В этом послесловии к нынешнему изданию я делаю обзор основных событий, произошедших в политике и экономике после первой публикации «Крутого пике», и рассматриваю, как произошедшее укрепило или уточнило сделанные ранее выводы. Прошедшие события привели к появлению новых взглядов и вопросов, а также заставили вернуться к попыткам получения ответов на старые вопросы. Например, критики кейнсианской экономики заявляют, что она лишь откладывает судный день на более поздний срок. Но в этом послесловии я утверждаю, что, если мы не вернемся к основным принципам кейнсианской экономической теории, мир обречен на длительный спад.

Кризис отправил весь мир на неизведанную территорию, где неопределенности очень велики. Но есть одна вещь, в отношении которой мы можем быть относительно уверены: если промышленно развитые страны продолжат идти по пути, на который они сегодня вступили, то вероятность скорого и быстрого восстановления является незначительной; экономические и политические позиции Америки и Европы из?за этого сильно ослабнут, и такой же слабой будет наша способность заниматься долгосрочными вопросами, от решения которых зависит наше будущее благополучие3.

Вскоре после своего прихода к власти администрация Обамы начала активно выступать за восстановление экономики в надежде, что хорошие новости снова приведут американцев в торговые центры. Молодые зеленые ростки, которые чиновники увидели своим орлиным взором в марте 2009 года, в начале лета завяли, однако в конце года темпы роста снова возобновились, и поэтому Ларри Саммерс, председатель Национального экономического совета при президенте Обаме, получил повод объявить о том, что рецессия закончилась. Так оно и было, но далеко не для всех. Банки, которые создали кризис, с правительством, дававшим им деньги фактически под нулевой процент и позволившим им вернуться к высокорискованным спекулятивным операциям, уже получают хорошую прибыль, или по крайней мере она кажется такой. В других экономических сферах ситуация остается сложной, и нигде это не проявляется более четко, чем на рынке труда, где каждый месяц достигаются все новые рекорды по количеству американцев, оказавшихся безработными (или которые получат статус безработных, если не откажутся от поиска работы)4. Я ожидал подобных разочарований, так как не видел на горизонте ничего, что бы могло заменить пузырь на рынке жилья и тот рост совокупного спроса, который он обеспечивал. Объем производства в США был ограничен спросом. Крах на рынке жилья, вызванный надувшимся там пузырем, привел к окончанию потребительского бума. Эти реалии в сочетании с проблемами финансового сектора означали, что инвестиции были слабыми. Проблемы Америки влияют и на тех, кто покупал наши продукты за рубежом, поэтому наш экспорт тоже оставался слабым. Но, конечно, действия правительства не позволили событиям развиваться по еще более катастрофическому сценарию.

К середине 2009 года стало ясно, что темпы сокращения числа рабочих мест, которые были отмечены в начале года (только в январе общее число рабочих мест сократилось на 750 тыс.), больше не будут сохраняться. Когда в первом квартале 2010 года волну сокращений, как показалось, развернуло наконец в противоположном направлении, в некоторых кругах возникло ликование. Тем не менее 150 тыс. рабочих мест, появившихся в том квартале, составляли менее половины того числа мест, которое, как правило, должно создаваться для новых участников, пополнявших ряды экономически активного населения, из чего следовало, что фактически дефицит рабочих мест продолжал расти. В статистических показателях, демонстрировавших, что уровень безработицы остается стабильным (значительно выше 9%), не было учтено значительное число «отчаявшихся работником», которые знали, что не смогут найти работу. За первый квартал того гола работу нашли лишь около 1 % безработных, да и то треть из найденных ими рабочих мест относилась к категории временных. Все большему и большему числу работников пришлось воспользоваться своими сбережениями или оказаться в очень тяжелой финансовой ситуации после прекращения выплаты пособия по безработице. Доля безработных, которые оставались без работы в течение шести и более месяцев, а таких сейчас почти половина, достигла уровней, не виданных с момента начала наблюдения этого статистического показателя, то есть с 1948 года5. По мере того как рецессия становилась все более продолжительной, принятие каждого решения о предоставлении более широкого пакета льгот оказывалось лишь временной полумерой, и каждый раз, когда те, кто занимался проблемой бедственного положения долгосрочных безработных, пытались добиться еще одного продления сроков выплат пособий, какой?нибудь конгрессмен или кто?то еще из влиятельных людей старался этому помешать. Это повторилось снова в июне 2010 года, поэтому, когда четвертого июля Конгресс сделал, как всегда, ежегодный перерыв в своей работе, так и не приняв решения о продлении выплат, положение более чем 3 млн безработных оказалось критическим: в конце июля они могли перестать получать пособия6. Кроме того, вполне вероятно, что начнет проявлять себя опыт предыдущих спадов: тем, кто долго оставался без работы, будет все труднее ее отыскать, а когда им это все?таки удастся сделать, их зарплата будет гораздо ниже той, которую они получали в прошлом7.

Хотя данные, которые стали доступны в начале 2010 года, показали, что многие ожидали возобновления экономического роста во второй половине 2009 года, безосновательность таких ожиданий нашла свое отражение в отказе Национального бюро экономических исследований, группы независимых ученых, изучающих временные сроки рецессий, заявить, что нынешняя рецессия закончилась. Более того, по их словам, продолжение рецессии возможно в середине 2010 года. При наличии реальной опасности того, что экономика может быстро сползти в новый кризис, было бы неправильно классифицировать это последующее сползание как отдельную рецессию; на самом деле этот процесс следовало бы рассматривать как продолжение Великой рецессии 2008 года.

Кроме продолжающейся слабости на рынке труда имелось также множество других причин для беспокойства по поводу того, куда движется экономика. Одной из них была сохраняющаяся проблема на рынке жилья: рынок жилья, возможно, и «стабилизировался», но на уровне цен, которые по–прежнему были на 30% ниже пиковых, и это средние данные; во многих регионах страны цены упали на 50% и даже больше. У четверти всех ипотечных кредитов разность между стоимостью обеспечения и кредитной задолженностью оставалась отрицательной, и поэтому, по прогнозам, ожидалось, что в 2010 году сноп дома потеряют от 2,5 до 3,5 млн американцев, то есть больше, чем за каждый из двух предыдущих лет. Чтобы представить такое положение дел в определенной перспективе и показать, насколько плохим оно на самом деле являлось, надо отметить, что количество домов, занимаемых одной семьей, на начало мая 2010 года снизилось более чем на треть по сравнению с маем 2005 года и составило менее половины от уровня, достигнутого за пятнадцать лет до этого, в мае 1995 года8.

Как я и предсказывал, инициативы администрации, связанные с ипотекой, были просто неадекватными. Другие программы по оказанию помощи рынку жилья напоминали попытки на короткое время остановить кровь при помощи бактерицидного лейкопластыря. Когда некоторые из мер (например, налоговые льготы для лиц, впервые покупающих дома), которые помогли сохранить этот рынок на плаву, в середине 2010 года перестали действовать, этот рынок, как показалось, рухнул еще глубже. Когда ипотечные кредиты «реструктуризировали», чтобы снизить размер ежемесячных платежей и сделать их более подъемными для заемщиков, это привело к тому, что в итоге общая сумма денег, которая должна быть выплачена по кредиту, часто становилась более высокой, особенно в тех случаях, когда банки сопровождали изменение условий оплатой дополнительных операционных издержек.