курс университета, ЕГО АРЕСТОВАЛИ ВМЕСТЕ С ДРУГИМИ

СТУДЕНТАМИ [ вы

делено мной – А.Л.] за чтение поэмы

А.С. Есенина-Вольпина «Весенний лист» и осудили на пять лет. Сам

Есенин-Вольпин, сын Есенина и специалист по математической

логике, был признан психически больным и сослан в Казахстан. <…>

Имя знаменитого деда Коле [Вильямсу] не помогло, и он отсидел

пять лет.>>

Однако Вольпин был арестован не в 1945-ом году, как может

подумать читатель, прочитав статью уважаемого М. Цаленко, а в

1949-ом. О ТОМ, СКОЛЬКО НАРОДУ БЫЛО АРЕСТОВАНО

ЗА ЧТЕНИЕ ВОЛЬПИНСКИХ СТИХОВ В ТЕЧЕНИЕ ЭТИХ

ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ, МОЖНО ТОЛЬКО ДОГАДЫВАТЬСЯ. А вот

самому Вольпину читать (вслух) эти же стихи, видимо,

дозволялось.

Я уже писал о том, что никогда не считал Вольпина провокатором,

сознательно работавшим на Лубянку. Но не сомневаюсь, что его

использовали как подсадную утку. Тем более, что подслушка

витала прямо перед его носом (см. выше Письмо Александре

Айхенвальд).

Москва, май 2013

P.S. « О том, почему он [Вольпин] попал в тюрьму [в 1949 году],

он рассказывал так:

– Приезжала в университет иностранная делегация (кажется,

французских студентов, точно не помню). Я увязался их

сопровождать. Ну и многое показывал, а заодно и рассказывал...

Слово «рассказывал» Алик многозначительно подчеркивал.

Естественно — рассказывал Алик именно о том, что скрывалось,

а уж в том, что среди мыслей, которыми Алик делился при этом

с иностранными гостями, не было ни одной дозволенной или

терпимой начальством, вообще не может быть сомнения».

См.: Наум Коржавин, «В соблазнах кровавой эпохи», т. 2. (М.: Захаров,

2006, c. 464–467).

P.P.S. Вольпин позволял себе в годы террора еще и такое:

<< Ну, например, у него [Вольпина] была теория гипноза. Он сказал,

что он вдруг ощутил в себе силы гипнотизировать. Ну ладно,

ощутил – ощутил. Посмотрим, что же он будет делать-то? «А

вот, – сказал он, – сейчас я вам это продемонстрирую». Я не

помню, при мне это было или уже после моего ареста. Подошли к

столовой. «Вот, – говорит, – сидят там люди, я сейчас сделаю

так, что они встанут и уйдут». Он подошел к столу – сидели там

два какие-то мужика, чай пили. Я думаю, что он хитрый –

бессознательно выбрал именно мужиков, которые допивали чай. А

может быть, им повезло, он подошел к ним случайно. Он подошел

и сказал: «СМЕРТЬ БАНДИТУ СТАЛИНУ И ФАШИСТСКОМУ

ПОЛИТБЮРО» [выделено мной – А.Л.] . Мы этого не знали, мы

видели другое: он подошел, что-то сказал, они встали и ушли

[Караганда, 1951 год]>>.