тревожили, и близко к сердцу не принимались. А тут приблизились вплотную. Вот они…все трое…сидят на скамье…ухмыляются. От-требье.

У призывника Иванькова мозги закипали от ненависти к подонкам. Его возмущала ка-кая-то, по его мнению, неправильная обыденность судебного разбирательства. Допрашива-лись обвиняемые, давали показания эксперты и сотрудники милиции, выступал обвинитель, брал слово защитник, которого Николай прямо-таки возненавидел за отведённую ему роль, и всё это делалось монотонно, будто бы даже привычно, словно не витала под потолком тень старухи с косой. Лизка умерла, и умерла не сразу, последние минуты её жизни были наполнены ужасом и болью. И по восемь лет?! Да за такое…!

Да, да, каждому кинули по восемь лет! — детский срок за недетское преступление. Уж очень снисходительно наше законодательство к малолетним убийцам. Малолетним? Тоже мне — дети! Шалуны! На свободу выйдут — снова захочется, снова 'маленько' убьют. Только теперь уже наученные, постараются затереть следы, чтоб не нашли, значит. Потом снова захочется, потом снова… 'А чего?'

Почему именно сейчас вспомнилась первая в жизни жрица любви Лизка и проведён-ный при её непосредственном участии великолепный ритуал расставания с девственностью? Да и не то, чтобы вспомнилась, просто отголосок давнего события скользнул по краешку памяти — лёгкое дуновение принесло издалека неясный и тут же оборвавшийся сигнал. Так почему? Да потому: в настоящий момент, в салоне заезженной 'Волги', на потёртом сиденье он пережил острейший оргазм, сродни тому — первородному. Ясный пень, стимулятор половой активности, распылённый в замкнутом пространстве, усилил ощущения, но, надо отдать должное Нате, она хороша сама по себе. Жаль, если девочка глубоко завязла в сектантских делах-делишках. Искренне жаль.

Вообще-то, Коля Иваньков ни о чём таком особенно и не думал. Он — так и не удосу-жившись натянуть штаны — полулежал на горячем сидении, ласкал грудки приткнувшейся к плечу женщины и балдел от нежданно-негаданно словленного отчаянного кайфа. Впрочем, почему нежданно? Специалист-психолог мало кому известного 'центра подготовки' СО-ТОФ — седой, улыбчивый дядька с водянистыми, пристальными глазами следователя НКВД, сразу сказал: 'Если ты им нужен не в качестве пускающего слюни дебила, то хомутать тебя, парень, будут для начала непременно на сексе. Наилучший иммунитет — пресыщенность, поэтому я рекомендую…'

Выслушав доходчиво изложенную рекомендацию, Николай чуть сконфуженно улыб-нулся и согласно кивнул, а в душе возликовал — 'без греха и досыта'.

Вечером в дверь его гостиничного номера постучала очень и очень привлекательная девица. Она осталась в номере на всю ночь. Девушка оказалась профессионально нежной и податливой. Неизбалованный женским вниманием Николай уснул лишь под утро, когда ус-талая профессионалка, намекнув, что ей 'пора', быстренько собралась и выскользнула из комнаты. Следующим вечером в номер вошла другая, не менее прелестная девушка. Короче, Коля Иваньков в течение трёх предоставленных для подготовки дней и ночей (и каких!) дисциплинированно и с удовольствием следовал рекомендациям психолога. Излишне под-чёркивать: Николай встречал подруг в искусно наложенном гриме, а сами девочки контро-лировались службой безопасности специализированной гостиницы.

За эти три чудесных ночи парень основательно вымотался физически и прямо-таки расцвёл духовно. Ещё бы, что может быть целебнее для израненной души, чем насыщенная ночь с прекрасной женщиной? После такой терапии Коля не без оснований полагал, что по-давить его волю и трезвый разум при помощи секса, даже помноженного на афродизиак, уже не возможно.

'Как я ошибался!'

Ната сонно дышала в шею, её нежная грудь наполняла ладонь, её ласковая рука по-прежнему лежала на мужском сокровище, было бездумно хорошо, и даже присущий отече-ственным авто запах раскалённого масла казался всего лишь пикантным ароматом.

Николай почувствовал повторно накатывающее возбуждение. Ласковые пальчики женщины моментально отреагировали на подступающее напряжение, оживились, массируя вновь активно набухающий орган, она немного отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Ох, этот взгляд! Ему опять до головокружения, до лихорадочной дрожи захотелось прижаться к её раздвинутым ногам, войти в неё, ощутить своей грудью её обнажённую грудь и слиться в едином ритме.

