имя, добавив, что мне сказали, мол он меня ищет.
– Да, да… – Евгений порылся в нагрудном кармане куртки и извлек оттуда сборник «Блюз для Лилит», который мы сделали вместе с Сашей Смиром. – Подпишите, пожалуйста, у вас такие прекрасные стихи.
В этот момент я невольно взглянула на «милого», как он там. На него было страшно смотреть.
М-да, при любом раскладе мужика я, похоже, потеряла, решила я с грустью. После такого стресса он либо помрет от инсульта, либо выживет, но уже никогда…
Я оказалась права: небо разверзлось, и два небожителя долбанули от широты душевной по моему уже разваливающемуся браку. За что я им премного благодарна.
Как вышибают гонорары, или О столкновении культур
Хозяин издательства, правоверный пожилой мусульманин с первого дня знакомства разглядывал меня, точно вещь на рынке. Нужна, не нужна. Нет, точно нужна. Но не сама – норов уж больно непокладистый. Книга ее потребна и договор, чтобы лет шесть, а то и восемь не вякала.
Торговался он со знанием дела. Он прекрасно понимал: торг – не мой любимый вид спорта. Я максимум могла что-то подвякивать, сознавая, что делаю это скорее для проформы. Ну и бог-то с ним.
О выходе «Танцетерапии» издательство не потрудилось сообщить. Что же, дело вполне привычное. За авторскими экземплярами пришлось переться на склад – в даль дальнюю, через километры грязи. Ладно, и это не проблема, своя ноша руку не тянет. А книга объективно хорошая получилась.
Проблемы начались позднее, когда по прошествии пары лет я вдруг обнаружила (лучше поздно, чем никогда) гадостный пункт сдуру подписанного мною договора, согласно которому деньги я могла получить не раньше, чем будет распродан тираж.
Упс! Когда я подписывала эту казуистику, за спиной были японские гонорары, а теперь…
И вот я снова на ковре, под вытесненной на золотой фольге сурой: «Нет бога кроме Аллаха».
Не то чтобы я умела читать по-арабски – здесь я вообще по нулям. Но что, собственно, может повесить над своей головой директор издательства, если он истинный мусульманин?
Итак, я снова в знакомом кабинете, в джинсах, а не в платье, разумеется, без платка. Сидим, смотрим друг на друга. Он в своих правах, я в своих эмоциях.
Он, чтобы что-то говорить, расхваливает привычный ему жизненный уклад, в котором такие красивые женщины, как я, не работают, а ходят в золоте.
Киваю. Думаю. Ну чем такого возьмешь? Слезами? Да видел он их! Угрозами? Слышал. Да и женские угрозы для него пустой звук, он и обращать внимание на них не станет.
Что же делать?
Меж тем издатель мой говорил, говорил да и остановился. Легкий поклон – конец аудиенции.
А я сижу насупленная, только что не плачу.
– Позвольте, я свяжусь с вами позже, – дежурная улыбка.
Знаю я ваши «позже»…
– А куда мне идти? – вдруг прорывает меня. Выпаливаю, выбрасывая последний, совершенно неожиданный в этой ситуации фантастический аргумент. – Меня без денег муж все равно на порог не пустит.
Пауза. Директор издательства с трудом впитывает услышанное. В воздухе почти слышен скрип его извилин.
– Я ведь из цыган, а у нас мужчины никогда не работают. Таков обычай! – гордо киваю. – Не принесу денег, точно побираться пошлет. А я не могу, как-никак писатель. Узнать могут. Потом позора не оберешься.
– Цыгане?! – лицо главреда краснеет, покрываясь испариной. – Да мусульманин вас бы на руках носил, золото на каждую получку покупал.
