система могла бы функционировать.

То, что он предложил, было более широким, прагматическим планом на будущее, амбициозными программами укрепления национальных систем здравоохранения, образования и энергетики. Кроме того, он попытался в духе Рейгана изменить доминировавшее в стране настроение — переключиться с отчаяния на надежду, и сделал это в то время, когда естественным следствием казавшего бесконечным потока плохих экономических новостей была безысходность. У Обамы к тому же было свое видение страны, более сплоченной, чем при Джордже Буше, и менее поляризованной из?за идеологических разногласий. Вполне возможно, что новый президент преднамеренно избегал серьезных дискуссий о том, что в экономике США работало неправильно, особенно это касалось ошибок, совершенных участниками финансового рынка, поскольку президент опасался порождать конфликты вто время, когда стране требовалось единство. Привело бы глубокое и всестороннее обсуждение ошибок к социальной сплоченности или усилило бы социальные конфликты? Если, как утверждают некоторые аналитики, экономика и общество пострадали лишь незначительно и отделались всего лишь «синяками», было бы лучше предоставить «организму» возможность излечиться от болячек самостоятельно. Однако существует риск, что наши проблемы скорее похожи на гнойные раны, которые мож- но излечить только в том случае, если подвергнуть их антисептическому воздействию солнечных лучей.

Хотя риски, связанные с формированием видения ситуации, были очевидны, существовал также и риск того, что никакого видения не будет вовсе. Но без этого весь процесс реформ мог быть узурпирован представителями финансового сектора, в результате чего страна осталась бы с такой финансовой системой, которая стала бы еще более хрупкой, чем та, которая не справилась с решением своих задач в прошлом и которая была бы еще в меньшей степени способна управлять рисками и эффективно направлять финансовые потоки туда, где они были более всего необходимы. Получателями этих потоков должны были стать высокотехнологичные секторы американской экономики с целью создания новых производств и расширения уже работающих. Мы направляли слишком много денег в недвижимость, слишком много, потому что люди были неспособны вернуть взятые долги.

Считается, что финансовый сектор должен направлять денежные средства туда, где отдача от этих инвестиций будет наиболее высокой для общества. Однако с решением этой задачи представители финансового мира страны явно не справились.

У финансового сектора имелось свое видение, ориентированное на получение максимально высокой прибыли, и поэтому он стремился к восстановлению такого положения дел, которое имело место до 2007 года. Финансовые компании превозносили свой бизнес и гордились теми масштабами и доходностью, которых они добились. Но финансовая система должна быть средством достижения цели, а не конечной целью. Сверхвысокая прибыль, получаемая в финансовом секторе, может достигаться за счет принесения в жертву процветания и эффективности остальной экономики. Сверхразросшийся финансовый сектор нужно было в целом сократить, хотя отдельные его части, такие как кредитование малого и среднего бизнеса, вполне возможно, нуждались в усилении.

У администрации Обамы также не было (по крайней мере в сформулированном виде) четкого понимания того, почему американская финансовая система дала столь масштабный сбой. Без видения того, каким должно быть будущее, и понимания ошибок прошлого люди, стоящие у руля, испытывали серьезные трудности, пытаясь реагировать на ситуацию. Сначала они предложили вариант, лишь незначительно отличающийся от обычных банальных рецептов в виде более четкого регулирования и усиления меры ответственности для банковских учреждений. Вместо серьезной реорганизации системы администрация Обамы потратила значительную часть денег на укрепление показавшей свою нежизнеспособность старой системы. «Слишком большие для того, чтобы обанкротиться» финансовые институты неоднократно обращались к правительству за субсидиями, но направление денег налогоплательщиков виновникам кризиса на самом деле приводило лишь к укреплению той части системы, которая периодически порождает серьезные проблемы. В то же время правительство не тратилось в таких же пропорциях на укрепление тех частей финансового сектора, которые предоставляли капитал динамичным составляющим экономики, новому бизнесу, а также малым и средним предприятиям.

