Алиса. Поужинаешь с нами, Сережа?
Синицын. Нет, спасибо. Мне надо возвращаться к Ваньке.
Роман. Да, свалял ты Ваньку…
Алиса. Сережа, ты хочешь, чтобы мы передали твою объяснительную в Управление? Я завтра передам. Может, все-таки выпьешь чаю?
Синицын. Спасибо, не хочется. Роман, скажи, как прошла сегодня репетиция с Димдимычем. Что, получается?
Роман. Замечательно получается! Великолепно! Уж во всяком случае, лучше, чем с тобой.
Синицын. Я так и думал. Желаю счастливых гастролей.
Алиса. Боже мой! Как с вами трудно. Когда вы оба станете взрослыми?
Синицын. Я — прямо сейчас.
Роман. Ах, Птица. Нелепые мы с тобой люди. Одно слово — клоуны.
Синицын. Давайте чай пить.
Роман. Я придумал, как объяснить Лесе, что ты не приехал на гастроли. В последний момент вывихнул на репетиции ногу. Производственная травма. А что?
Синицын. Ври что хочешь. Только про Ваньку пока ничего не говори. Он все время спрашивает, когда мама приедет? И какая она.
Роман. Ты ему фотографию показывал?
Синицын. Нет. Даю словесный портрет, так, в общих чертах.
Алиса. А ты письмо ей написал? Отдай Роману.
Синицын. А о чем писать? Что люблю ее? Она и так это знает.
Роман. Я скажу, что в спешке забыл твое письмо. Я за тебя, Птица, ей такое письмо сочиню!
Алиса. Вот и сочини. Даже если бы Сережа тебе такое письмо передал, ты бы его обязательно забыл.
Роман. Это почему?
Алиса. Потому. Забыл, и все. И Сережа на тебя не обиделся бы.
Роман. Не на меня, а на тебя. Мне бы он просто плюх навешал. Правда, Птица?
Синицын. Не знаю. Ничего не знаю.
Картина восьмая
Дома у Синицына.
Соседка разгружает хозяйственную сумку.
Соседка. Вот лимоны и молоко. Боржоми я не достала.
Синицын. Спасибо вам, Мария Евтихиановна.
Соседка. Запомнили. Друг ваш уехал?
Синицын. Улетел. Парит сейчас над Европой. Небось затевает уморительные беседы с бортпроводницей: Соло-клоун Роман Самоновский! А моя фамилия теперь с афиш на рецепты переехала. Вот Синицын — олететрин, Синицын — димедрол, ацетилсалициловая кислота — тоже Синицын.
Соседка. Не расстраивайтесь. От супруги вашей какие вести?
Синицын. Никаких.
Соседка. Это, наверное, почта виновата. У них там такие задержки бывают, неразбериха. Вот когда мой старший Паша… Павел Алексеевич женился, так во дворце бракосочетаний фотограф со всех сторон молодых снимал… и щелкал, и вспыхивал этой… пятнадцать рублей заплатили, ждали, а потом по почте получают целый пакет фотографий. Обрадовались, разрывают, а там совсем другие жених и невеста… почта перегружена. А друг ваш ей все там разъяснит.
Синицын. У Ваньки сегодня, как назло, нормальная температура.
Соседка. Слава богу! Врач была, что сказала?
Синицын. Продолжайте намеченный курс лечения и спела арию: «И вот я умираю…»
Соседка
Синицын. Берите, берите. О. Бальзак «Блеск и нищета куртизанок». Подходяще!
Соседка уходит. Звонок. Входит Царь Леонид.
Царь Леонид. Вот, это тебе боржом. Мои балбесы посылают. Что нового в жизни артиста?
Звонок. Синицын возвращается с телеграммой.
Синицын. Телеграмма. Международная.
Царь Леонид. От Романа?
Синицын. «Задерживаюсь три месяца переводчиком советской выставки, люблю, целую. Ольга Баттербардт».
Царь Леонид
Синицын. Дай сюда!
Царь Леонид. Застекли, вставь в рамку и повесь над кроватью. А куда ты ее фотопортрет девал?
Синицын. Спрятал.
Царь Леонид. Помогает?
Синицын. Не хочу, чтобы Ванька… Понятно?
Царь Леонид. Уловил. Покажи своего балбесика.
Синицын. Он спит, не буди.
Царь Леонид проходит в соседнюю комнату.
Царь Леонид
Синицын. Скажи, Михаил Николаевич, откуда у тебя это прозвище: Царь Леонид?
Царь Леонид. Ну, слушай. Это целая история… Ой, ведь меня такси ждет! Туристов сегодня невпроворот. Чао!
Звонок в дверь.
Синицын. Прямо день открытых дверей!
Идет открывать. Возвращается с Грузчиком.
Синицын. Я вам говорю, что это какое-то недоразумение!
Грузчик. Зачем недоразумение? Вот квитанция
Синицын. Дементьевич.
Грузчик. Точно. И адресок.
Синицын. Уплачено…
Грузчик. Ваш адресок?
Синицын. Мой… Чудеса какие-то!