Множество любопытных стало приезжать на лето в горы. Открылись гостиницы, к селению проложили дорогу. О поисках неизвестного животного в научных журналах регулярно публиковались отчёты, хотя никому его так и не удавалось найти.

Постепенно маленькое горное селение превратилось в курортный городок. И только старожилы посмеивались: 'Да такого животного здесь нет и никогда не было. Благодаря тому, что мы искусно подделывали его следы и распространяли слухи о нём, наше селение стало процветающим курортом'.

'нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано' (Мф. 10:26).

Как-то два инока пришли к авве Иосифу с просьбой объяснить им, лучше ли им с радостью принимать посещающих их братьев или не выражать этой радости. Они не успели ещё открыть рта, чтобы изложить ему своё затруднение, как он предупредил их вопрос и вошёл в свою келью. Там покрылся старым рубищем и прошёлся между ними в таком одеянии, не говоря ни слова.

Затем он снял с себя рубище, надел хорошую одежду, которую употреблял в праздничные дни, и снова прошёлся между ними. Наконец, он оделся, как одевался постоянно и сел с ними.

Монахи смотрели на него с удивлением, не понимая ничего из того, что он представил.

Тогда он им сказал:

- Хорошо ли заметили вы, что я сделал?

- Да, - ответили они.

- Но, - прибавил Иосиф, - заметили ли вы, чтобы перемена в платье изменила что-нибудь и во мне? Стал ли я хуже, надев рубище? Стал ли я лучше, надев лучшую одежду?

- Конечно, нет!

- Помните же по сравнению с этим, что всё созданное, даже и люди, не должно ничего изменять своим появлением в нашем внутреннем мире. Принимайте с радостью и невинностью, и с христианской любовью братьев, которые посетят вас. А если никто не придёт к вам, храните себя в сосредоточении духа.

Давным-давно жил один святой старец, который много молился и часто скорбел о грехах человеческих. И странным ему казалось, почему это так бывает, что люди в церковь ходят, Богу молятся, а живут всё так же плохо, греха не убывает. 'Господи, - думал он, - неужели не внемлешь Ты нашим молитвам? Вот люди постоянно молятся, чтобы жить им в мире и покаянии, и никак не могут. Неужели суетна их молитва?'

Однажды с этими мыслями он погрузился в сон. И чудилось ему, будто светозарный ангел, обняв крылом, поднял его высоко-высоко над землёй. По мере того как поднимались они выше и выше, всё слабее и слабее становились звуки, доносившиеся с поверхности земли. Не слышно было более человеческих голосов, затихли песни, крики, весь шум суетливой мирской жизни. Лишь порой долетали откуда-то гармоничные нежные звуки, как звуки далёкой лютни.

- Что это? - спросил старец.

- Это святые молитвы, - ответил ангел, - только они слышатся здесь.

- Но отчего так слабо звучат они? Отчего так мало этих звуков? Ведь сейчас весь народ молится в храме?..

Ангел взглянул на него, и скорбно было лицо его.

- Ты хочешь знать? Смотри.

Далеко внизу виднелся большой храм. Чудесной силой раскрылись его своды, и старец мог видеть всё, что делалось внутри. Храм весь был полон народом. На клиросе виден был большой хор. Священник в полном облачении стоял в алтаре. Шла служба. Какая служба - сказать было невозможно, ибо ни одного звука не было слышно. Видно было, как стоявший на левом клиросе дьячок что-то читал быстро-быстро, шлёпая и перебирая губами, но слова туда, вверх, не долетали. На амвон медленно вышел громадного роста диакон, плавным жестом поправил свои пышные волосы, потом поднял орарь, широко раскрыл рот, и ни звука! На клиросе регент раздавал ноты: хор готовился петь. 'Уж хор-то, наверно, услышу', - подумал старец. Регент стукнул камертоном по колену, поднёс его к уху, вытянул руки и дал знак начинать, но по- прежнему царила полная тишина. Смотреть было удивительно странно: регент махал руками, притопывал ногой, басы краснели от натуги, тенора вытягивались на носках, высоко поднимая голову, рты у всех были открыты, но пения не было.

'Что же это такое?' - подумал старец. Он перевёл глаза на молящихся. Их было очень много, разных возрастов и положений: мужчины и женщины, старики и дети, купцы и простые крестьяне. Все они крестились, кланялись, многие что-то шептали, но ничего не было слышно. Вся церковь была немая.

- Отчего это? - спросил старец.

- Спустимся, и ты увидишь и поймёшь. - сказал ангел.

Они медленно, никем не видимые спустились в самый храм. Нарядно одетая женщина стояла впереди всей толпы и, по-видимому, усердно молилась. Ангел приблизился к ней и тихо коснулся рукой. И вдруг старец увидал её сердце и понял её мысли.

'Ах, эта противная почтмейстёрша! - думала она. - Опять в новой шляпе! Муж - пьяница, дети - оборванцы, а она форсит!.. Ишь выпялилась!..'

Рядом стоял купец в хорошей суконной поддёвке и задумчиво смотрел на иконостас. Ангел коснулся его груди, и перед старцем сейчас же открылись его затаённые мысли: 'Экая досада! Продешевил Товару такого теперь нипочём не купишь! Не иначе как тысячу потерял, а может, и полторы'

Далее виднелся молодой крестьянский парень. Он почти не молился, а всё время смотрел налево, где стояли женщины, краснел и переминался с ноги на ногу. Ангел прикоснулся к нему, и старец прочитал в его