Пол Андерсон
Моя цель - очищение
Мы встретились для решения одного делового вопроса. Дело было в том, что фирма Майкла хотела открыть филиал в районе Эвастона, а именно я являлся владельцем наиболее удобной для застройки территории.
Они предложил» вше довольно выгодные условия, но я отказался, тогда они значительно увеличили сумму, но я был непоколебим. В конце концов со мной решил встретиться сам босс. Хочу отметить сразу, что от встречи с ним я ожидал гораздо большего.
Это был типичный горожанин. По его напористой, хотя и не оскорбляющей достоинство собеседника манере общения, было нетрудно догадаться. что в свое время он так и не получил полного образования. Правда, было также заметно, что потом он, пытался наверстать упущенное, посещая вечерние курсы и дополнительные занятия. Читал он, по-видимому, много, но бессистемно.
Мы отправились,что-нибудь выпить и по дороге болтали о всяких пустяках. Он привел меня в один из таких баров, которых в Чикаго остались считанные единицы: маленький, обшарпанный, без музыкального автомата и телевизора. На стене была лишь одна полка, занятая полдюжиной шахматных коробок. Жулье и прочий сброд в такие места не заглядывал, это уж точно. Кроме нас в. баре находилось еще семь-восемь человек, которые своим видом и манерами напоминали профессоров на пенсии, некоторые из них что-то увлеченно читали. Несколько человек спорили о политике, а один юноша азартно выяснял с барменом, кто же все-таки оригинальней - Барток или Шенберг. Мы заняли свободный столик в дальнем углу помещения и заказали голландского пива.
И я попытался объяснить своему собеседнику, что не придаю чересчур большого значения деньгам и, к тому же, являюсь принципиальным противником того, чтобы бульдозеры перепахивали прекрасную равнину для того, чтобы воздвигнуть на ее месте очередную халабуду из бетона, хрома и стекла.
Майкл долго набивал трубку перед тем, как ответить. Это был худой стройный человек с длинной шеей и римским носом. В его смоляных волосах явственно виднелась седина, но глаза смотрели молодо и живо.
- Разве мои представители вам не объяснили, - после продолжительной паузы поинтересовался он, - что мы совсем не собираемся возводить квартал блочных свечек, по стандартному проекту? У нас есть проекты шести строений различного типа. При необходимости мы легко сможем его модифицировать…
Майкл достал карандаш и принялся набрасывать на бумажной салфетке эскиз будущего комплекса. Чем быстрее он говорил, тем явственней в его речи слышался какой-то странный акцент.
- Хотите вы этого или нет, - убеждал он меня, - но сейчас середина двадцатого века, и от массового производства в наше время никуда не денешься. Человечеству иногда приходится жертвовать красотами природы для удовлетворения своих насущных нужд…
Майкл убеждал меня упорно, но ненавязчиво, и мы, не отклоняясь от основной темы нашего диалога, успели просто поболтать.
- А здесь неплохо, - заметил я, оглядываясь по сторонам, - как вы считаете?
Он пожал плечами:
- Я часто заглядываю сюда, особенно по вечерам. - А это не опасно?
- Не идет ни в какое сравнение с другими местами такого рода, - с мрачной улыбкой ответил он.
- М-да… Вы, судя по акценту, не из наших краев?
- Да. Я приехал в Штаты только в 1946 году, как, э-э-э…дайте-ка вспомнить,., а! - как перемещенное лицо. Тэдом Майклом я стал только потому, что мне в конце концов чертовски надоело всем выговаривать по буквам свое настоящее имя - Тадеуш Михайловский. Я безо всякого сожаления отрекся от старого имени потому, что совершенно не сентиментален и вообще не привык жить какими-то призрачными иллюзиями. Я активный приспособленец к новым условиям жизни!
В тот вечер о себе он больше ничего не рассказывал. Позже мне удалось добавить несколько штрихов к биографии своего нового знакомого. О том, например, как он начинал свое дело, мне поведали конкуренты Майкла; некоторые из них просто недоумевали, как можно продать дом с центральным отоплением менее чем за двадцать тысяч долларов и получить при этом неплохую прибыль. Так вот Майклу удалось найти такой способ. И вообще, для эмигранта он начал в свое время весьма неплохо.
Я навел кое-какие справки и выяснил, что Майкл приехал в США по специальной визе, выданной ему за какие-то выдающиеся заслуги перед американской армией в конце второй мировой войны. Заслужить такую визу, как я понял, можно либо имея стальные нервы и молниеносную реакцию, либо чертовское везение.
Со временем знакомство наше укрепилось. Землю я в конце концов ему продал, но встречаться после этого мы не перестали. Иногда в баре, иногда на моей холостяцкое квартире, но чаще всего - в его двухэтажном доме на берегу озера. У Майкла была жена - разговорчивая блондинка - и двое прелестных воспитанных сыновей. Однако, несмотря на семейный уют, он производил впечатление очень одинокого человека. Я заменял ему друга.
Примерно через год-полтора после нашей первой встречи он поведал мне следующую историю.
Как-то Майкл пригласил меня на обед в честь Дня Благодарения. После обеда мы разговорились. Беседа затянулась, и мы проговорили до позднего вечера.
После того, как мы обсудили обширный круг разнообразных проблем, - начиная от шансов кандидатов на предстоящих выборах мэра города и заканчивая многообразием путей исторического развития цивилизаций на других планетах, - Амалия, жена Майкла, встала и, извинившись, ушла спать.
