людям понимать и управлять своими собственными нервными системами, он нейтрализовал тайные шаги власти. Он приобрел сноровку в ощущении того, как создаются реалии при взаимодействии, и того, как впоследствии они навязываются другим, и о том, как могут быть произведены вторжения в реальность. Он разработал десятки простых, с чувством юмора методов защиты от поглощения действительности черной магией.

Одним из примеров является буддистская MUDRA или движение руки, ритуальное расположение кистей рук, ритуальный язык жестов, означающее «нет» Большой и указательный пальцы соединены, чтобы сформировать круг, а три оставшиеся пальца вытянуты, как американский знак «Ok». Круг, таким образом, может использоваться для фокусировки сознания. Через просветы в кругу человек уходит от нежелательной реальности, перемещая центр реальности в руку, таким образом, человека можно расколоть, как бы, надвое. На две на две периферийные нечеткие оптические капли.

Именно так, за много лет до своей первой и единственной встречи с Чарльзом Мэнсоном, Лери подготовился к ней. Чарльз Мэнсон начал наложение реальности, к которой он пришел через библейского пророка. Лери взаимодействовал с ним здесь и сейчас.

«Нужна ли сигарета?» «Как ты себя чувствуешь?».

Внеземной агент сидит на полу и вновь смотрит на клетку. Доведенный изоляцией до беспомощного состояния, схем биовыживания и эмоциональных желез реагирующих примитивно, в условиях чрезвычайно ситуации. Обученный Нейрологике он сканирует схемы, отключая сдачу / панику / страх смерти, настраивает на успех / блаженство / терпение и спокойно ожидает прошлое, чтобы догнать будущее. Восемнадцать тюрем и тюрьма через пять лет — хорошее предварительное обучение в неврологической технике.

Он слышит голос. «Ты, наконец, оказался здесь. Я наблюдал, следил за твоим падением много лет, человек. Ты знаешь, где мы?» Голос был дерзким и надменным. Поза лотоса в соседней камере, из которой пришли книги, кофе и сигареты. Он повторяет: «Ты знаешь, где мы?» «Где мы?» «Это вечность, брат. Это конец линии. Никто никогда не выходит отсюда. Это навсегда.»

Лери прислушивался к голосу с жалостью и раздражением. Он чувствовал, что Чарли говорит о покорной субъективной истине. Правде для Чарли. Командир не желает быть включенным в эту реальность, он желает от нее отключиться. Но кто-то с другой стороны заслуживает сострадания. Кроме того, Нейрологик понимает, как эта реальность формировалась. Страх — это сила, она дает энергию и нашим социальным институтам, и Чарли являющемуся полностью институциональным мужчиной, кафриканским символом нашего технико-морального приручения. Военным умом.

«Эй,» Лери зовет. «Это ты выслал мне сигареты Bugler и еду? Благодарю».

«Я люблю всех и пытаюсь поделиться тем, что у меня есть. Я ждал тебя, чтобы поговорить, в течение многих лет. Наша жизнь никогда бы не пересеклась. Но теперь у нас есть много времени. Мы все были твоими учениками, знаешь.»

Низкий голос. «Это именно так» — отвечает устало профессор. «Я не хочу навязывать свою реальность. Идея состоит в том, что все берут на себя ответственность за свою нервную систему, создают свою собственную новую реальность».

«Что ты имеешь в виду?»

Лери прислонился к решетке и склонил ухо, чтобы поймать мягкий уверенный в себе голос.

«Ты знаешь, как это случилось? Я был в тюрьме всю мою жизнь и когда я вышел в середине шестидесятых годов, мир был совершенно другим. Миллионы детей освободились от старой лжи, комплексов, ожидая, чтобы им сказали, что нужно делать». Голос становится немного жалобным. «А ты никогда не говорил, что им делать. Это то, что я не мог понять о тебе, человек. Ты показывал всем, как создать новый разум, но ты не давал им новую голову. Почему ты этого не делал? Я искал тебя много лет, чтобы спросить об этом».

«Это верно» ответил устало профессор. «Я не хочу навязывать свою реальность. Идея в том, что каждый берет на себя ответственность за свою нервную систему, создает свою собственную неповторимую реальность. Это конец монотеистического трипа. Ты можешь быть кем угодно. Все остальное это промывка мозгов».

