Капитан В. А. Щипалов

После Кореи Василий Антонович много летал, командовал авиаполком, был заместителем командира истребительной авиадивизии в Южной группе войск Советских Вооруженных Сил (Текель, Венгрия). Я имел возможность хорошо узнать его, когда после перевода в Москву в Главную инспекцию Минобороны СССР он некоторое время жил у нас дома в Люберцах в одной комнате со мной. Мы с ним о многом говорили, но о войне в Корее — никогда. Я тогда не знал о его участии в этой войне, а он не вспоминал.

Об этом, уже после безвременной кончины Василия Антоновича в 1977 г., мне рассказывал его сын Владимир, который сам летал в истребительной авиации, затем служил в Главном штабе ВВС и Генеральном штабе. Кстати, по неизвестной ему причине, том летной книжки его отца за период участия в Корейской войне отсутствует. Возможно, из-за того же, что и один из томов летной книжки моего отца, о чем уже было сказано.

Однажды он, со слов своего отца, подробно, рисуя схемы, рассказал об одном из эпизодов, показывающем незаурядный уровень летного и боевого мастерства Василия Антоновича: «При боевых вылетах часто использовался строй «пеленг» звена, в котором самолеты один за другим встают за командиром, и каждый последующий самолет располагается левее (левый пеленг) или правее (правый пеленг) впереди идущего самолета. На самое уязвимое и опасное в случае атаки противника место в этом строю — замыкающим (он идет без прикрытия) — командир эскадрильи майор Г. К. Зенов постоянно ставил отца, который однажды не выдержал и обратился к нему:

— Почему я все время замыкающим? Собьют, в конце концов.

Командир с ударением на первом слове ответил:

— Тебя — не собьют.

Тем не менее в одном из боев «сейбры» отсекли МиГ отца от общего строя и, взяв в клещи — двое по бокам, один сзади и сверху, — попытались вести его за 38-ю параллель, перекрывая пулеметными трассами выходы из захвата. Однако отец, выполнив нескольких отвлекающих кренов, неожиданным и энергичным маневром — виражом со скольжением и разворотом на горке — вырвался из этих клещей. «Сейбры» остались в стороне и проскочили вперед.

Развернувшись, они попытались его догнать, но МиГ уже оторвался на недоступную для их пулеметов дистанцию. Американцы шли за отцом до границы с Китаем, не в силах ни догнать его, ни бросить. Перед тем как уйти, они, видимо, с досады, одновременно открыли огонь, и 18 пулеметных трасс потянулись в сторону МиГа, плавно загибаясь вниз на пределе дальности».

Кстати, Володя Щипалов пересказал мне еще одну историю отца времен Корейской войны, из которой становится ясно, почему по указанию командования в дивизиях новой смены 64-го иак был «дополнительный» летный состав за счет других истребительных авиадивизий ВВС и ПВО. В дивизиях предыдущего состава корпуса значительная часть летчиков выбыла из строя по ранению, болезни или погибла. Поэтому в распоряжении В. А. Щипалова было три самолета, на каждом из которых он мог летать по выбору.

За то, какой самолет выберет командир, боролись техники этих самолетов, так как за боевые вылеты на их самолете они получали различные виды поощрения. В частности, приказом Наркомата обороны еще 1943 г. было предусмотрено «водку выдавать по 50 граммов в сутки на человека и техническому составу только в дни вылетов на боевые задания самолетов, непосредственно обслуживаемых ими на аэродромах».

Через неделю после начала боевых действий 29 августа 32-я иад понесла первую потерю. Был сбит, но катапультировался и выжил летчик 913-го иап старший лейтенант Н. В. Невротов. Шестерка МиГов, в составе которой он прикрывал посадку летчиков 216-й иад, была неожиданно атакована «сейбрами» 16-й авиационной эскадрильи 51-го истребительного авиакрыла. Невротова сбил 1-й лейтенант Чарльз Габриель. В летной книжке в этот день запись:

29.08.52, МиГ-15. Воздушный бой парой, 1 полет, 30 минут, Н — 10000 м.

