— Терпеть не могу, когда из меня делают клоуна, — ответил Крэг, но телевизор все же выключил. С видом человека совершенно обессиленного он поднялся с дивана и подошел к столу, не забыв при этом прихватить с собой бутылку виски и стакан. Он поставил стакан на стол, наполнил до краев, поставил рядом бутылку и лишь после этого занял место за столом.

— С этим надо покончить, — сказала Алексис. Она протянула руку и отодвинула от мужа бутылку, чтобы тот не смог до нее дотянуться.

Джек ожидал от Крэга приступа гнева, но вспышки не последовало. Вместо этого Крэг растянул губы в нелепой улыбке, словно пытался этим выразить благодарность. Джек понял, что улыбка есть не что иное, как проявление сарказма.

Не прекращая жевать, Джек рассказал о своем визите в управление городского судмедэксперта, о докторе Латаше Уайли, о правилах эксгумации в штате Массачусетс и том, что разрешение на эксгумацию должен дать ближайший родственник усопшей.

— В нашем случае — это Джордан Стэнхоуп? — спросила Алексис.

— Он никогда не согласится, — вставил Крэг.

Далее Джек рассказал о посещении похоронной конторы «Лэнгли и Пирсон», о своем разговоре с Гарольдом Лэнгли и о полученных от него бланках. Затем он выложил супругам все, что узнал о Джордане Стэнхоупе.

Алексис и Крэг слушали биографию Джордана с открытыми ртами.

— Ты думаешь, это правда? — выдавил Крэг.

— У Гарольда Лэнгли не было причин лгать. Думаю, что в Брайтоне об этом известно всем, иначе Гарольд мне ничего бы не сказал. Гробовщики славятся тем, что умеют держать рот на замке.

— Станислав Йордан Ярузельский, — изумленно произнесла Алексис. — Неудивительно, что он сменил имя.

— Я знал, что Джордан моложе Пейшенс, — сказал Крэг. — Но ничего подобного даже не подозревал. Они держались так, словно были женаты лет двадцать пять. Я потрясен.

— Однако самым интересным в этой истории было то, что все состояние принадлежало Пейшенс.

— Теперь ей уже ничего не принадлежит, — хмуро сказал Крэг и покачал головой. — Рэндольф был обязан это раскопать. Это еще один пример его некомпетентности. Мне следовало потребовать другого адвоката.

— Это не та информация, которая может оказать влияние на ход дела, — сказал Джек, удивляясь, что эти сведения не попали в предварительные показания Джордана. — Они не имеют отношения к делу.

— А я в этом не уверен, — произнес Крэг.

— Позвольте мне закончить, — остановил его Джек. — Затем мы все спокойно обсудим.

— Превосходно, — сказал Крэг и, отставив в сторону стакан, наклонился вперед. Теперь он уже не походил на того угрюмого, погруженного в мрачные размышления типа, каким был несколько минут назад.

Джек рассказал о Мемориальной больнице Ньютона и передал содержание своих бесед с Ноэль Эверетт, Маттом Гилбертом и Джорджиной О’Киф. Он поделился с ними своими соображениями о цианозе, подчеркнув, что пока эта проблема не решена, учитывая, что цианоз был центральным, а не периферийным. Джек спросил у Крэга, обратил ли он на это внимание.

— Думаю, что это именно так, — ответил Крэг. — Но я был настолько обеспокоен ее состоянием, что характер цианоза прошел мимо моего внимания.

— То же самое сказал и доктор Гилберт, — добавил Джек.

— Постой! — Крэг поднял руку. — Неужели то, что ты узнал о Джордане, делает проблему цианоза более важной? Я хочу сказать… владение капиталом… молодой человек женится на вдове… — Конец фразы повис в воздухе. Мысли Крэга обратились к новой ситуации и ее возможному влиянию на ход дела.