«Это была твоя ошибка», произносит полупризрачный голос шепотом. «Никто не желает ответственности. Они хотят, чтобы им говорили что делать, во что верить и это действительно так, это реальность».

«А у тебя есть ответы для них?»

«Все в Библии, человек. Это одна вещь, которую делает для тебя тюрьма. Дает время, чтобы читать Библию. Я осознал это. Знаешь ли ты, почему все пошло не так?»

Мэнсон вспоминал: Он был гостем, принимал пожертвования, маленькие подарки, но все что давали, давали женщины. С христианским снисхождением и состраданием.

«Почему это были женщины? Они были напуганы и внедрили все эти законы и нравы для мужчин. Это всё есть в Библии, человек. А что Библия говорит о женщинах? То, что они — причина зла. Верно? Разве ты не получал этого послания? Прочти его за то время, пока ты здесь. Это безжалостно и жестоко. Зло должно быть уничтожено. Только некоторые должны быть спасены. Я единственный, кто относится к Библии серьезно и поэтому я здесь.»

Профессор тихо спрашивает: «Как ты себя чувствуешь, Чарли?»

Проходит существенная пауза между тем как голос Мессии превращается в голос обычного осужденного.

«Я чувствую себя плохо, человек». После исповеди новый прилив сил и слов: «За две тысячи лет я получил самый неудачный срок. Я смеюсь над этим большую часть времени. Но свиньи получили от меня хорошо. Я не могу написать письма. Не могу получить посещения. Они изолировали меня полностью. Они действительно хотят убить меня. Я чувствую это. Убийство в их сердцах. Мой суд был фарсом. Это глупо. Я играю по своему сценарию. Я разыгрываю их Библию и беру это на себя — их чувства зла, убийства, все грехи человечества, всхожу на крест для них. И никто, профессор, не ест обед на полу. Его накладывают из свиного корыта на пластмассовый поднос, дают пластиковые ложки и вилки, слишком хрупкие, чтобы сделать из них оружие. Никто не видит того, что я делаю для них».

Психолог внимательно отвечает: «Я признаю, что это очень христианская страна и что каждый осужденный вынужден изображать Христа, но сказать, по правде, у меня не так много общего с этим, хотя я ирландский католический язычник. Старая игра в Бога продолжается».

Мэнсона, не нужно бояться, потому что он стал богобоязненным. Лери испытывал жалость к заключенному пытающемуся поддержать его и он, безусловно, не имел никакого желания причинять неудачнику какой-либо вред.

Позже, во дворе Фолсома, он вступил в разговор с Бобом Хартом, диким, жестким, мудрым ветераном тюремной системы. «Почему Мэнсон заперт в сегрегации?» спросил Лери.

«Он бы вызвал волнения, если бы вышел во двор», ответил Харт.

«В этом его преступление?»

«Нет. Это пропаганда, чтобы понравиться сквотерам. То, что ты делал на улице здесь не важно. Заключенные не судят друг друга. Например, возьмем Мэнсона. Первая проблема Мэнсона его рост. Он коротышка. В тюрьме или на улице, но он такой. А если бы он был хорошего роста и двести фунтов веса, поверь мне, он бы ходил веселый и уверенный, вместо того, чтобы торчать в изоляторе. Не то, чтобы размер все решает в тюрьме. Мексиканская мафия, например, самая опасная банда в системе, потому это она хорошо организованная и безжалостная. Мэнсону неприятно здесь, потому что он главный извращенец, но при этом говорит о Библии. Это может убеждать и пугать там, но здесь… Он обманывает себя своим библейским откровением».

Профессор ужинает на полу. Еду кидают из пластмассового корыта в пластиковый лоток. Ее едят пластиковыми ложками, слишком хлипкими, чтобы сделать из них оружие. Пока он ест, он наблюдает, как электрический свет отбрасывает блики на желтые лужи.

Американцы съели 1.8х1010 гамбургеров в McDonald’s, Ричард Никсон второй раз избран президентом. Мы живем в глубине сорокамильного гравитационного колодца. Потребовалось четыре миллиарда лет земной эволюции, чтобы создать нервные системы, способные к разработке технологии, с которой возможно выбраться за пределы земной атмосферы и запустить цилиндры (ракеты) миграционной