К началу сентября сменяемые дивизии убыли в Союз, и для противодействия американской авиации, которая насчитывала к этому времени около 2000 боевых самолетов, остались три вновь прибывшие из Союза истребительные авиадивизии, 351-й ночной, 781-й и 578-й морские истребительные полки — всего около 320 самолетов. Еще около 275 боеготовых МиГ-15 находилось в составе китайских авиасоединений.

Однако по состоянию на первое полугодие 1952 г. военный министр Маршал Советского Союза А. М. Василевский докладывал правительству, что «против американской авиации действуют только… наши дивизии, вследствие чего американцы в боях имеют, как правило, численный перевес и наши летчики вынуждены действовать в очень невыгодных для себя условиях».

Условия и обстановка боевой работы советской авиации

Сложность обстановки для советских летчиков была обусловлена не только численным превосходством противника, но также запретом для них полетов над морем и в зоне линии фронта из-за угрозы попадания сбитого пилота к противнику. Кроме того, аэродромы Аньдун и Мяогоу были очень уязвимы для его ударов со стороны Корейского залива, от которого они находились в 8—14 километрах.

Последствия этого исчерпывающе изложены в упомянутом докладе А. М. Василевского: «Несмотря на прикрытие взлета и посадки наших истребителей, американцы со стороны Корейского залива на большой скорости с пикирования атакуют самолеты МиГ-15 бис на взлете и особенно на посадке, когда самолеты возвращаются с боевого задания, имея на исходе горючее. Если есть опасность быть самим атакованными, американцы немедленно уходят в Корейский залив, полет до которого занимает всего 30–60 секунд. Выход в залив нашим самолетам запрещен, так как, если они будут подбиты или сбиты, самолет и экипаж могут попасть в руки противника ввиду того, что противник господствует на море».

При этом надо иметь в виду, что санкция ООН на участие США в военном конфликте в Корее распространялась только на территорию этой страны. Поэтому формально американское командование запрещало своим летчикам пересекать границу КНДР с Китаем. Тем не менее до 50 % всех потерь в Корейской войне советская авиация понесла над своими аэродромами, находящимися, как было отмечено, на территории КНР.

Апофеозом лицемерия этих запретов стали события 27 июля 1953 года. В этот день, когда было подписано перемирие в Корее, четверка «сейбров» из 4-го истребительного авиакрыла, которую вел Ральф С. Парр, в районе китайского города Гирина, в 300 км от границы с Кореей, сбила советский транспортный самолет Ил-12. Погиб 21 человек — экипаж самолета и военные медики, которые летели от места службы в Порт-Артуре домой во Владивосток.

Возвращаясь к обстановке, сложившейся к началу боевых действий новым составом 64-го иак, надо сказать, что наряду с отмеченными негативными обстоятельствами в предшествующий период были созданы и благоприятные условия для этого. В марте 1951 г. — феврале 1952 г. летчики 324-й и 303-й иад, которые тогда входили в состав корпуса, нанесли ряд жестоких поражений американской авиации. По докладам командиров этих дивизий трижды Героя Советского Союза полковника И. Н. Кожедуба и Героя Советского Союза полковника А. С. Куманичкина (однокашника отца по Борисоглебской школе летчиков) соотношение побед и поражений в боях с американцами в этот период составило 7,9:1, что даже вызвало некоторые сомнения командования.

F-84 «Тандерджет» — «крест»

Эти проблемы, а также работу 64-го корпуса в целом в апреле — мае 1952 г. рассмотрела специальная комиссия во главе с заместителем главкома ВВС генерал-лейтенантом авиации Ф. А. Агальцовым с участием командующих авиацией и зенитной артиллерией ПВО. По результатам ее работы были установлены «драконовские» требования к подтверждению сбитых самолетов противника, а также пересмотрены боевые счета и отклонены представления на присвоение звания Героя Советского Союза некоторых летчиков. Тем не менее в докладе комиссии отмечено: «Противник, понеся тяжелые потери в бомбардировочной, штурмовой и истребительной авиации, вынужден был спешно пересмотреть вопросы боевого применения своих ВВС». Американцы стали использовать