Она стремительно, будто ураган, неслась вверх по улице. Дети и Робертсон Эй волочились сзади, едва поспевая за ней и растянувшись длинной вереницей, словно хвост кометы.

У булочника Мэри Поппинс купила буханку хлеба, две коробки фруктовых пирожных и несколько имбирных пряников.

— Обо мне никто не подумает, — вздохнул Робертсон Эй, когда она нагрузила его до самого подбородка.

— Ну, я тут ни при чём, — хмыкнула Мэри Поппинс.

Она забежала и к зеленщику за горошком, бобами и вишнями.

— Нагрузи на верблюда лишнюю соломинку — и у него хребет переломится, — проворчал Робертсон Эй, когда Мэри Поппинс сунула ему и эти покупки.

— Но вы-то пока не верблюд, — холодно улыбнулась Мэри Поппинс, снова перечитывая список миссис Бэнкс.

Следующей оказалась лавка канцелярских товаров. Там она купила пузырёк чернил. Потом — аптека, где была приобретена пачка горчичников. Робертсон Эй прижал пакеты подбородком и устало смежил веки. Джейн и Майклу было очень жалко его, но ещё больше они жалели себя.

Наконец они добрались до конца Главной улицы. Но Мэри Поппинс и не думала останавливаться. Дети переглядывались и вздыхали тайком. Торговые рады кончились. Впереди ни одного магазинчика. Куда же они идут?

— Мэри Поппинс! — стонал Майкл, демонстративно прихрамывая. — Ох, Мэри Поппинс, у меня сейчас ноги отвалятся!

— Может, домой, Мэри Поппинс? У меня уже туфли до дыр протёрлись! — канючила Джейн.

Тут и Близнецы захныкали, заскулили, как пара замученных щенят.

Мэри Поппинс обернулась и с презрением посмотрела на них.

— Сборище плаксивых медуз — вот вы кто! Бесхребетные нытики! — презрительно фыркнула она и, затолкав в сумку список покупок, свернула за угол.

За ней тащился Робертсон Эй, увешанный пакетами, как новогодняя ёлка, а позади него шаркали ногами ворчащие дети.

— А медузы, между прочим, плавают в воде, — бормотал себе под нос Майкл. — И их никто не заставляет мотаться по магазинам.

Он так устал, что ему даже было всё равно, услышит его Мэри Поппинс или нет.

Со стороны парка налетел лёгкий ветерок. Он принёс с собой свежесть утра, запах листьев и мшистой земли и какой-то еле уловимый аромат. Что бы это могло быть? Джейн шумно вдохнула воздух, принюхиваясь.

— Майкл! — шепнула она. — Я чувствую запах мятных леденцов!

В первое мгновение Майкл по привычке хотел высмеять её. Он никогда не позволил бы Джейн что-то увидеть или узнать первой. Недоверчиво хмыкнув, он задвигал носом, как любопытный пёсик.

— Точно! — с удивлением признал он. — Я тоже чую!

И тут они увидели большой зонт в красно-зелёную полоску. Он стоял у железной ограды парка. К прутьям ограды была прикреплена квадратная картонка, по которой тянулась надпись, сделанная большими буквами:

Дети недоумённо таращили глаза. Никогда здесь ничего подобного не было!

А под полосатым красно-зелёным зонтом восседала крохотная старушка. Забавней, чем она, дети, пожалуй, в жизни не встречали. Поначалу они её толком и рассмотреть не могли: старушка сверкала и переливалась, как настоящий бриллиант. Но когда они подошли поближе, то увидели маленькое, сухое личико и огромную копну седых волос. А сверкание, оказывается, исходило от платья старушки. Оно от додола до воротника было сплошь увешано английскими булавками, для которых уже, кажется, и места не оставалось. Булавки и сверкали на солнце, слепя глаза. А сама старушка, усеянная булавками, очень напоминала ежа. В руке она держала хлыст. Время от времени она ловко, по-цирковому щёлкала им, привлекая внимание прохожих.

— Мятные леденцы! Сахарные! Недорого-иго-го! — выкрикивала она тоненьким, жеребячьим голоском, громко прищёлкивая хлыстом.

— Идём, идём к ней, Майкл! — возбуждённо говорила Джейн, забыв об усталости.

Майкл и сам ничего не имел против, а потому дал потащить себя за руку. Подойдя ближе к полосатому зонтику, дети увидели такое, что у них слюнки потекли. Рядом со старушкой стояла большая стеклянная банка, доверху набитая мятными леденцами, сделанными в форме маленьких тросточек.

тараторила старушка, прищёлкивая хлыстом.

И тут она увидела детей и Мэри Поппинс. Глаза её засверкали, как две чёрные бусинки, и она призывно замахала крохотной, будто птичьей, лапкой.

— Мэри Поппинс, неужели? Мы не виделись целую вечность!

— Да-да, мисс Калико, — вежливо откликнулась Мэри Поппинс.

— Ну, чувствую, сейчас что-то будет! — хитро подмигнула ей мисс Калико. — Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Она посмотрела на унылые лица детей и весело спросила:

— Эй, лягушата из ушата! Отчего носы повесили? Что потеряли?

— Настроение у них, видишь ли, пропало, — фыркнула Мэри Поппинс.

Круглые бровки мисс Калико взлетели на лоб, а булавки на платье ослепительно засверкали.

— Пропало-упало? — хихикнула она. — Не беда. Поднимем! Где оно у вас упало?

Маленькие чёрные глазки вопросительно уставились на детей, и они смущённо поёжились, чувствуя себя почему-то виноватыми.

— Я думаю, на Главной улице, — тяжко вздохнула Джейн.

— Ага! — понимающе кивнула старушка. — Когда же вы его уровни? На пути туда или сюда? И каким образом?

Майкл покраснел и стал переминаться с ноги на ногу.

— Мы не хотели ходить по магазинам и… — начал было он, но мисс Калико его перебила.

— Понимаю! Понимаю, — хихикнула она. — Ну кому охота тащиться пешком? Я бы не пошла, даже если бы мне заплатил!!. Посулите мне сундук драгоценных камней — и тогда с места не сдвинусь!

Майкл удивлённо захлопал глазами. Неужели это правда? Наконец-то он встретил взрослого человека, который думал так же, как и он!

— Я уж и не припомню, когда ходила пешком, — продолжала мисс Калико. — Да и не принято было это в моей семье. Что за радость топать по земле, стирая пятки? Ноги-то свои, а не чужие! — Она щёлкнула хлыстом, яркие блики заиграли на булавках. — Запомните, — подняла она палец, — передвигаться надо только верхом! Что толку от пешей ходьбы? Разве что расти будете быстрее. Но вам-то это наверняка ни к чему, верно? Пусть другие растут. Верхом, только верхом, дорогие мои цыплятки

— Но нам не на чем ездить! — возразила Джейн.

Она оглядывалась по сторонам, надеясь понять, на чём же ездит мисс Калико. Но, кроме слов «ПРОКАТ ЛОШАДОК», так ничего и не увидела, даже какого-нибудь завалящего ослика.

— Не на чем ездить? Ах вы черепашки-неваляшки! Что же нам с вами делать?