И виновата в этом была не клиника. Ведь то же самое происходило во всех подобных больницах — одному Богу известно, сколько их разбросано по белу свету — там столь же остро стояла проблема повторной адаптации пациентов.

Точно так же как тюрьма не исправляет преступника, а лишь учит его совершать новые преступления, психиатрические клиники только приучали больных жить в совершенно нереальном мире, где все дозволено и никому не приходится отвечать за свои поступки.

Выход, таким образом, оставался один: открыть Лекарство от Безумия. И доктор Игорь с головой погрузился в реализацию этой затеи, работая над диссертацией, которой предстояло совершить революцию в психиатрии. В больницах временные пациенты, находясь бок о бок с неизлечимыми сумасшедшими, постепенно теряли связь с социумом, и если такой процесс начинался, остановить его было невозможно. Так что некая Зедка Мендель, скорее всего, вернется в больницу, теперь уже по собственному желанию, станет жаловаться на несуществующие недомогания, лишь бы быть рядом с людьми, которые, по ее мнению, понимают ее лучше, чем мир за этими стенами.

Если же открыть способ, как бороться с «Купоросом» , — по мнению доктора Игоря именно этот яд был причиной сумасшествия, — его имя войдет в историю, а о существовании Словении наконец-то узнает весь мир. На прошлой неделе ему словно с неба свалился шанс — это была девушка, пытавшаяся покончить с собой. И упускать такую возможность он не пожелал бы ни за какие деньги.

Доктор Игорь был доволен. Несмотря на то что из экономических соображений он пока еще был вынужден допускать методы лечения, осуждаемые медициной, например инсулиновый шок, теперь — также из финансовых соображений — в Виллете занялись введением новшеств в лечение сумасшедших. У него были не только время и Vitrol (купорос, медный и железный, а также — «яд», «ядовитый сарказм», «язвительность») средства для исследования Купороса, но и поддержка хозяев в отношении содержания в приюте группы, называемой «Братством».

Акционеры допускали (не поощряли, а именно «допускали») пребывание пациентов в клинике долее необходимого времени. Они аргументировали это тем, что из гуманных соображений выздоровевшему пациенту нужно дать возможность самому выбрать, когда ему лучше всего вернуться в общество. Благодаря этому группа пациентов приняла решение оставаться в Виллете как в гостинице для избранных или в клубе, где собираются по интересам.

Таким образом доктору Игорю удавалось содержать в одном месте сумасшедших и здоровых, и при этом здоровые оказывали положительное влияние на сумасшедших. Во избежание обратного процесса, чтобы сумасшедшие не повлияли отрицательно на тех, кто уже вылечился, каждый из членов Братства должен был выходить из больницы не реже, чем раз в день.

Доктор Игорь знал, что приводимые акционерами доводы в пользу присутствия в больнице излечившихся людей — «из гуманных соображений», как они утверждали, — были лишь отговоркой. Они боялись, что в Любляне, маленькой и очаровательной столице Словении, не найдется достаточного количества богатых сумасшедших, которые были бы в состоянии содержать этот дорогой и современный комплекс. Кроме того, в государственной системе здравоохранения тоже были подобные первоклассные заведения, что ставило Виллете в невыгодное положение на этом рынке душевного здоровья.

Превращая старые казармы в психиатрическую клинику, акционеры рассчитывали, что туда будут попадать мужчины и женщины — жертвы войны с Югославией. Но война длилась совсем недолго. Акционеры сделали ставку на то, что война вернется, но этого не случилось.

А недавние исследования показали, что из-за войны люди сходят с ума гораздо реже, чем от душевного напряжения, скуки, врожденных болезней, одиночества и отверженности. Когда общество сталкивается с крупной проблемой — как, например, в случае войны, или гиперинфляции, или эпидемии, — отмечается небольшое увеличение числа самоубийств, но значительное уменьшение случаев депрессии, паранойи, психозов. Они возвращаются к обычным показателям после того, как данная проблема исчезает. По мнению доктора Игоря, это свидетельствовало о том, что человек позволяет себе роскошь быть сумасшедшим, только когда ему созданы для этого условия.

Перед его глазами лежали результаты другого недавнего исследования, на этот раз проведенного в Канаде, выбранной одной американской газетой в качестве страны с самым высоким в мире уровнем жизни. Доктор Игорь прочел:

Согласно данным Statistics Canada, 40% людей в возрасте от 15 до 34 лет, 33% людей в возрасте от 35 до 54 лет, 20% людей в возрасте от 55 до 64 лет уже страдали теми или иными душевными расстройствами. Это значит, что в Канаде каждый пятый страдает от какого-нибудь психического заболевания, и каждый восьмой канадец хотя бы раз в жизни будет по этой причине госпитализирован.

Замечательный рынок, получше нашего, — подумал он. — Чем счастливее могут быть люди, тем несчастнее они становятся.

Доктор Игорь рассмотрел еще несколько случаев, тщательно обдумывая, какие из них он должен обсудить с Советом, а с какими может разобраться самостоятельно. Когда он закончил, за окном уже был день, и он погасил свет.

Потом он разрешил войти первой посетительнице — матери пациентки, попытавшейся совершить самоубийство.

