Я прошла в ванную, умылась и почистила зубы. Во рту ощущался привкус тлена. Спина горела огнем.

Я повернулась и, неуклюже изогнувшись, попыталась разглядеть себя в зеркале над раковиной. Длинная глубокая отметина налилась ярко-красным цветом, как будто в нее попала инфекция.

Шрам не беспокоил меня с тех пор, как зажил. Иногда я даже о нем забывала — на час или два. Что же случилось сейчас?

Выпрямившись, я потерла лицо руками и опять посмотрела в зеркало. Шрам как шрам: сморщенный, белый, зарубцевавшийся.

— Вот зараза.

Я теряю рассудок.

Наскоро одевшись, я взяла оружие и вышла из дома.

По пути в Кроу-Вэлли остатки кошмара рассеялись. Не то чтобы до сих пор меня не терзали дурные сны. Просто раньше они никогда не приходили в дневное время.

На душе стало как-то тревожно. До сих пор я избегала ночных кошмаров, отсыпаясь днём. Лишившись этой передышки, смогу ли я когда-нибудь снова уснуть? Не хотелось об этом думать. И я не стала. Я очень хорошо научилась отметать неугодные мысли. Если бы не это умение, плакала бы моя работоспособность.

В октябрьский полдень Кроу-Вэлли был настолько же оживлен, насколько тих в октябрьскую полночь. По живописным улочкам сновали горожане разного возраста, телосложения и цвета кожи. Некоторые прохожие даже махали мне рукой, словно знакомой. Возможно, они действительно знали, кто я. В маленьких городках новости разлетаются со скоростью света — это одна из причин, по которым я не задерживаюсь долго на одном месте.

Когда я подъехала к дому Джесси, уже пробило пять. Я провела целый день, погруженная в сновидения. Тем не менее у нас еще оставалось время в запасе, поскольку Джесси отправится на дежурство не раньше захода солнца.

Не успела я постучать, как дверь распахнулась и Джесси сунула мне в руки факс.

— Явилась не запылилась.

— Какая муха тебя укусила?

Джесси замахнулась, но я успела блокировать выпад. Однажды этой драчунье удалось припереть меня к стенке, но больше этот номер ей с рук не сойдет.

— Я не в настроении быть паинькой, — предупредила я.

— Стерва ты! — Джесси протопала в комнату и с угрюмым видом плюхнулась на диван.

— Да что с тобой? — задала я тот же вопрос, облачив его в более мягкую форму.

Джесси сердито на меня посмотрела:

— Уилл не вернулся.

— Ты звонила ему?

— Телефон выключен.

— Уилл случайно не забывает его включать?

— Каждый божий день.

— Тогда о чем ты волнуешься?

— Давай посчитаем: оборотни, вампиры, зомби, ведьмы и прочие твари, о которых я даже не знаю. Далее: автокатастрофы, массовые убийства, тромбы, инфаркты, инсульты и разные стихийные бедствия.

— Ну и дела! — захлопала я ресницами. — Как же ты спишь?

— Без него не сплю.

Теперь, приглядевшись внимательнее, я заметила темные круги у нее под глазами и жесткие складки в уголках рта. Джесси действительно волновалась, и не могу сказать, что я ее осуждала.

— Ты звонила кому-нибудь из своих в полиции штата?

— Думаешь, я круглая дура? Конечно, звонила.

— И?

— Ничего.

Вот об этом я и вела речь, утверждая, что привязанности до добра не доводят. Джесси не думала ни об оборотнях, ни о серийных убийцах — все ее мысли были заняты только Уиллом.

— Случись с ним что-то, они бы об этом знали, Джесси.

— Куда же он подевался?

Понятия не имею. Но если озвучу любое из своих подозрений, шериф, как пить дать опять на меня набросится, поэтому я посмотрела на зажатый в руке лист бумаги.

«Установленные серийные убийцы, подозреваемые в каннибализме».

Какой чудный заголовок. В списке значились всего две фамилии. Герман Рейес и какой-то тип по имени Луи Франсуа Шарон.

— Ты сказала, здесь упоминается Гектор.

— Посмотри, где в последний раз видели Германа Рейеса.

Я посмотрела. Топика, в том же году, когда оборвалась моя жизнь. Вот дьявол.

Я подняла взгляд на Джесси.

— Значит, Гектор — это Герман.

— Это ты мне скажи.

Джесси протянула фото. Головокружение обрушилось на меня тошнотворной волной.

Querida.

Это слово тихим эхом пронеслось через комнату. Я покачнулась.

— Эй! — Джесси вихрем подскочила ко мне, ухватила за талию и привела в вертикальное положение. — Полагаю, ответ очевиден.

Я потрясла головой.

— Вот. — Джесси выдвинула стул из-за обеденного стола. — Садись.

Я уселась. Она не самым любезным образом заставила меня опустить голову между колен.

— Теперь дыши.

Ненавижу подчиняться приказам, особенно приказам Джесси. Но еще больше ненавижу падать в обморок, и поэтому принялась дышать.

У моих ног возник стакан с водой. Я разогнулась и стала пить. Джесси, присев на краешек стола, читала факс. Затем подняла глаза.

Я приготовилась, что начнутся вопросы, мол, в порядке ли я, не хочу ли прилечь, выпить таблетку или показаться доктору.

— Думаю, он сменил имя, — произнесла она.

Джесси, видимо, решила притвориться, что не заметила, как я только что едва не распласталась у нее на ковре. Я решила поддержать эту игру.

— Скорее всего. Но зачем? Гектор умер в семьдесят седьмом. Никому бы и в голову не пришло, что эти двое — один и тот же человек.

— Не стал испытывать судьбу?

— Возможно.

Так вот почему мне не удалось его обнаружить, где бы я ни искала. Сомневаться не приходилось — он снова сменил имя.

Джесси опять погрузилась в чтение. Внезапно ее губы сжались в тонкую линию.

— Что еще?

Она окинула меня внимательным взглядом и вновь уткнулась в бумагу.

— Все его жертвы принадлежали к одному типу женщин.

Зная, что ответ мне не понравится, я все-таки задала вопрос:

— Какому типу?