– У нас свой уклад – древний, – отбиваю удар, внутреннее сожалея, что для большего антуражу нет на плечах моих цветастой шали и не покуриваю я трубочку. Во картинка получилась бы! Блеск! – Уклад у нас древний, от предков доставшийся. По нему отец мой, и отец отца, и их предки испокон веков жили, – говорю с деланой хрипотцой. Ой, не подходят мои рыжие волосы, зеленые глаза да белая кожа к выбранному образу таборной цыганки. Ну да что тут поделаешь. Главное, клиент верит!!! – Вот и получается, что коли я законного супруга и малых деток не могу обеспечить, кому нужна такая женщина?!
Я приподнялась, точно собираясь уйти куда глаза глядят, но директор издательства тут же удержал меня на месте, попросив заглянувшую в кабинет секретаршу принести чаю.
Дрожащими руками он взял трубку и, связавшись по внутренней связи с бухгалтерией, велел выплатить мне деньги за все проданные экземпляры.
Цель была достигнута!
Уловка
Многие уважаемые психологи учат народ, что для того, чтобы сделать карьеру, вытребовать заработанные деньги, получить отсрочку для завершения работы и прочее, необходимо быть хорошо одетым, благоухать дорогим парфюмом и всячески излучать удовольствие, дружелюбность и благонравие.
Эту теорию с успехом опроверг писатель Виктор Беньковский, переводивший для издательства «Центрполиграф» в 1995 году «Стальную мечту» Нормана Спинрада. Он за своей отсрочкой сдачи книги явился в издательство не просто помятым и угрюмым, а и дыша в лицо главному редактору перегаром.
Но давайте обо всем по порядку.
Виктор был счастлив от возможности переводить «Стальную мечту» И, стало быть, сделать ее он желал либо идеально, либо не делать вообще. Поэтому он по сто раз перечитывал и исправлял каждую главу, бесконечно ища соответствующие образы в русском языке, с тем чтобы передать стиль и язык автора как можно точнее и понятнее нашему читателю.
Но такая филигранная работа требовала времени, которого у переводчика, работавшего по заданию издательства, было не особенно много.
Книга давно уже стояла в плане, а Виктор бесконечно тянул со сдачей перевода.
Наконец редактор категорически потребовал явки переводчика в издательство. Надо идти, тем более, что и аванс получен и давно проеден.
Но как убедить начальство дать поработать с текстом хотя бы еще пару дней?
Размышляя над этой сложной задачей, Беньковский поднялся на станцию метро «Владимирская» и, свернув на Загородный, приметил ларек, торгующий пивом, сигаретами и тому подобным.
Было ясное солнечное утро, лето. В такую погоду нужно с девушками в парках на лодках кататься, а не бродить по душным редакциям. Впрочем, кто же будет спрашивать, чего тебе хочется? Виктор задумался.
«А что будет, если переводчик заболеет?
Нет, несерьезно.
И тут пришло решение!
Виктор подошел к ларьку и, купив банку пива, начал старательно им давиться. Пить совершенно не хотелось, но это было необходимое условие.
Глядящие на действия Виктора постоянные посетители круглосуточного ларька неодобрительно мотали головами, мол, на что человек драгоценный напиток тратит. Но переводчику было не до них.
Наконец подготовка была завершена, и Беньковский потопал к издательству.
Тяжело ступая, Беньковский отворил дверь и тотчас грузно осел на первый попавшийся стул.
– Гена, хреново-то мне как, – выдавливает он из себя, стараясь, чтобы главреда накрыло пивное амбре.
– Плохо? – Геннадий Белов вскакивает. – Сейчас, сейчас, окошко приоткроем, ты того, на солнце не сиди. Погоди, я быстренько за пивком сгоняю, отойдешь.
– Не надо пива, – отмахивается Беньковский. – Не хочу класть на старые дрожжи. Так справлюсь… Я о Спинраде пришел поговорить.
– Да подождет твой Спинрад. Ты сам давай, в норму приходи. Иди домой и отсыпайся. Потом поговорим.
И Беньковский пошел домой. К «Стальной мечте».