пустые заводы и рабочие, которые торчат перед воротами в ожидании возможности, просто возможности работать? Помните? И то, как от простого гриппа немцы мёрли подобно мухам, помните? И как фюрер кричал: «Я вытащу вас из этой грязи! И поведу вас к звездам! К звездам! Я дам вам работу. Много работы! Настоящей работы, которая имеет смысл!» Помните?

– Это трудно забыть… – уклончиво ответил фон Лоос.

– Я приверженец старой школы. Все, что мы делали когда-то, мы делали для своего народа. А не для власти. Зеботтендорфа интересует наука, если, конечно, тот концлагерь, который он у себя развел, можно так называть. Вас интересует бездна власти. А кого будет интересовать народ?

– Вас! – обрадовался фон Лоос, указывая на Генриха ножиком. – Вас, черт побери, кого же еще?! Я сделаю вас министром… Нет! Я сделаю вас Великим Защитником Народных Желаний! Или, там, Жрецом! Чем хотите! Пускайте вашу фантазию вскачь! И ведь вы правы, чертовски правы, мой друг! Народу нужна забота, нужна любовь. К тому же этим штучкам Зеботтендорфа я не слишком доверяю…

Генрих вымученно улыбнулся и вздохнул.

– Ну что ж, жрецом так жрецом…

Фон Лоос не услышал. Он был слишком увлечен ситуацией.

– Сейчас, Генрих, они все будут делать сами. Вот в чем прелесть, вот в чем интрига. Марксисты вцепятся в шкуру военных, армия задавит государство и возьмется вычесывать врагов. Все, что нам останется, это появиться в нужный момент и прибрать все это к рукам. А потом… Пророчество! – Он поднял руки вверх, словно призывая в свидетели богов. – Пророчество! И мир наш!

– Вы так серьезно верите в это?

– Нет! Конечно, нет, друг мой, я не верю. Я знаю. Мы никогда не были так близко… Даже когда Зиверс приволок это копье, даже когда мы нашли те чертовы руны, когда почти вышли на камни в Ливии…

– Про камни я помню. Копье даже видел. А что с рунами?

– Мутная история начала тридцатых годов. Наши археологи выкопали…

– Археологи?

– Ну, почти археологи. В общем, обнаружили какие-то железки, которые, как бы это вам сказать, имели некоторое влияние на реальность. Я тогда еще не занимался подобными проектами… Только читал архив.

– И что? – Генрих удивился. – Странно, что эта история прошла мимо меня.

– Ничего странного, там не было ничего, что можно было бы копать. – Фон Лоос усмехнулся. – Это направление довольно быстро свернули, хотя поначалу оно нам сильно помогло. Почему, вы думаете, Европа так легко легла нам в руки?

– Так в чем же проблема?

– Русские ухитрились раздобыть кое-что… Там, знаете, ребята тоже не дремали. – Фон Лоос раздраженно фыркнул. Старая история явно не доставляла ему удовольствия.

Генрих отвел глаза в сторону.

– Была экспедиция в Финляндию. Некоторые наши люди вернулись ни с чем, некоторые вообще не вернулись. Кое-кто притащил совершенно бесполезные камушки. В общем, в борьбе с русскими эти штучки нам ничем не помогли. – Он хлопнул ладонями. – Ну, да черт с ней, с этой историей. Важно то, что сейчас, друг мой, мы выкопали нечто уникальное! Настоящее! Идущее оттуда, от самих Древних! Так-то…

– Думаете, канал все еще работает?

– Работает, – серьезно ответил Лоос и вдруг сощурился. – Вы ведь не видели чаши!

– Не видел, – спокойно ответил Генрих.

– Пойдемте!

Фон Лоос кинулся вон из кабинета. Генрих едва поспевал за ним.

Они прошли по узким коридорам баронского дома, потом спустились в подвал. На Генриха пахнуло сыростью.

– Тут я храню вино… – Барон походя махнул рукой куда-то в сторону стеллажей с бутылками. – Неплохое, кстати.

– Я знаю.

Фон Лоос зажег факел. В ответ на удивленный взгляд Мюллера барон ответил:

– Вы сами все поймете. У вас есть что-нибудь электрическое?

– Н-нет…

– Возьмите. – Фон Лоос протянул Генриху фонарик. – Проверьте, чтобы избежать искушения заподозрить меня в мистификации. Проверьте!

Мюллер щелкнул выключателем. Вспыхнул свет. Затем он выключил фонарь, открыл корпус, придирчиво осмотрел батареи, лампочку. Все выглядело настоящим и действующим.

Фон Лоос наблюдал за его действиями с явным удовольствием.

– Восхищаюсь немецкой обстоятельностью.

Мюллер хмыкнул.

– Все в порядке…

– Тогда вперед. – Фон Лоос двинулся в глубь подвала.

Вскоре стеллажи с бутылками исчезли. Насколько доставал свет от факела, Генрих видел только каменные стены. Где-то далеко впереди гулко капала вода.

– У вас тут пыточные подвалы?

– Что? Знакомая атмосфера? – хохотнул фон Лоос.

– Напрасно иронизируете. Это дилетантский подход. Каземат не должен быть сырым, это место работы, а не антураж для съемок фильмов про инквизицию.

– Ладно-ладно. – Фон Лоос обернулся, и Генрих увидел, что тот улыбается. На какой-то момент улыбка показалась ему волчьей. – Вы первый начали про пыточную. И, к слову сказать, вы правы, современные заплечных дел мастера работают в лабораториях. Чистота, антисептики, санитарная обработка, стерильность. В наше время все эти палки, гвозди под ногти – это средневековье. Сыворотка правды! Гипноз!

– Далеко не всегда действуют… – пробурчал Генрих.

– Зато перфорация ротовой полости без наркоза работает безотказно. А для этого нужен инструмент, свет, белые халаты. Что ни говори, а наука двигает прогресс вперед. Как бы цинично это ни звучало.

Они прошли еще метров десять молча. Под ногами ощутимо хлюпало, и когда Генрих посмотрел вниз, он обнаружил, что его сандалии утопают в белесом отвратительном мху.