— Товарищ прапорщик, санкцию прокурора будешь требовать у себя дома, а здесь твоего личного ничего нет, — заорал комендант, — Умные все пошли. А ну, быстро содержимое сейфа на стол.

— Вам надо, вы и смотрите, — скрестив руки за спиной, ответил прапорщик и уставился взглядом в стену.

— Хорошо, — сдерживая закипающую ярость, произнес Осипенко и начал бесцеремонно выкидывать на пол тетради, журналы и другие малоинтересные вещи из сейфа.

Наконец, когда тот опустел, комендант стал срывать бумагу, покрывающую днища полок, и с удивлением для себя увидел, что нижний отсек имеет двойное дно. Точнее дно сейфа закрывал вырезанный по периметру лист фанеры. Он без труда его приподнял и стал вытаскивать оттуда новенькие пачки с патронами. Всего их оказалось 8 штук.

— Откуда это у тебя? — глядя на Свириденко, поинтересовался Осипенко.

— Это не мое, — скороговоркой стал лепетать прапорщик. — Это, наверно, от моего предшественника осталось, я о тайнике ничего не знал.

— Звони командиру, — присаживаясь на табурет, сказал Чернов коменданту, — У него сейчас следователь военной прокуратуры работает по убийству. Вот пусть они по горячим следам и разбираются. Глядишь, так и убийцу Рубана найдем.

— Мужики, — бессильно падая на стул, произнес Свириденко, — Я к этому убийству никакого отношения не имею, мы со Степанычем друзьями были.

— Мужики в поле пашут, — возмутился таким панибратством Осипенко, — Мы для тебя здесь товарищи майоры, а скоро станем гражданами майорами.

Прапорщик испугано посмотрел на сотрудника особого отдела.

— Недавно, патронами этой серии был убит криминальный авторитет по кличке «Самбист», поэтому есть все основания предполагать, что боеприпасы им продали именно Вы, — вставая с места, заявил Чернов.

— Валерий Владимирович, — обратился он по имени и отчеству к Осипенко, — звоните комбату, пусть проводит служебное расследование по факту хищения патронов, а я сообщу в ОБОП, что лицо, подозреваемое в их хищении, установлено и задержано.

Осипенко тут же набрал номер телефона командира батальона и стал докладывать.

Свириденко неподвижно сидел на стуле, как парализованный.

— Не продавал я в городе никому патроны, — глядя то на одного офицера, то на другого, взмолился он, — Я у себя дома их егерям продавал. Точнее на мясо менял. У меня ж в Чугуеве семья осталась, зарплата сами знаете какая, помогать особо деньгами не могу. Так, за эти патроны, знакомые егеря семье то кабанятины подбросят, то свежих уточек с куропатками. Все какая-то помощь. Ну, поймите, как-то выживать надо.

Он по-детски вытер нос и с надеждой посмотрел на Чернова:

— Можете командиров взводов спросить, сколько за последние месяцы гильз не досчитались на стрельбах, гарантирую, столько и патронов здесь, ни один на сторону не ушел. С покойным Степанычем, мы этот вопрос по-человечески решали. За недостачу гильз я всегда проставлялся. В прошлый раз немного больше взял, но по приезду из Чугуева, я обещал ему свежей зайчатины привезти.

Он замолчал и обхватил голову руками. Так он просидел около минуты, а затем

подняв глаза, окинул окружающих надменным взглядом и уверенно произнес:

— А в чем собственно вы хотите меня обвинить? В воровстве патронов? Так не было никакого воровства. Вот они, — он показал руками на пачки, лежащие на столе, — За пределы части они не вышли. Если б вы их нашли у меня дома, это одно дело. А так они находились в служебном помещении и хранились, как положено, в сейфе. Я их не воровал, а экономил, и собирался сдать после стрельб обратно на склад.

— Ну, ты же только что сказал, что продавал патроны егерям, — напомнил Осипенко, склонившись всем телом над сидящим прапорщиком.

