать. Хотя, к слову, Гайдар, будучи высокономенклатурным советским чиновником, вполне уживался с советским чиновничеством и умел налаживать с ним отношения. И этому не мешала его принципиальность.
Не берусь судить о личных качествах Гайдара и его отношении к депутатам. Однако в любом случае приведенная цитата красноречиво говорит об отношении самих Коха и Авена к своим оппонентам, отношении, которое было характерно для всей команды Гайдара: мы — носители истины в последней инстанции, а наши оппоненты мерзавцы и подонки, считаться с мнением которых — это предательство наших идеалов или наших интересов, и их остается только разогнать, чтобы не мешались под ногами. Ясно, что разгон Верховного Совета при таком отношении был предрешен.
Конечно, с противоположной стороны тоже было много таких же «носителей истины», но было и много вполне достойных и здравомыслящих людей, которые, естественно, считали себя не «мерзавцами и подонками», а депутатами, избранными народом. Такими они и были, поэтому их хотя бы надо было уважать и с ними считаться. Но «демократы»-реформаторы этого принять не могли.
Это можно назвать спесью, можно — манией величия, но она прорывается и в рассуждениях соавторов и составителей книги о демократической общественности (ее с иронией они называют демшизой), которая с энтузиазмом поддерживала и самого Гайдара, и его команду и опираясь на которую они только и могли проводить реформы и победить в противостоянии с Верховным Советом. Именно к ней воззвал Гайдар, когда обратился с призывом с экранов телевизоров прийти к Моссовету, чтобы защитить демократию. Где Гайдар, как описано в книге, готов был раздать собравшимся оружие. И Кох с Авеном с пониманием относятся к этому. То есть поставить страну на грань гражданской войны, предоставить гражданам возможность умирать за «вождей революции», а потом через губу: «Демшиза»…
Действительно, часть демократических активистов могла производить такое впечатление, но не вам, господа, об этом рассуждать. Если вы сделали что-то, что считаете важным, то во многом благодаря энтузиазму этих людей, которые поддерживали вас, не считаясь с нищетой, в каковую многие из них благодаря реформам погрузились. Удивительный цинизм. И тут же обида на то, что «Ельцин очень цинично и расчетливо относился ко всем»…
1993 год, молодые москвичи наблюдают за штурмом Верховного Совета
Фото: РИА Новости
Клятва на крови
Егор Тимурович ушел от нас, не договорив и не объяснив многого, и не хочется беспокоить его память, но авторы книги вынуждают делать это. После всех этих откровений Коха и Авена как-то неловко чувствуешь себя, читая обсуждение темы «мораль и эффективность в политике» в интервью Гайдара, которое он дал за два года до смерти.
Не могли обойти составители в своих вопросах и историю распада Советского Союза, тем более что
