плохо закрыто… Папа сказал, что так к лучшему.

— Папа был рядом? — не поверила я своим ушам. — То есть твой папа все прекрасно знал, и про Филиппа тоже?

— Про Филиппа? Конечно, знал, — она отвернулась к окну. — Но, когда он взял в руки револьвер, я…

— Подожди, Стелла! Ты же говорила, что Филиппа убила ты!

— Конечно, я. Потому что этот крест должен был принадлежать мне. Я потом испугалась, а папа взял револьвер и выстрелил.

— Стелла, что случилось у Филиппа в кабинете? — сурово спросила я. — Как ты убила Филиппа?

— Я его ударила. Очень сильно. Потому что он смеялся надо мной. Он сказал, что я маленькая идиотка с непомерной гордыней. И что мне надо лечиться у психиатра.

— «Кто лебедицу вороном зовет», — пробормотала я. — И что было дальше?

— А потом папа сказал, что, если выстрелить, подумают на тебя. И выстрелил. И я убежала. Потому что мне было страшно. А крест кто-то взял. Но потом я поняла кто и украла его. Нельзя же допускать, чтобы у тебя отнимали все? Я пришла к ней в комнату и унесла его, а потом спрятала у своего единственного друга.

Черт возьми! Похоже, папа хотел Филипповой кончины очень сильно.

— Меня теперь арестуют? — тихо спросила она.

— Нет, — покачала я головой. — Арестуют, прости уж меня, твоего дорогого папу. Потому что ты своим ударом только привела Филиппа в замешательство. А вот твой папа…

— Что тут происходит? — раздался за моей спиной недовольный голос.

— Папа… — прошептала испуганная Стелла.

Я обернулась.

Лицо, Приближенное к Губернатору, стояло прямо передо мной и нехорошо улыбалось.

— Маленькая тварь, — как-то совсем не учтиво проговорил он. — Все вынюхиваешь…

— А вы все грабите и убиваете? — осведомилась я. Он меня ужасно разозлил. Неужели ему все мало? Уж на их-то политические бабки можно весь мир сто раз объехать! — Крест ведь вы продали Филиппу, а он, мерзавец такой, решил подарить его мне? А вы, кстати, знаете, что этот крест был украден из Зареченской церкви? А в довершение всего там был убит и церковный сторож!..

— Папа, неужели это правда? — вскрикнула Стелла.

— Молчи, рыжая сука! — взревел он.

— Ох, как вы ругаетесь! — поморщилась я. — Я всегда говорила, что у политиканов плохо с русским языком и очень хорошо с ненормативной лексикой! Милый вы мой, вы на зоне долго были? Ах, простите, я и забыла… Те, которые там были, не матерятся! Это только наши воришки от государства так ругаются!

Он шел на меня, отвратительно улыбаясь.

— Папа, — закричала Стелла. — Прекрати. Пожалуйста!

Он ее не слышал. Похоже, слишком был занят мыслью, как ему от меня избавиться.

— А вы откройте окно и выкиньте меня наружу.

— Стелла, открой окно, — приказал он.

— Так вот как это было, — рассмеялась я. — Стелла вас сдуру послушалась. Так?

— Стелла! — снова взревел он.

— Нет, папа, — тихо сказала она. — На этот раз нет.

Он вытаращился на нее.

— Открой окно, я сказал!

Я попыталась вывернуться, но он схватил меня в охапку, и его руки оказались на моей шее.

Если вы думаете, что мне не было страшно в тот момент, когда он сжал мое горло, то жестоко ошибаетесь. Очень страшно. Я захрипела.

И тут он меня отпустил. Да еще и начал сползать на пол.

Я с удивлением открыла глаза и увидела перед собой озабоченную собственной дерзостью Стеллу, которая так же остолбенело, как и я, пялилась на распростертое у наших ног грузное тело «вельможного папы».

— Папа…

Она растерянно оглянулась и зарыдала.

— Ну, вот, — простонала она. — Я и его убила!

— Да нет, — успокоила я ее, пощупав пульс. — Не убила, успокойся. Но ударчик у тебя действительно неслабый!

Когда я все это рассказывала Ларчику, он тщетно скрывал свое восхищение под непроницаемой маской крутого недовольства.

Сам «подсудимый» все был вынужден подтвердить. Не очень-то просто врать под дулом револьвера, направленного на него Маркеловым. Правда, я предусмотрительно вынула оттуда патроны — Маркел очень уж хотел его просто пришить.

Мы узнали, например, что это он организовал ограбление церкви. Оказывается, потир привлек внимание высокого гостя из мусульманской страны. Очень уж ему хотелось выпить винца из этакой роскошной чаши!

Руководящее Лицо наняло двух «шестерок» из ментуры, и те охотно ограбили церковь, да по дороге им пришлось пострелять, потому как церковные служки оказались на их взгляд несговорчивыми.

Лицо за все заплатило, чашу отдало, иконы припрятало, а крест…

Крест мусульманину не сгодился, разве что камушки выковырять оттуда, и остался у Лица. Избавиться от него было нужно, вот и продало Лицо этот крест Филиппу Волкову.

Потом Филипп решил намекнуть Лицу, что он все знает про церковь. Ему рассказал про ограбление Поздяков. Уж не знаю, чего Филипп хотел за молчание, но Лицо решило, что будет куда проще от Филиппа избавиться. Да и момент выдался подходящий — глупая Саша тут револьвером этим размахивала на глазах у охранника, который и подсказал ему такую блестящую идею своей болтовней, чего ж не воспользоваться?

Правда, потом крест украли, и пришлось его экспроприировать у Елены, но в целом затея почти удалась, если бы…

Я скромно вздохнула.

Если бы не я и совсем чуть-чуть Эльвира с Пенсом.

Кстати…

Я вспомнила о Пенсе.

— Зря мы его не пристукнули, — вздохнул за моей спиной Маркел. — Вывернется ведь, гад!

— Кто, Пенс? — испугалась я.

— Да нет. Этот мерзавец!

— На это есть киллеры, — подала я Маркелу идею, и он ее, судя по оживившемуся взгляду, вполне оценил.

Только я тут ни при чем.

Я смотрела вслед отъезжающей милицейской машине, и чьи-то неслышные шаги за моей спиной заставили меня вздрогнуть и обернуться.

Согласитесь, вся эта история могла отразиться на моих нервах только негативно!

— Ты меня уже боишься? — грустно усмехнулся Пенс.

— Нет, — покачала я головой. — Ты без Эльвиры?

— Она уехала, — сообщил он.

— Ага, ты теперь свободен, — саркастично усмехнулась я. — Решил, что не можешь без моего общества…

— Я всегда не могу без твоего общества, — признался Пенс и посмотрел на меня глазами побитой собаки. — Честно, Сашка! Я очень-очень не могу без твоего общества!

А Лицо, и правда, умудрилось вывернуться. Сейчас проводит успешную избирательную