— Нет, — проговорила она. — Сегодня нам с тобой, Пенс, явно не благоволят небеса…

— Может быть, он в данный момент обходит угодья, разыскивая новый сюжет для пейзажа, — предположил Пенс.

— А на пейзаже пейзаны и пейзанки, — насмешливо пропела Эльвира. — Ладно, видно, не судьба нам порадовать господина Ларикова.

Но Эльвира все-таки решила пройтись по саду.

Старика не было.

— Пошли, а? — взмолился Пенс. — Ты кружишь вокруг дома, как заправский воришка…

— Гены, мой дорогой, великая вещь. Я все-таки кузина несравненного Филиппа, не забывай.

С этими словами Эльвира резко потянула на себя ставню.

Раздался треск, от ставни отлетело несколько щепок, вызвав у Эльвиры недовольное восклицание, но ставня подалась и открылась.

Любопытная девица тут же приникла к оконному стеклу.

— Темно, — недовольно проворчала она.

— А что ты там ищешь?

— Старикана, — меланхолично и деловито отозвалась Эльвира, к ужасу Пенса продолжающая свои попытки взлома.

— Его же там нет! Он бы открыл, наверное.

— А если его убили? — округлила на него глаза Эльвира. — Или, например, он спрятался!

С этими словами она просунула руку в приоткрытую форточку и достала до шпингалета.

После неимоверных усилий открыв окно, она удовлетворенно хмыкнула и преспокойно влезла на подоконник.

— Пошли! — решительно приказала она Пенсу.

Он вздохнул. Похоже, вокруг Пенса все девицы были немного чокнутые. Что Сашка, что эта Эльвира!

Выйдя во двор, я задрала голову и поглядела на небо. День был прохладный, солнце то и дело скрывалось за облаками. Невзрачный охранник, засунув руки в карманы довольно неприспособленной к стуже куртки, напоминал продрогшую собачонку. Сама я холода не чувствовала. Сумрачное небо и ветер вполне соответствовали моему тоскливому настроению.

То, что я была недовольна сегодняшним днем и несовершенством мира, еще полбеды. С несовершенством мира я как-то уже смирилась. Куда больше меня убивало мое собственное несовершенство.

Я достала из кармана сигареты и задумчиво посмотрела в небо. Там летала одинокая ворона, премерзко каркая. Ее карканье напоминало мне дьявольский хохот. Похоже, надо мной потешались даже безмозглые птицы!

«Кто лебедицу вороном зовет», — вспомнила я и усмехнулась.

Я закурила и уже подумала о том, что найти чертова преступника ничуть не легче, чем отыскать иголку в стоге сена, а сама я интеллектом явно уступаю даже этой вороне, как вдруг мысль, совершенно странная, невесть откуда явившаяся, заставила меня снова внимательно взглянуть на птицу. Она как раз разгуливала по двору с тем глупым, самозабвенным видом, что так свойствен…

— Кто лебедицу вороном зовет, — пробормотала я, чувствуя всю безнадежную храбрость моей отчаянной догадки. — Лебедицу — вороном…

Резко затушив сигарету, я почти стремглав кинулась в гостиную.

— Эльвира, если сейчас сюда придет старикан, он сдаст нас в милицию, — прошептал Пенс, тем не менее продолжая следовать за юной взломщицей с покорством овечки.

Она презрительно фыркнула. Судя по ее вздернутому носу, у этой особы на счет милиции были собственные соображения.

— Эльвира, — взмолился Пенс.

— Пенсик, ну не стони, пожалуйста, а? Сдаст так сдаст, скажем, что мы парочка юных хиппи, заползли к старику погреться, а потом нас Лариков выручит! К тому же хозяин вряд ли будет сдавать нас в милицию!

Последние слова Эльвира сказала с какой-то мрачной решимостью в голосе, смотря в угол.

Пенс невольно поежился.

— Ты что, что-нибудь… нашла? — осторожно поинтересовался он.

— Да, — задумчиво протянула Эльвира, делая шаг.

Пенсу стало нехорошо.

Эльвира оглянулась на него и подошла к столику, на котором среди бумаг и набросков что-то блестело. Взяв загадочный блестящий предмет в руки, Эльвира ахнула восхищенно, и даже в темноте Пенс увидел, как зажглись ее глаза.

— Пенс, — прошептала она, — ты посмотри… Какая прелесть! Откуда эта штучка у старого перечника?

Пенс подошел поближе, обрадованный тем фактом, что на сей раз все, похоже, живы, и остановился как вкопанный.

В Эльвириных руках мерцало и переливалось настоящее чудо. Он осторожно дотронулся пальцем до этого ювелирного шедевра.

— Бог ты мой! — не смог удержать он возглас восхищения.

— Да уж, — хмыкнула Эльвира. — Знаешь, в чем тут прикол?

— Какой еще прикол? — уставился на нее недоуменно Пенс.

— Этот вот крест наш дружбан Волков планировал подарить Сашке. И, если ты мне объяснишь, как он оказался в этом доме, я зауважаю твои умственные способности и оценю твой IQ по высшим баллам! Лично я этого понять совсем не могу!

Со стороны я, может быть, и напоминала кому-то сумасшедшую. Из тех, которые разгуливают по улицам в милых шляпках и распевают романсы, ну, так я ничего против и не имела!

Я деловито шла по двору и бормотала:

— Кто лебедицу… Ах, как же я сразу-то не поняла! Ведь это и есть самая крутая подсказка, которую можно было только дать! Но Александра Сергеевна соображала туго, вот и пришлось бедняге Франсуа иллюстрировать эту фразу еще и вороной!

Стоп, радость моя! Догадка догадкой, но улик у тебя нет! Если ты сейчас ворвешься в гостиную, обведешь всех проницательным взором, позаимствованным у Нэша Бриджеса, и торжественно объявишь, что знаешь ту «ворону», что прикидывается лебедем, на тебя посмотрят как на психически ненормальную.

— И, видишь ли, в чем дело, Франсуа, — беспомощно развела я руками, — по-своему они будут правы. Согласись, нелепо обвинять человека в убийстве на основании стихотворных строчек.

Конечно, Франсуа к моим стенаниям горестным остаться равнодушным никак не мог.

В моем кармане что-то зашуршало. Как будто в нем начался дождь. Я оглянулась. Не мог же дождь пролиться исключительно в отдельно взятой курточке у Саши! Но вокруг меня только холодный ветер раскачивал деревья, а тучи, окутавшие небо, никаким дождем не пролились, и если уж они и запланировали что-то нам уготовить, то скорее уж колючий снежок!

Я хлопнула по карману, откуда доносились подозрительные звуки. А вдруг меня решили взорвать?

Что-то твердое уперлось в ладонь.

— Передатчик, — догадалась я. — Ларчик просто сунул его в мою куртку, когда держал ее в руках! Я-то