— Я мать Вероники, Каково состояние моей дочери?

Доктор Игорь подумал, что нужно сказать правду во избежание неуместных сюрпризов, ведь как-никак у него самого была дочь с таким же именем. И все же он решил, что лучше промолчать.

— Пока не знаем, — соврал он. — Нужно подождать еще неделю.

— Не знаю, почему Вероника это сделала, — говорила сидевшая перед ним женщина, вся в слезах. — Мы всегда были любящими родителями, старались дать ей, сами многим жертвуя, лучшее образование. И хотя у нас были свои супружеские проблемы, семью мы сохранили как пример стойкости перед невзгодами судьбы. У нее есть хорошая работа, сама красавица, и тем не менее…

— … и тем не менее она попыталась покончить с собой, — прервал ее доктор Игорь. — Не удивляйтесь, любезная, все так и есть. Люди не в состоянии понять, что такое счастье. Если хотите, могу показать вам канадскую статистику.

— Канадскую?

Женщина удивленно на него посмотрела. Доктор Игорь увидел, что ему удалось ее отвлечь, и продолжал:

— Обратите внимание: вы приходите сюда не для того, чтобы узнать, как себя чувствует ваша дочь, а для того, чтобы извиниться за ее попытку самоубийства. Сколько ей лет?

— Двадцать четыре.

— То есть взрослая женщина, с жизненным опытом, которая хорошо знает, чего хочет, и в состоянии сделать свой выбор. Ну и при чем здесь ваши супружеские отношения или жертвы, принесенные вами и вашим мужем? Как давно она живет одна?

— Шесть лет.

— Видите? Самостоятельная до мозга костей. Однако из-за того, что один австрийский врач, доктор Зигмунд Фрейд — я уверен, что вы о нем уже слышали, — написал об этих патологических отношениях между родителями и детьми, до сих пор все на свете родители во всем винят себя. Скажите мне, разве индусы считают, что сын, ставший убийцей, — это жертва воспитания его родителей?

— Понятия не имею, — ответила женщина, все более удивляясь врачу.

Наверное, его заразили собственные пациенты.

— А я вам отвечу, — сказал доктор Игорь. — Индусы считают, что виноват сам убийца, а не общество, не родители и не предки. Разве японцы совершают самоубийство оттого, что сыну взбрело в голову попробовать наркотики и выйти пострелять? Ответ тот же: нет! А ведь учтите, японцы совершают самоубийства по любому поводу. На днях здесь же я прочел в газете, что один молодой человек покончил с собой из-за того, что ему не удалось попасть на подготовительные курсы для поступления в университет.

— А не могу ли я поговорить с дочерью? — спросила женщина, которую не интересовали ни японцы, ни индусы, ни канадцы.

— Конечно, конечно, — ответил доктор Игорь, раздраженный тем, что его прервали. — Но прежде я хочу, чтобы вы поняли одно: за исключением некоторых тяжелых патологических случаев, люди сходят с ума, когда пытаются уйти от рутины. Вы понимаете?

— Понимаю, и очень хорошо, — ответила она. — И если вы считаете, что я не смогу о ней как следует заботиться, можете быть спокойны: я никогда не пыталась изменить собственную жизнь.

— Ну хорошо. — Доктор Игорь, казалось, почувствовал некоторое облегчение. — Вы можете представить себе мир, в котором, к примеру, у нас отпала необходимость изо дня в день повторять одни и те же действия? Если бы мы решили, например, есть только тогда, когда голодны, как бы тогда организовали свою работу домохозяйки и рестораны?

Нормальнее было бы есть только тогда, когда голоден, — подумала женщина, но ничего не сказала, опасаясь, что ей запретят говорить с Вероникой.

— Была бы сплошная неразбериха, — сказала она. — Я сама домохозяйка и понимаю, что вы имеете в виду.

— Поэтому мы каждый день завтракаем, обедаем и ужинаем. Просыпаемся ежедневно в определенное время и отдыхаем раз в неделю. Есть Рождество, чтобы дарить подарки, и Пасха, чтобы на три дня выехать на озеро. Вам бы понравилось, если бы ваш муж, охваченный внезапным порывом страсти, решил заняться любовью прямо в гостиной?

О чем говорит этот человек? Я пришла сюда, чтобы увидеть свою дочь!

— Я была бы ужасно смущена, — осторожно ответила она, надеясь, что угадала.

— Прекрасно! — воскликнул доктор Игорь. — Место для занятий любовью — это постель. А поступая иначе, мы будем показывать дурной пример и сеять анархию.

— Я могу увидеть свою дочь? — прервала его женщина.

Доктор Игорь сдался. Этой крестьянке не дано понять, о чем он говорит, ее не интересовало обсуждение сумасшествия с философской точки зрения, хотя ей было известно, что ее дочь попыталась из чувства собственного достоинства покончить с собой и вошла в кому.

Зазвенел звонок и появилась его секретарша.

— Пусть позовут ту девушку, которая хотела совершить самоубийство, — сказал он. — Которая написала в газеты, что покончит с собой ради того, чтобы все узнали, где находится Словения.