— Должен признаться, что кое-какие подозрения у меня возникли. Но очень ненадолго, — признался Джек. — Я от этой идеи отказался. Как напомнил мне сегодня доктор Гилберт, анализ биомаркеров подтвердил инфаркт, что записано в истории болезни Пейшенс Стэнхоуп. Но весьма любопытную биографию мистера Стэнхоупа все же следует держать в памяти.

И Джек повторил историю о том, как у женщины после ограбления под дулом пистолета случился инфаркт.

— А я считаю, что все это очень важно, — сказал Крэг, — и я продолжаю сомневаться в компетентности Рэндольфа.

— И все-таки, что это за следы ушибов на твоем лице? — спросила Алексис, вспомнив, что Джек обещал ей об этом рассказать.

— Какие еще ушибы? — заинтересовался Крэг.

Джек сидел слева от него, и левой стороны его лица Крэг не видел.

— Разве ты не заметил? — изумленно спросила Алексис. — Взгляни!

Джек неохотно повернул голову, чтобы Крэг мог увидеть другую сторону его лица.

— Боже! — воскликнул Крэг. — Выглядит впечатляюще. — Он протянул руку и, чтобы определить размер опухоли, ткнул пальцем в ушибленную скулу. — Больно?

— Еще как! — бросил Джек и отдернул голову. Он терпеть не мог, когда врачи поступали подобным образом. Они тычут в больное место и при этом спрашивают, больно или нет. По его наблюдениям, этим особенно грешили ортопеды, с которыми Джеку как баскетболисту, постоянно получающему ушибы, приходилось общаться довольно часто.

— Прости, — сказал Крэг. — Ушиб серьезный. Возможно, стоит приложить лед. Если хочешь, я это сделаю.

Джек испуганно покачал головой.

— Так как же это произошло? — спросила Алексис. — Я просто представить себе не могу!

Джек описал, как явился в дом Джордана с идеей эксгумации тела Пейшенс, не сомневаясь в том, что получит отказ; как появился Тони Фазано в сопровождении телохранителя, облаченного в такой же, как и у адвоката, наряд.

— Его зовут Франко, — вставила Алексис.

— Ты с ним знакома? — не скрывая удивления, спросил Джек.

— Я с ним не знакома, но я его видела. Этого парня трудно не заметить. Он приходит в суд вместе с Тони Фазано. А имя мне известно потому, что я слышала, как его называл Тони, когда они выходили из зала.

Джек поведал им, как горячо протестовал Тони против эксгумации и аутопсии тела. Не забыл он упомянуть и о том, что его обещали превратить в «экспонат для истории», если он все же проведет вскрытие.

Некоторое время Крэг и Алексис молча смотрели на Джека — настолько потряс их его рассказ.

— Все это очень странно, — сказал Крэг. — Почему он так резко выступает против аутопсии?

— Возможно, потому, что полностью удовлетворен ходом дела и не хочет раскачивать лодку. Тони делает все, чтобы исключить возможные осложнения, и рассчитывает на большие деньги. Но все это только усиливает мою мотивацию.

— Ну а что же с твоим лицом? — не сдавалась Алексис. — Ты почему-то не хочешь об этом говорить.

— Это случилось в самом конце. После того как Франко нагло выдворил меня из дома. А меня подвело мое остроумие. Мне не следовало говорить, что я нахожу их одинаковые костюмы весьма милыми.

— И он тебя ударил? — с ужасом спросила Алексис.

— Во всяком случае, это не было похоже на любовное поглаживание по щеке, — ответил Джек.

— Думаю, что ты должен подать на него в суд! — заявила Алексис с негодованием.

— Не могу с тобой согласиться, — сказал Джек. — Продолжая совершать глупости, я врезал ему в ответ, так что судебный процесс превратится в бесполезное препирательство, кто кого стукнул первым.

— Ты ударил этого семифутового громилу? — изумленно спросила Алексис. — Неужели, повзрослев, ты утратил присущее тебе в детстве чувство самосохранения?

— Некоторые мне об этом говорили, но я предпочитаю думать, что мне иногда свойственны