Говорят, охотничья луна когда-то называлась кровавой, и я знаю, почему. Полная луна прохладной осенней ночью окрашивает алую кровь в черный цвет.

Я все же предпочитаю оттенок крови в лунном мерцании тому, который ей придает яркий свет электрических ламп. Но я отхожу от темы.

Я охотница. Для посвященных — лишь немногих избранных — ягер-зухер. Охочусь на монстров, и если вы думаете, что это эвфемизм для современных серийных убийц, то это не так. Говоря «монстр», я подразумеваю разверзнувшуюся преисподнюю, когти и клыки, вырвавшуюся на свободу сверхъестественную магию. Ту, что всю жизнь будет являться вам в кошмарах. Совсем как мне.

Я специализируюсь на оборотнях. Убила уже, наверное, тысячу, а мне всего двадцать четыре. Печально, но опасность лишиться работы мне никогда не угрожала. И я получила тому очередное подтверждение, когда ранним октябрьским утром мне позвонил Эдвард Манденауэр, мой босс.

— Ли, ты нужна мне здесь.

— Где — здесь? — пробормотала я. Я вовсе не жаворонок. Наверное, оттого, что в основном живу в темное время суток. Волки выходят по ночам, при свете луны. В этом их особенность.

— Я в Кроу-Вэлли, штат Висконсин.

— Название мне ни о чем не говорит.

— Тогда у тебя много общего с остальным населением планеты.

Я села: проснувшаяся, бдительная, насторожившаяся. Фраза Эдварда прозвучала подозрительно похожей на сарказм. А Эдвард никогда не шутит.

— Кто это? — потребовала ответа я.

— Ли. — Манера тягостно вздыхать была так же присуща боссу, как и сильный немецкий акцент. — Да что с тобой такое этим утром?

— Утро же. Разве этого мало?

Я не радовалась каждому новому дню. Моя жизнь была посвящена только одной цели — избавлению планеты от оборотней. Только истребив их всех я смогу забыть, что случилось, и, возможно, простить себя за то, что осталась в живых после смерти всех дорогих сердцу людей.

— Liebchen, — прошептал Манденауэр. — Что мне с тобой делать?

Эдвард спас меня в тот далекий день, полный крови, смерти и отчаяния. Он взял меня к себе, научил охотиться и отпустил применять полученные навыки на практике. Я стала его самым преданным агентом, и только мы с Эдвардом знали, почему.

— Все в порядке, — заверила его я.

Неправда, и, скорее всего, правдой никогда не станет. Но я смирилась. Продолжила жить. Вроде как.

— Ну конечно, — ласково сказал он.

Никто из нас не принял за чистую монету ни мою ложь, ни его с ней согласие. Только так мы оба продолжали оставаться сосредоточенными на том, что важно. Убить их всех.

— Городок находится в северной части штата, — продолжил Эдвард. — Придется тебе долететь до Миннеаполиса, взять напрокат машину и поехать… думаю, на восток.

— Я не поеду в Дерьмовилль, штат Висконсин, Эдвард.

— Кроу-Вэлли.

— Да без разницы. Я еще здесь не закончила.

По просьбе Манденауэра я была на задании в Канаде. Несколько месяцев назад преисподняя разверзлась в захолустном городке под названием Минива. Что-то там с голубой луной и волчьим богом — в подробности я не вдавалась. Мне все равно. Достаточно было того, что оборотни бегут на север и их много.

Но как бы мне ни хотелось, я не могла просто стрелять в каждого встретившегося на пути волка серебром. Даже в Канаде существуют законы о защите природы.

Ягер-зухеры — это государственное секретное подразделение. Нам нравится думать, что наш отдел — что-то вроде спецслужбы по охоте на монстров. Представьте себе «Секретные материалы» против накачанных стероидами сказок братьев Гримм.

В любом случае нам полагалось работать втихую. А куча мертвых волков — животных охраняемых, а кое-где даже считающихся вымирающим видом — вызовет массу вопросов.

У ягер-зухеров и так хватает проблем с отчетами об исчезнувших людях, ранее бывших оборотнями. Грустно, но факт — объяснить пропажу людей легче, чем наличие мертвых животных, но так уж заведено в современном мире.

Моя работа — если бы мне пришлось ее выбирать, что я давно и сделала — заключалась в поимке оборотней в процессе. В процессе превращения. Тогда я была всецело вправе пускать им в головы серебряные пули.

Чертова бюрократия.

Ловить их не так сложно, как может показаться. В основном оборотни живут стаями, совсем как обычные волки. Уходя превращаться в лес, они идут к логову, где оставляют одежду, кошельки, ключи от машин. В обращении из двуногого существа в четвероногое имеются определенные недостатки, например, отсутствие карманов.

И когда я находила такое логово… Знаете поговорку: «перестрелять, как уток на пруду»? Одна из моих любимых.

— Ты там никогда не закончишь, — выдернул меня из размышлений голос Эдварда. — Прямо сейчас ты нужна здесь.

— Зачем?

— Как обычно.

— Там оборотни. Так перестреляй их сам.

— Мне нужно, чтобы ты обучила нового ягер-зухера.

С каких это пор? Обучение всегда проводил лично Эдвард, а я…

— Я работаю одна.

— Пришло время это изменить.

— Нет.

Я не очень-то общительна. И не хотела что-то менять. Мне нравилось проводить время в одиночестве. Так никто из моего окружения не будет убит — снова.

— Я тебя не спрашиваю, Ли, а отдаю приказ. Чтобы завтра была здесь, или ищи другую работу.

Он отсоединился.

Сидя на краешке кровати в одном белье, я прижимала телефон к уху, пока короткие гудки не слились в один, и только потом поставила трубку на базу и еще немного посидела, глядя в пространство.

Я не могла в это поверить. Я не учитель, а убийца. Какое Эдвард имеет право отдавать мне приказы?

Все права в мире. Он — мой начальник, мой наставник, единственный вроде как друг, которого я к себе подпустила. А это значит, ему стоило бы знать, что меня лучше не просить делать то, от чего я отказалась, как и от всей прошлой жизни.

Когда-то я была учительницей. Я вздрогнула, когда в голове пронеслись воспоминания о переливах детских голосов. Мисс Ли Тайлер, педагог дошкольного образования, была так же мертва, как и мужчина, за которого она тогда собиралась замуж. И если она иногда вторгалась в мои сны, что мне поделать — пристрелить её?

Хотя обычно я решала проблемы именно так, в случае с беспечной Ли из снов этот метод не