— Нет-нет, Ольга Юрьевна, — поднялся он со стула. — Вы вовремя. Мы уже закончили. — Затем он обернулся к девушкам, отвесил им галантный поклон и добавил: — Был очень рад с вами пообщаться. Большое спасибо, что помогли, — и направился к выходу.

Когда мы оказались в коридоре, Сергей Иванович устало вздохнул.

— Что, трудно пришлось с девицами? — посмеялась я.

— Не то слово, — утирая лоб платком, ответил Кряжинский. — Трещат много, но все не по делу. Я так полагаю, что здесь все будут рассказывать одно и то же. И это понятно: держатся за работу и боятся с нее вылететь.

— Намекаете на то, что больше нам тут делать нечего? — догадалась я.

Кряжимский ничего не ответил, но и так все было ясно. И все же я предпочла пока остаться и заглянуть еще в парочку кабинетов, где расспросила о Бабенковой всех, кто только там находился. Правда это совершенно ничего не дало, и стало ясно, что Сергей Иванович был прав. Теперь офис концерна «Агрос» можно было покинуть с чистой совестью, что мы сразу же и сделали.

— Каковы дальнейшие планы? — спросил у меня Кряжимский, садясь в машину. — Нужно же ведь как-то связаться с этим парнем и узнать, кто его нанял и зачем он покушался на женщину.

— В этом вы правы, но только, как это сделать? — развела я руками.

— Через ваших недавних знакомых, — недолго думая, подсказал Кряжимский. — Марина же с ними все еще общается.

— А что, это выход, — согласилась я и сразу начала продумывать все «за» и «против».

«Итак, раз этот тип на одной фотографии с Кириллом и Николаем, значит, они с ним знакомы и, следовательно, могут познакомить с ним и нас. Но, станут ли они это делать, учитывая то, что сами наверняка как-то замешаны в этом деле? Скорее всего нет. А повидаться с этим головорезом жуть как хочется. Что мы можем для этого предпринять? — я начала перебирать различные ситуации, и тут мне в голову пришла одна идея. — А что если попросить Маринку познакомить меня с этим парнем? То есть не меня, а, скажем, какую-нибудь свою подругу, которой все же буду я. Так мальчики вряд ли что-то заподозрят. Вопрос в том, как об этом сообщить Маринке и сообщать ли вообще? Вдруг она проболтнется или по ошибке назовет меня Олей при них. Что же делать?»

— О чем вы так серьезно задумались, Ольга Юрьевна? — отвлек меня от размышлений Кряжимский. — Прорабатываете какой-то план?

— Точнее, додумываю, — ответила я. — Сама идея уже есть. Осталось решить, что с ней делать.

— Для начала поделитесь ею с нами, возможно, мы что-то подскажем, — предложил Сергей Иванович.

Я не стала с ним спорить, понимая, что это тоже выход, а просто начала рассказывать о том, что пришло мне в голову и над чем я еще размышляю. Выслушав все, Кряжимский на некоторое время призадумался, а затем сказал:

— Думаю, Мариночке не составит большого труда подержать некоторое время язык за зубами, тем более что это нужно для дела.

— Полагаете, ей стоит довериться? — переспросила я.

— А что еще нам остается? Обманывать ее тоже не очень хорошо. Лучше уж сразу расставить все точки над «и», чтобы потом к нам не было никаких претензий.

— Хорошо, я ей скажу, — согласилась я. — Как только приедем, так сразу и скажу.

— Что? Ты думаешь, что Кирилл и Николай все это и организовали? — изумленно глядя на меня, переспросила Широкова, которой я по совету Сергея Ивановича только что все рассказала. — Да как тебе такое только в голову могло прийти! Это же просто немыслимо…

— Да, а как ты тогда объяснишь, что на фото они за одним столиком с человеком, который пытался зарезать Бабенкову в общественном транспорте? — тут же поставила я ее перед фактом.

— Очень просто, — ничуть не смутилась Маринка. — Они же не знают, кто этот тип такой и чем он занимается. Может, они и вовсе толком незнакомы, виделись пару раз. Мужчины же, если с кем выпили раз, с тем уже друзья.

