первую очередь поставили вопрос о беспрепятственной и желательно уединенной встрече Капицы с кембриджским физиологом Э. Эдрианом, который примет участие в Международном конгрессе физиологов в Ленинграде и Москве. Резерфорду необходима была абсолютно достоверная информации о положении Капицы и его пожеланиях.
13 июля Резерфорд напоминает Майскому о своем разговоре с Астаховым и о том, что до начала конгресса физиологов остается совсем немного времени.
27 июля Майский, будто речь идет о чем-то само собой разумеющемся, отвечает Резерфорду: «Любой участник этого конгресса сможет, если пожелает, встретиться и побеседовать с профессором Капицей или с любым другим советским гражданином, и для этого, разумеется, не требуется никакая предварительная договоренность со мной».
Резерфорд тут же отправляет Анне Алексеевне записку:
«Только что получил письмо от Майского. Прочтите и верните и сообщите Эдриану. Удивительно, что понадобилось 5 недель, чтобы получить этот ответ.
Анна Алексеевна, исполняя поручение Резерфорда, 30 июля отправляет Эдриану копию письма Майского. И пишет ему:
«Дорогой Эдриан, прилагаю к сему письмо, полученное Резерфордом от Майского. <…> Из него следует, что в настоящий момент К[апица] и наше правительство пришли к своего рода взаимопониманию, и свою роль в этом сыграл, вероятно, Конгресс физиологов. Мне остается только надеяться, что это взаимопонимание расширится и станет постоянным. Сейчас у Вас будет полная свобода встречаться с Капицей и беседовать с ним столько, сколько Вы захотите, причем я советую вести эти беседы во время прогулок на свежем воздухе, а не в помещении. Впрочем, Вы сами все поймете, а я очень рада, что в качестве охранной грамоты у Вас будет с собой письмо Майского, оригинал которого Резерфорд перешлет Вам. Адрес Капицы в Москве — гостиница „Метрополь“, номер 485, Москва. Если Вы будете писать ему в России, я советую делать это с помощью телеграфа, это гораздо надежнее писем, которые иногда идут очень долго. Наша почта работает не так хорошо, как ваша. Ну ладно, надеюсь, что Ваша поездка будет интересной, потому что это замечательная страна, и мои беды не мешают мне восхищаться ею. Недоразумения возможны везде, и стать жертвой одного из них — не самое приятное. Не забывайте, пожалуйста, что от Вас и от других участников Конгресса во многом зависит судьба Капицы.
Искренне Ваша,
«№ 164
…Я страшно рада, что Поль [Дирак] с Тобой. Я думаю, за все это время у Тебя не было такого удовольствия. Он чудесный человек, и я его нежно люблю, и мне приятно, что именно он с Тобой.
Я знаю, что Ты с ним лучше себя чувствуешь, чем с кем-либо другим. И вы вместе можете гулять, ходить, грести, все что угодно. Одним словом, сейчас я знаю, что Ты в хороших руках. Передай ему от меня большой, большой привет. И скажи, что буду ждать возвращения с нетерпением. Вообще сейчас у Тебя будет масса английских посетителей, один за другим. Тебе придется вспомнить весь Твой английский…»
XV Международный конгресс физиологов, в котором приняло участие 1500 ученых из 37 стран мира, начал свою работу 9 августа в Ленинграде. Последние два дня заседания конгресса проходили в Москве. Делегацию английских физиологов возглавляли лауреаты Нобелевской премии А. В. Хилл и Э. Эдриан.
19 августа Капица записывает в своем ежедневнике: «Приехал Адриан, и говорили о Кем [бридже]».
В тот же день он пишет жене письмо, которое по тону и настроению резко отличается от всех его предыдущих писем Анне Алексеевне:
«№ 112
…Пишу тебе деловое письмо. <…> Твой приезд. Я почти уверен теперь, что тебя не задержат и выпустят обратно. <…>
Все, что ты послала <…> я получил, так что теперь я хорошо экипирован. <…> Главное, поторопи Rosb[aud’a] с [фото]аппаратом, я так скучаю. Привези мой Roll-Reflex с увеличительным аппаратом к нему, он в лаборатории. Привези 12 штук катушек пленок[87] . Привези мою трубку и кисет, я серьезно подумываю о том, что пора начать курить, и лучше трубку, чем папиросы. Сама приезжай как можно скорее, тебе полпредство
С Адрианом я послал план миролюбивого решения. Узнай, что об этом решении думает R., и расскажи мне. Мне еще не удалось узнать точно, что наши думают о нем…»
«План миролюбивого решения» Капицы — это так называемый «Доклад Эдриана», первое деловое письмо, написанное Капицей Резерфорду после его «задержания» в СССР в сентябре 1934 года (хотя написано оно и «в третьем лице» — для конспирации). Есть несколько вариантов этого текста (в том числе и рукописный беловик рукой Дирака, что свидетельствует о том, что над этим документом они работали вдвоем с Капицей, до приезда в Москву Эдриана). Этот документ, с сокращениями, опубликован в книге «Поль Дирак и физика XX века» (М.: Наука, 1990. С. 120–121).
«№ 171
…С моим отъездом все зависит сейчас от наших. У меня все готово. Так что я написала в полпредство и спросила, а как же насчет инструкций обо мне и могут ли они мне гарантировать, что я вернусь, потому что здесь остаются дети. Когда получу ответ, то напишу ответ. Мне интересно, как они среагируют на это. Сегодня послала паспорт, чтобы поставили английскую визу. Если наши не будут себя глупо вести, то хочу выехать 31-го. <…>
Прости, что пишу неинтересные письма. Но подумай: как хорошо — мы опять будем вместе. Зверочек, это замечательно!..»
«№ 172
…Тут у меня вышла заминка с полпредством. Они исключительно неделовой народ. Я им написала письмо, спрашивая их, могут ли они мне гарантировать выезд из Союза и т. д. Они, вместо [того] чтобы ответить письмом, позвонили по телефону и сказали, что они этого сделать не могут, но они слышали, что Мо[лотов] и М[ежлаук] Тебя в этом уверили, и что это достаточно, и они не могут „перестраховывать“ их слов, и т. д.
Ты знаешь, как я медленно думаю, а тут еще по телефону. Я спросила только, можете ли мне визировать паспорт туда и обратно. Гражданин ответил, что узнает. На этом кончился разговор. Когда я повесила трубку, то начала соображать о разных вещах и нашла много интересного, что могла бы ему сказать, и очень жалела, что этого всего не сказала. И вдруг он звонит еще раз! С заявлением, что консул говорит, что у меня паспорт, который нельзя визировать туда и обратно. Я, уже все обдумав, говорю ему: во-первых, мой паспорт такой, что его можно визировать, и он
