властвуя.
«Было это в 80—90-х годах» – жуткая по своей абсурдности фраза. Восьмидесятые – царство застоя, а девяностые – перестройка, бандиты, открытие границ, волна проповедников и непуганых иноземных бизнесменов, желающих спешно открыть свой бизнес в бывшем СССР.
«Проходил концерт, как его… не помню, какой группы. Где было? Ну, наверное, в ДК пищевиков, но может быть, и в «Красном Октябре», нет, точно в «Балтийском Доме». Да. Стопроцентно – в ДК «Маяк». Были я и еще два известнейших поэта. Один из Латвии, ты его не читала, а другого должна знать обязательно. Такой, с длинными, грязными патлами, в сером вязанном джемпере. Ну как его… он еще всегда бухим читал!» Вот и ищи неведомо в каком году и в каком здании грязного, нечесаного поэта в джемпере, привыкшего радовать публику будучи под мухой. Да под подобное описание разве лишь лысые не подходят. Трудно разговаривать с нашими людьми. Ох, трудно!
Лирическое наступление 6
– Чем ты так долго занимался в ванной?
– Рукоплесканием!
Помойка
– Я нашел классную помойку! – заявил с порога Коля Никитин, вваливаясь в квартиру Наталии Андреевой и волоча за собой мешок с «сокровищами».
«В то время были действительно великолепные помойки, на которых можно было найти по-настоящему красивые старинные вещи. Народ выбрасывал антикварную резную мебель, покупая взамен безвкусные полированные гарнитуры. А любители старины с раннего утра выслеживали помоечные «новинки», собирая себе «дворцовую мебель и утварь».
В тот день Коля принес, как он сам выразился, «настоящий хрусталь». На самом деле это были осколки каких-то подсвечников, ваз, бокалов. Каждую находку мыли и рассматривали, наблюдая за тем, как преломляется в гранях стекла свет. С каждой Коля мог возиться, точно это и вправду была величайшая драгоценность, артефакт, волшебная вещь, способная выручить его в трудную минуту жизни. Сидя на ковре в крошечной комнатке, Наталия и Коля вертели в руках диковинные предметы, узнавая в них волшебную палочку феи, осколок зеркала тролля или даже подвеску королевы Анны, одну из тех, за которыми д’Артаньяну пришлось мчаться в Англию к герцогу Бекингему.
Если предмет удавалось опознать, лицо Коли светилось детским счастьем, когда никто не мог объяснить происхождение осколка и разгадать сокрытую в нем волшебную силу, Никитин откладывал его в отдельный мешочек, намереваясь позже непременно разгадать загадку.
Одним пальцем
Свою первую книгу «Геморрой, или Мариночка, ты такая нежная» Марина Оргазмус писала от руки. Фрагмент за фрагментом постепенно складывалась эта странная, откровенная, в чем-то притягательная, а в чем-то и отталкивающая повесть. Уезжая двенадцать лет назад из России, Марина не владела компьютером. Осваивать его пришлось уже в Германии. Училась сразу же на немецкой клавиатуре. Зато когда пришла пора набирать рукопись на русском языке, начался натуральный «геморрой».
Расположение букв на русской и немецкой клавиатурах различается. Находишь одну букву, бьешь по ней и тут же ищешь другую. Помните, как в детском мультике: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третья мерещится». В общем, перепечатывала она рукопись с полгода буквально одним пальцем. А когда закончила, то с удивлением обнаружила, что палец этот средний.
Символично, не правда ли?
Лучшая помойка года!
В ноябре 2010 года «Живой Журнал» взорвался сообщениями еще об одной «классной» помоечке, находящейся по адресу: город Санкт-Петербург, улица Ленина, дом 34. Там под холодный осенний дождь была выставлена библиотека Вадима Сергеевича Шефнера, среди представленных на помойке раритетов можно было отыскать книги с автографами Даниила Гранина, Ольги Берггольц, Павла Шубина и других известных авторов.
Желающие спасти книги рылись среди мешков с мусором и гнильем, выискивая еще почти не успевшие раскиснуть от ноябрьского дождя экземпляры.
Меченосец
На восьмом конгрессе «Странник», проходившем в Санкт-Петербурге в 2003 году, награда «Меч в камне» досталась Ольге Елисеевой за роман «Сокол на запястье». Сама Ольга приехать на конгресс не смогла, и огромный двуручный меч получал за нее Дмитрий Володихин, который был вынужден весь день мотаться с ним по Питеру.
Прохожие косились на здоровенный меч, не каждый ведь день увидишь подобное, милиция провожала Дмитрия настороженными взглядами, должно быть, ожидая, что он что-нибудь выкинет. Впрочем, Володихин совсем не похож на опасного маньяка. К тому же его окружала толпа невооруженных друзей, так что можно было заранее не паниковать.
Наконец Дмитрий и пара провожающих его на вокзал друзей загрузились в такси, где кто-то поинтересовался, посмеиваясь над ситуацией: дескать, а что будет, если машину вдруг остановят гаишники и потребуют объяснить, зачем ему меч. На что Дмитрий, нимало не смутившись, начал гнать пургу о том, что организация, которую он де представляет, приобрела этот меч за огромные деньги у маленького горного народца, выковавшего его в магических целях.
– Этим мечом можно прикончить любую сверхъестественную сущность, нечисть, гнома, тролля, демона, – вещал Володихин, увлекшись. – И вот завтра мы решили совершить акт ритуальной ликвидации засевшей в питерском руководстве гадины, освободив Санкт-Петербург от окопавшегося у власти демонья.
На последних словах Дмитрия таксист вдруг резко остановил машину, потребовав от компании выметаться подобру-поздорову. «Выходите и никому никогда не говорите, что ездили в этой машине!» – потребовал он.
И, не слушая возражений, выставил фантастов вон и дал по газам.
Очепятка
Однажды Владимир Ларионов писал в своем ЖЖ о журнале Бориса Стругацкого «Полдень XX века». И вместо «полдень» получилось «подлень».
Александр Житинский сказал, что будут сделаны соответствующие выводы и мэтру будет доложено.
Чем закончилась история и будет ли у нее продолжение, пока неизвестно.
Как Логинов Библию отредактировал
– Когда мы совместно с Дьяченко и Валентиновым написали роман «Рубеж», – рассказывает Олег Ладыженский, – Дима Рудаков в Питере предложил выпустить его коллекционным изданием – красивым, подарочным, всего 500 экземпляров. Мы сказали «да»! Согласны, давайте. Написали к нему предисловие, послесловие. Все сделали – издавайте.
– Нет, – говорят, – нужен редактор. Во всех приличных книгах должен быть редактор.
– Ну зачем редактор? Мы вроде все и так чисто сделали…
– Давайте мы вам Логинова дадим редактором, вы ведь от него не откажетесь?
– Ну… если вы оплатите ему командировку в Харьков, типа согласовать текст и редактуру, то мы согласны.
Вскоре Логинов действительно приехал. Мы ему устроили встречу с читателями. Ну и потрепались, конечно, от души.
Но по дороге в Харьков Слава решил заняться-таки редактурой. А там перед текстом – «Пролог на небесах», который составлен из больших канонических цитат из Библии, Торы, Корана, книги «Зогар». Как у Гете в «Фаусте».
Слава все хорошо отредактировал, потому что ему не понравился ни стиль, ни слог, ни обороты – ничего. А потом приезжает к нам. Спрашивает:
– Я не подумал. Это, наверное, оригинал?!
– Да, оригинал.
– Ох, жаль, я так хорошо его отредактировал!
Пересказанная история