— В любом случае, я хочу, чтобы ты познакомила меня через Николая с этим парнем, но так, чтобы оба они не поняли, что я — это я.

— Интересно, как же я это сделаю? — вопросительно уставилась на меня Маринка. — Ты что, меня на вранье подбиваешь?

— Ой, вот только не надо делать вид, что ты не умеешь врать, — усмехнулась я. — или, как ты говоришь, «преувеличивать». Сейчас я прошу тебя буквально о том же.

— Все равно я не понимаю, что мне надо делать, — взмахнула руками Широкова.

Я села напротив нее и стала объяснять:

— В общем, так! Говоришь своему Суркову, что у тебя есть одна очень давняя подружка, которой ты показала вот это фото, — я помахала снимком перед ее носом, — и которой вот этот малый очень сильно понравился.

— И она, конечно же, желает с ним поближе познакомиться? — съязвила Маринка.

— Вот именно, так и скажешь, — кивнула я в знак согласия. — Когда договоришься на какое-то определенное время, позвонишь мне, я наведаюсь к визажисту, а там уж дело останется за малым.

— Ха, малое, — усмехнулся Ромка, сидящий рядом. — Раскрутить головореза, по-вашему, дело малое?

— А тебя вообще никто не спрашивал, — буркнула в его сторону Широкова. — Сиди себе и посапывай, пока не спросят. Ну ладно, — она посмотрела на меня. — Я попробую. Но ни за что не ручаюсь.

— Мариночка, ты чудо, — кинулась я к ней на шею. Затем несколько раз поцеловала в щеку и добавила: — Если что, твою подругу зовут Олеся. Ну, чтобы проще было запомнить.

— Э-э-э, — Маринка явно хотела что-то сказать, но пока не решалась.

Я пристально посмотрела на нее, предчувствуя, что сейчас начнется какой-нибудь торг. Так оно и вышло: улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, она заявила:

— Ну, раз мне поручено серьезное задание, значит, я, наверное, могу им прямо сейчас и заняться. В рабочее время?

— Можешь, — вздохнула я безнадежно, понимая, что Маринку уже не исправить.

Теперь уже Широкова чмокнула меня в щеку и начала быстро собираться по своим делам. Мы с Кряжимским устало переглянулись, но ничего говорить не стали. Вскоре Маринка умчалась в неизвестном направлении, оставив нас заниматься работой. Я прошла к себе в кабинет, пододвинула поближе телефон и стала звонить в салон, чтобы заранее договориться о небольшом своем преображении. Мне назначили время, и я стала ждать вестей от Маринки.

Подруга не давала о себе знать практически до вечера и только перед самым моим уходом с работы, то есть около шести часов, Широкова соизволила позвонить:

— Все, стрелку я забила. — отчиталась она — Через три часа встречаемся в кафе «Пеликан», заходим за Мамаевым, это тот самый парень, а затем отправляемся гулять. Так тебя устроит?

— Вполне, — сказала я. — Так во сколько точно встреча?

— В девять. Так что не опаздывай, — и она повесила трубку.

Обрадовавшись хорошим новостям, я сообщила о них остальным, а затем попросила Виктора отвезти меня на машине в салон, чтобы не тратить время зря. Он, конечно же, согласился, и мы стали собираться…

Через двадцать минут я уже сидела в вертящемся кресле перед огромным, величиной в половину стены, зеркалом. Вокруг на разных полочках стояли какие-то баночки и пузыречки, лежали ножницы, шпильки, заколки, а на столике в углу на специальных подставках висели парики самых разных расцветок и фасонов. Рядом со мной стояла приятная на вид молодая женщина и выслушивала мою просьбу.

— Я бы хотела изменить внешность до неузнаваемости. Это необходимо для работы. Вы можете сделать так, чтобы меня не узнали даже свои? — спрашивала я у работницы салона.

— Думаю, что сможем, — ответила она. — Только понадобится много времени. Вы им располагаете?

— Через три часа у меня уже встреча. Мы успеем?