— Ничего я вам не говорил, вы все придумали, — нагло улыбаясь, ответил Свириденко.

В этот момент дверь в каптерке открылась, и на пороге появился командир батальона в сопровождении начальника штаба. Его вид не предвещал ничего хорошего. Череда неприятностей, которая охватила батальон в последние дни, существенно вывела его из былого равновесия, поэтому в помещение он не вошел, а влетел с видом голодного орла, приготовившегося к атаке. Его голова была втянута в плечи, руки немного расставлены в стороны и отведены назад. Он бросил грозный взгляд на прапорщика и уверенным шагом, не обращая внимания на офицеров, направился к нему. Свириденко вскочил с места, пытаясь доложить командиру, но тот схватил его обеими руками за лацканы кителя и грозно прошипел:

— Ты что ж сучонок, доконать меня решил. Я тебя недоделка на прежнем месте от трибунала спас, думал ты здесь с головой дружить начнешь. А ты тварь, опять за старое взялся!

Он замахнулся кулаком, чтобы ударить прапорщика, но Чернов вовремя схватил его за руку.

— Юрий Владимирович, это наедине, и без нас, — предостерег его Игорь.

Гуцул перевел недовольный взгляд на Чернова, затем поочередно на всех присутствовавших офицеров, и демонстративно с силой оттолкнул от себя прапорщика. Тот, не удержавшись на ногах, рухнул на пол, как подкошенный.

— Пошел вот отсюда, — не глядя на Свириденко, гаркнул Гуцул и, понизив голос, добавил, — Жди меня в штабе.

Прапорщик пулей выскочил из каптерки, а комбат сел за стол и нервно закурил.

— И за что он должен был попасть под трибунал? — усаживаясь напротив, спросил Чернов, — Вы с ним тоже где-то вместе служили?

— Было такое дело, — выпуская дым, ответил Гуцул, — В Кустанае, я был начальником автослужбы батальона, а он — командиром взвода в автороте. Потом, оба оказались на Украине. Меня после Афгана перевели сюда комбатом, а его в Чугуев начальником склада ГСМ назначили. Там батальоном командовал мой бывший заместитель. Так вот, поймали этого прохвоста на том, что он бензин разводил керосином, а чистый бензин продавал гражданским. Конечно, никто судить его тогда не собирался, просто хотели перевести куда-нибудь в глухомань на низшую тарифную сетку. В итоге, так, для порядка мордой по батарее поводили, вот он и взмолился, чтобы я взял его к себе. С тем комбатом договорился, чтоб без лишнего шума перевели. Вот так он и появился здесь. Мне клятвенно обещал, что воровать больше ничего не будет. Я умышленно поставил его старшиной роты, чтобы не подпускать к складам и держать подальше от материальных ценностей. Но, как показывает жизнь, свинья везде грязь найдет.

Он потушил окурок в пепельнице и встал с места.

— Игорь, можно тебя на пару слов, — выходя в коридор, обратился он к Чернову. Тот молча последовал за ним. — У меня к тебе большая просьба, — комбат огляделся по сторонам и, перейдя на шепот, попросил, — Не докладывай об этом никому, мы его по-тихому уволим. А так пойми сам, еще не известно, чем закончится расследование убийства Рубана, а тут еще этот геморрой с патронами, мне тогда точно лапти сплетут из Армии.

Чернов задумался и отрицательно покачал головой.

— Не могу обещать, Юрий Владимирович. В горотделе СБУ мне поставили конкретную задачу найти канал утечки патронов из части. Свириденко — это и есть конкретный канал.

Гуцул тяжело вздохнул и отошел в сторону.

— Ну, попытайся хоть как-то на тормозах спустить, что ли, — с надеждой попросил он, — В конце концов, никого ж из нормальных людей не убили. А бандюки пусть друг друга стреляют сколько угодно. На это благородное дело, можно еще патронов подбросить.

Он лукаво улыбнулся и подмигнул глазом.

Чернов улыбнулся в ответ и произнес:

— Постараюсь.