услышать ответ.
В прошлом году Бенедикт стал бывать дома все реже и реже, и поскольку его путешествия, хотя он и облетел чуть ли не весь земной шар, длились обычно не более нескольких дней, Хани никогда не выражала желания поехать с ним.
Но теперь, с открытием новых фабрик и исследовательских центров в Англии, Швейцарии и Франции, положение изменилось, и он сказал ей, что ему кажется самым разумным проводить больше времени в Европе, по месяцу-полтора, начиная со следующего воскресенья. С тех пор как он вернулся с войны, он не уезжал из дома на такой длительный срок.
Узнав дату отъезда, Хани, оправдав все его ожидания, скорчила кислую гримасу:
— Ты пропустишь премьеру «На юге Тихого океана». Это будет самое фантастическое представление, какого не видели на Бродвее с довоенных времен. Роджерсы рассчитывают, что мы появимся на открытии.
— Полагаю, едва ли мое отсутствие испортит вечер Дику Роджерсу. Как я слышал, билеты распроданы за несколько месяцев. — Бенедикт попытался укрыться за листками «Нью-Йорк таймс», но Хани подошла к нему и примостилась на ручке кресла.
— Дорогой…
Она вдруг заговорила мягко и вкрадчиво. Определенно, ей что-то нужно.
— Да? — Бенедикт не отрывал глаз от газеты, не обращая внимания на ее маневры. Хани провела пальчиком по щеке мужа.
— Меня только что осенила замечательная идея. Я прощу тебе «На юге Тихого океана», если… — Она заколебалась, пытаясь угадать его настроение. — Так вот, Форды и супруги Луциус Клэй отплывают на «Куин Элизабет», кажется, третьего или четвертого числа. Мы ни разу по-настоящему не отдыхали вместе с тех пор, как ты вернулся, не считая той недели в Вирджинии. Синтия говорила мне, что если бы был хоть малюсенький шанс, что мы присоединимся к ним в Париже… но до сих пор я об этом даже не задумывалась. Поехать вместе с тобой в Париж… О, дорогой, разве это не чудесно, и я знаю, как искренне ты восхищаешься Луциусом. Я в восторге при мысли, что мы можем поплыть с ними на «Куин». Рейс длится всего пять или шесть дней…
Сначала он ничего не ответил. Верно, у них давно не было отпуска, или, скорее, у него не было. Жизнь Хани во многом как раз напоминала один затянувшийся отпуск, хотя приходилось признать, что она всегда вела дом, где бы они ни жили, и руководила прислугой. Он знал, что лондонский филиал заполучил в качестве почетного гостя на торжественное открытие новой фабрики принцессу Маргарет, которая разрежет ленту, и Хани, несомненно, придет от этого в восторг, и, да, он симпатизировал и восхищался Клэем, который был главной фигурой, поддерживавшей радио «Свободная Европа», сейчас начинавшее готовить программы мировых новостей для слушателей за «железным занавесом».
— Дай-ка я посмотрю предварительный план поездки. Это неплохая идея, очень неплохая идея, — медленно проговорил он. — И, конечно, мы могли бы провести больше времени с Чарли в Лондоне.
Он направился в кабинет, а Хани шла за ним по пятам, от возбуждения болтая без умолку. Он вручил ей аккуратно отпечатанный план своего маршрута. Он предвидел, о чем еще она станет просить, прочитав план и увидев, что на одном месте он намерен задерживаться не дольше одного-двух дней, и Хани не заставила себя ждать.
— Очень важно, чтобы жена президента компании выглядела как нельзя лучше, не правда ли? Но у тебя такой насыщенный график, что у меня совсем не останется времени, чтобы приводить себя в порядок.
Он ждал, надеясь, что не ошибся.
— Может быть, ты позволишь мне взять с собой Людмилу? Разумеется, на пароходе она поедет третьим или четвертым классом, или как там это называется. Тогда мне не придется ни о чем беспокоиться — ни об одежде, ни о прическе, ни о чем. — Она с вызовом посмотрела на него. — Это сэкономит кучу денег на салонах красоты, и… — теперь в ее голосе послышались торжествующие нотки, — ты сам часто повторял, что с тех пор, как я нашла Людмилу, я никогда не заставляла тебя ждать. Ну, почти никогда.