Было уже за полночь, но мы никак не могли разойтись. Честно говоря, я никогда раньше не видел моего друга таким возбужденным. Не знаю, дала ли его возбуждению толчок последняя тема нашей беседы, или какое-то отдельное слово, но его словно прорвало.
Наконец, наполнив не очень твердой рукой наши стаканы в очередной раз, Майкл встал и бесшумно пересек толстый зеленый ковер, направляясь к окну. Я подошел и стал рядом с ним. Мы смотрели через стекло на город, оплетенный паутиной рубиновых, аметистовых, изумрудных и топазовых огней. Рядом с домом тускло блестела темная бездна озера Мичиган. Ночь была настолько ясной, что, казалось, можно было рассмотреть мельчайшие детали пейзажа на много миль вперед.
Над нашими головами сияло хрустально-черное небо, в бездонных глубинах которого сидела на хвосте Большая Медведица, и Орион .шагал куда-то вдаль по Млечному пути. Я просто физически ощущал, каким ледяным холодом веяло на меня из Космоса.
Возвращаясь к прерванному разговору, Майкл запальчиво произнес:
- Уж я-то знаю, о чем говорю!
- Неужели? - слегка усмехнувшись, я опять отпил из стакана. Да, что ни говори, но «Кингз Рэнсон»- действительно благородный успокаивающий напиток, терапевтические свойства которого особенно хорошо проявляются именно в такую пору, когда земля вот-вот содрогнется от надвигающихся холодов.
- Что бы ты сказал, если бы я ответил - да, внеземные цивилизации действительно существуют? - Он испытывающе взглянул на меня.
- Я попросил бы тебя тогда объяснить свое утверждение.
Майкл криво улыбнулся:
- Я, как и ты, родился на Земле, - медленно произнес он. -Я - существо с земной философией и психологией. А человек, попавший туда, - он указал на звездное небо, - если бы он вернулся назад… Ты знаешь, он стал бы совершенно иным. Идеи другой цивилизации завладели бы его мозгом, проникли бы в его кровь! Он принес бы с собой что-то качественно новое, он смог бы вообще изменить жизнь на нашей планете!.. - горло его перехватило от волнения.
- Продолжай, - тихо попросил я, давая моему другу время успокоиться, - ты же знаешь, мне нравятся твои фантазии.
Он настороженно оглянулся по сторонам и внезапно залпом допил свое виски. Ему это было совершенно несвойственно. Было видно, что он колеблется, что-то взвешивая про себя.
Затем Майкл снова заговорил. В его хриплом голосе вновь появился сильный акцент:
- Хорошо, если тебе так этого хочется, я расскажу одну фантастическую историю. Рассказ как раз для темной холодной ночи - он тоже холодный и темный. Но, ради Бога, не воспринимай его всерьез!
Я раскурил великолепную сигару из запасов Майкла и, пустив клуб дыма к потолку, приготовился слушать. Майкл сделал несколько порывистых шагов взад- вперед по комнате, не отрывая глаз от пола, словно он что-то потерял и теперь пытается отыскать. Затем он наполнил свой стакан и сел рядом со мной. Я пытался поймать его взгляд, но мне это так и не удалось - Майкл смотрел, не отрываясь, на картину, висевшую на противоположной стене. Эта грубая мазня, выполненная в чрезвычайно мрачных тонах, бросилась мне в глаза еще во время моего первого визита в этот дом. Она, по-моему, не могла бы понравиться ни одному здравомыслящему человеку, кроме Майкла. Сейчас он глядел на нее и, казалось, черпал в ней силы и смелость для своего рассказа.
- В далеком-далеком будущем, - медленно начал он, - существовала одна цивилизация. Я не смогу сейчас тебе о ней рассказать, потому что ты все равно ничего не поймешь. Это все равно, что пытаться объяснить строителю египетских пирамид устройство современного города. Мало того, что не поверят ни единому твоему слову, вдобавок тебя просто не поймут! То, что для тебя является простым и понятным с детства, для жителей далекого прошлого - сплошная белиберда, и не более того! Я не имею в виду все эти башни, машины, здания - нет! Все это в конце концов можно как-то объяснить. Но как объяснишь, к примеру, тому же древнему египтянину поступки, мышление и убеждения современного человека? Люди вообще с трудом воспринимают чужое мировоззрение… А если вдобавок их разделяют века? Разве я не прав? Если я начну тебе рассказывать о людях будущего, пользующихся ослепляющей энергией, о генетических преобразованиях и страшных войнах, о говорящих камнях или о чем-либо еще, то ты, конечно, сможешь все это, или почти все, представить, но гонять до конца ты это не сможешь никогда.
Я только прошу тебя представить на мгновение, сколько миллионов раз обернулась наша планета вокруг солнца, сколько древних цивилизаций засыпано песком времени и забыто» сколько цивилизаций еще засыплет этот песок!.. И вот представь» что в далеком будущем люди начинают мыслить совершенно другими категориями и, пренебрегая вашими законами, логики и естествознания, изобретают способ путешествия во времени. В том будущем, о котором я говорю, каждый отлично знает, что миллион лет назад какие-то дикари расщепили атом. И лишь двое-трое из них побывали у нас, они жили в нашем времени, изучали его, а потом возвратились в будущее для того, чтобы занести информацию в центральный мозг, если, конечно, можно употребить этот крайне приблизительный термин. И - все! Больше нами никто не занимается. Ну, а из нас разве многие занимаются историей Месопотамии? Мы