Предвкушая, он потянулся к замочку 'молнии' на её брюках, но Ната прервала это ес-тественное движение, перехватив своими пальчиками его руку.

— Не надо, — жалобно вздохнула она, — не могу.

Николай растерялся.

— П-почему?

Ната лукаво прищурилась.

— Про женские дни слышал?

— Это когда 'обтягивающее не носить'?

— Прости — гигиена. Я хочу, ну, очень-очень, но не сейчас.

Женщина будто даже виновато вздохнула, потом её глаза ни с того, ни с сего округли-лись, и Коля догадался, что смотрит она мимо него в боковое окно.

В его голове только-только начала оформляться мысль, мол, что-то неладно в окружающем мире, а дверца 'Волги' с его стороны внезапно распахнулась, и чья-то грубая рука сгребла ворот куртки под горлом. Последовал мощный рывок…

Оплошность — она всегда чревата. Да, Коля оплошал, расслабился, растёкся, и суровая действительность болезненно напомнила о себе. Можно сколько угодно оправдываться, мол, за деревьями трасса и шум непрерывно проносящихся мимо машин сделался привычным, как морской прибой, и поэтому, мол, всегда чуткие ухи не выделили из общего фона скромное урчание мотора подъезжающего автомобиля. Оправдываться можно, но на том свете твои оправдания уже никому не понадобятся, и, в первую очередь, тебе самому.

…Последовал мощный рывок, воротник куртки затрещал, но выдержал. Единствен-ное, что Николай успел сделать, это пригнуть голову, чтоб не шарахнуться о верхнюю жёст-кость, и ещё он успел, сгруппировавшись, сильно оттолкнуться ногами. И в бизнесе, и в по-литике, и в бою знающие люди советуют воспользоваться приложенной противником энер-гией, чтобы добиться нужного тебе эффекта. Можно, конечно, упереться и чужой силе про-тивопоставить свою, но это по ситуации — готовых рецептов нет. Если ты способен выбрать правильный вариант — быть тебе со щитом.

'Стреноженный' спущенными до колен штанами, он вылетел из салона, как речной окатыш из рогатки и приземлился с кувырком значительно дальше того места, где его ожи-дали подловить. Такой неожиданный кульбит позволил ему выиграть пару секунд, подхва-титься, натянуть штаны и оценить обстановку. К тому же его первоначальное явление — го-лый низ и торчащий пенис — вызвало у нападавших издевательский хохот. Они не восприня-ли всерьёз ловко проскользнувшего, жилистого, но голозадого мужика, обеспечив ему до-полнительное время на подготовку.

Николай отметил, что злоумышленники подкатили на сером потрёпанном 'Опеле' почти вплотную к 'Волге'. Трое вооружённых бейсбольными битами парней (интересно: если бейсбол в России не популярен, то, скажите, за каким хреном эти биты свободно про-даются в магазинах спортинвентаря?) натурально ржали, а Коля смотрел на них и офигевал. И было от чего: он узнал в этих троих Лизкиных убийц! Рыга — по фамилии Рыгов, Топа — Топорков и Стеба — Стебликов стояли перед ним на девять лет повзрослевшие, заматерев-шие, крайне злобные и абсолютно беспощадные. Они, чувствуя себя хозяевами положения, позволили себе немножко посмеяться перед экзекуцией. Совсем немножко — секунды три. Иногда секунда стоит жизни, а уж целых три — о-о! Три на три запросто делится без остатка — по секунде на брата. Но трое бандитов об этом не знали, полагая застигнутого врасплох горемыку очередной жертвой. Очередной?! По прикидкам они уже с год, как на свободе и, похоже, продолжают свои людоедские забавы, и вряд ли эта их первая вылазка. А даже если и первая, всё равно станет последней. Наверное, они — молодые и борзые — заранее распре-делили роли: один приходует бабу, двое гоняют 'зайца' по лесу пока тот, обессиленный, не подломит ноги и не умрёт под хряскими ударами. Убежать они не позволят — им это не ин-тересно.

Николай в такой момент не стал заморачиваться вероятностью подобной встречи, бе-гать и петлять он не собирался, значит, надо либо наказывать, либо… Никаких 'либо'! Жить вам, от-требье, осталось всего-ничего — покаяться уже не успеваете. На зоне у Ивань-кова не было спарринг-партнёров, если не считать тех урок, что пытались спервоначалу его подмять, но ежедневную часовую разминку он себе