— Конечно, возьми ее с собой. Возможно, она даже улыбнется пару раз.
Хани изумилась и не скрывала этого. Неужели Бен становится ручным, как котенок? Все оказалось так просто.
— О, ты ужасно мил. Мне не терпится рассказать новость Фордам, и Клэям, и Чарли. Да, и, конечно, Людмиле тоже. Она не поверит такому счастью. Какой сюрприз для нее! Ах, какая чудесная мысль! Я смогу встретиться с Кристианом Диором, и ходить на показы мод, и покупать французские духи. О, дорогой, я так тебе благодарна. Ты будешь всюду гордиться мной, вот увидишь.
— Ты не должна ехать, — с несчастным видом сказал Милош. — Миссис Тауэрс никогда не сможет найти тебе замену, даже если ты откажешься от поездки.
— А вдруг полковник Тауэрс возьмет и тебя тоже?
Они находились в огромной кухне для слуг в апартаментах своих хозяев на Парк-авеню. Милош сидел за столом и смотрел, как его жена готовит питательный отвар, который миссис Тауэре, по совету Людмилы, теперь пила, чтобы улучшить цвет лица.
— Нет, он этого не сделает, — проворчал Милош. — Фирма «Роллс-ройс» намерена продать ему еще один автомобиль в Англии, и он уже сказал мне, что они предоставляют ему своего лучшего шофера на все время пребывания там. — Милош закрыл лицо руками, и голос его зазвучал глухо. — Он даже не представляет, что делает со мной, позволив тебе ехать с Мадам.
Людмила присела напротив него.
— Не глупи. — Голос ее был необычно мягок. — Тебе же будет гораздо лучше, если ты немного отдохнешь от меня. А я привезу тебе какой-нибудь подарок из Парижа.
— Ты правда хочешь поехать?
— Чему ты удивляешься? Разве каждая женщина не стремится хотя бы раз в жизни увидеть Париж? И только подумай… — Она мечтательно посмотрела на него. — Впервые за много-много месяцев меня и маму, папу и маленькую Наташу не будет разделять океан… — Ее глаза наполнились слезами, но когда он потянулся к ней, она, как обычно, отстранилась. — Не утешай. Я не хочу плакать. Я хочу быть счастливой. Я очень хочу стать счастливой и знаю, что в Париже я буду счастлива.
Милош заерзал на стуле. Несколько лет он не видел ее такой взволнованной, как сейчас. Засвистел чайник. Милош подошел к ней сзади, когда она заваривала кипятком травы. Едва жена поставила чайник и прежде чем она успела пошевельнуться, он крепко обнял Людмилу, прижав ее руки к телу. Он толкнулся бедрами в ее мягкий зад.
— Я твой муж. Прежде чем я разрешу тебе уехать, мы должны заняться любовью.
Хотя она застыла как истукан, он продолжал тереться об нее, пока его пенис не стал большим и твердым. В коридоре послышались шаги, приближавшиеся к кухне.
— Милош! — возмущенно воскликнула она.
— Обещай, или я скажу полковнику Тауэрсу, что ты беременна и не можешь ехать. Я тебе не позволю.
— Это отвратительно. Тебе прекрасно известно, что я не беременна и не собираюсь заводить ребенка.
— Обещай! — Он повысил голос, хотя они уже слышали за дверью голоса двух старших горничных.
— Обещаю, — тихо ответила она ледяным тоном. — А теперь отпусти меня, ты, свинья.
— Черт побери, Норрис! Если бы мы завтра изобрели аспирин, правительство, вероятно, никогда не дало бы добро на его производство. Мне надоели бесконечные проволочки в Комиссии по контролю за качеством продуктов питания и медикаментов. Когда я вернусь, мы должны продолжить переговоры с их представителем. Их последний отказ от абсолютно непогрешимых с этической точки зрения испытаний — это уже слишком. — Бенедикт с силой швырнул трубку и снова уселся у туалетного столика в стиле Людовика XIV в туалетной комнате своего номера-люкс в отеле «Риц».
Людмила аккуратно закрыла полотенцем его белую вечернюю рубашку и приступила к стрижке.