Подход администрации Обамы кто?то, возможно, считает прагматичным — реалистичным компромиссом, учитывающим влияние существующих политических сил, — и даже разумным, если говорить о путях восстановления экономики.

В первые же дни после своего избрания Обама столкнулся с одной дилеммой. Он хотел успокоить бурю на Уолл–стрит, но при этом ему было необходимо указать и на основные просчеты, допущенные в финансовом секторе, чтобы заняться теми проблемами, которые беспокоили Америку. Он начал на высокой ноте: почти все хотели, чтобы он добился успеха. Но ему следовало бы знать, что в ходе серьезной экономической войны между Мэйн–стрит (Под этим названием обычно понимают главную улицу типичного американского городка, где в основном сосредоточена социальная и культурная жизнь его жителей. Здесь этот термин употребляется обобщенно, для обозначения рядовых граждан Америки, в противопоставление деловой Уолл–стрит. — Прим. перев.) и Уолл–стрит он не сможет угодить сразу всем. В этих условиях президент оказался между молотом и наковальней.

В годы правления Клинтона напряженность между этими «улицами» «кипела на медленном огне» и не выходила на поверхность «котла». На должности своих экономических советников Клинтон назначал разных людей, начиная от Роберта Райха, своего старого друга еще по Оксфорду, представителя левой части спектра мнений (он был министром труда), до Роберта Рубина и Ларри Саммерса, отражавших интересы правых, к которым была добавлена группа в составе Алана Блайндера, Лауры Тайсон и меня, представлявшая Совет экономических консультантов. Это был действительно кабинет, сочетавший в себе носителей множества соперничающих друг с другом идей, и поэтому проводившиеся в нем дебаты были очень насыщенными и активными, но не выходили за рамки цивилизованности.

Мы спорили по поводу приоритетов и решали, стоит ли нам сосредоточим, свои усилия па сокращении дефицита или следует в первую очередь заняться вопросами инвестиций и обеспечения основных потребностей населении (то есть проведения реформ системы социальной защиты и здраво- охранения, предусматривающих более широкие масштабы предоставления помощи). Хотя я всегда считал, что сердцем Клинтон был на стороне левых и центра, политические реалии и количество имевшихся денег приводили к разным исходам наших споров: по многим вопросам выигрывали правые, особенно после выборов в Конгресс в 1994 году, по результатам которых большинство мест в Конгрессе получили республиканцы.

Очень серьезное противодействие вызывали попытки выступить против денежной поддержки вполне процветающих отраслей и предприятий, то есть обеспечение корпоративного благосостояния через предоставление американским компаниям огромных средств в виде субсидий и налоговых льгот. Рубину совершенно не нравился термин обеспечение корпоративного благосостояния, так как он видел в этом намек на наличие классовой борьбы. В этом вопросе я был на стороне Райха: речь шла вовсе не о классовой борьбе; это был сугубо экономический термин. Ресурсы ограничены, а роль правительства заключается в том, чтобы сделать экономику более эффективной и оказать помощь самым уязвимым слоям населения. Выплаты же компаниям делали экономику менее эффективной. Перераспределение средств осуществлялось неправильно, особенно в условиях ограниченности финансовых ресурсов. Деньги следовало бы направлять малоимущим слоям населения или инвестировать в инфраструктурные и технологические программы, обеспечивающие высокую доходность, а не субсидировать корпорации, которые и без того не испытывали серьезных финансовых трудностей..

В последние дни правления администрации Буша обеспечение корпоративного благосостояния достигло новых высот: потраченные на это суммы оказались за рамками представлений любого из членов любой предыдущей администрации. Сеть, предназначенная для защиты корпораций, была растянута очень широко: она шла от коммерческих банков, проходила под инвестиционными банками, достигала страховых компаний и даже некоторых фирм, которые не только не должны были платить страховую премию за риски (так как эта обязанность была переложена на плечи налогоплательщиков), но и получали еще одно