– Ничего не случилось. Кака нашел драгоценности актрисы, – спокойно ответила Юля, продолжая выуживать из пены украшения и складывать их в подол сорочки.

Там уже лежали браслет с изумрудами, перстень с большим сапфиром, еще одно колье и брошь изящной работы с опаловой лилией.

Жуан снял со спины Кака тазик и принялся осторожно собирать в него наиболее крупные осколки. Кака плакал. Василий, похлопав пару минут глазами, наконец ожил.

– Да это же драгоценности актрисы! – радостно воскликнул он, с восторгом наблюдая, как Юля вытаскивает из-под большого куска гипса бриллиантовую диадему.

– Да что ты? – искренне восхитилась Юля.

– Ну, парень, молодец! – обратился к Кака Василий.

Потом накинул халат, сбегал в кухню за кастрюлей и принялся вместе с Юлей вылавливать добычу.

Кака, безмерно удивленный странной реакцией грозного Василия Никаноровича, несмело поднялся с пола и принялся собирать останки скульптуры. Попутно пытаясь сообразить, откуда в разлитой им луже столько сокровищ.

– Откуда они взялись? – пыхтел рядом с Юлей Василий, проверяя, не закатилось ли что-нибудь ценное за плинтус.

– В Венере были, – ответила Юля, высыпая содержимое своего подола в кастрюлю.

– В какой Венере?

– Венере Медичи, копии с работы Клеомена, первый век до нашей эры, – автоматически ответила Юля, примеряя сапфировый перстень.

– Как ты узнала? – удивился Василий, его искренне восхищали культурологические познания супруги, с легкостью выдаваемые ею в повседневном быту.

– Я ее видела, когда она целая была. Бери кастрюлю, пойдем, проведем инвентаризацию, – распорядилась Юля, направляясь в гостиную.

– Да, похоже, у мадам был хороший вкус и аппетит, а также масса поклонников, – поделилась своими впечатлениями Ползунова, рассматривая аккуратно разложенные на кофейном столике украшения.

– Видимо, у старушки на старости лет мания преследования началась, если она свои побрякушки в статую замуровала. – На Василия произвела впечатление изобретательность актрисы.

– А может, они там не намертво были замурованы, а как-то открывались. Например, у Венеры могла поворачиваться голова? – предположила Юля.

– Да, жаль, мы теперь этого не узнаем. Но ведь после ее смерти эту скульптуру могли просто выбросить?

– Повезло бы мусорщику, который разгребал бы ту помойку, – усмехнулась Юля.

– Интересно, на сколько может потянуть ее собрание? – спросил Василий, вертя в руках бриллиантовую брошь в форме цветка с квадратным изумрудом посередине.

– Не знаю. Такая вещица, наверное, несколько сотен тысяч долларов стоит, – предположила Юля. – А вот этот браслет с эмалью и бриллиантами, наверное, на полмиллиона потянет.

Юля вертелась перед зеркалом, примеряя то одно, то другое.

– Здорово, что мы их нашли! – радовалась она. – Будет на что Васильеву выкупать.

– Думаю, теперь эти побрякушки нам не помогут, но хорошо, что напомнила. Надо их немедленно спрятать, пока про нашу находку инспектор не пронюхал.

– А куда мы их денем? В сейф? В тайник? – спросила Юля, с сожалением снимая с шеи цепочку с подвеской в виде бриллиантовой капли. – Если Аська вернется благополучно и без выкупа, я возьму себе брошку в виде морского конька, перстень с оранжевым сапфиром, перстень с желтым бриллиантом…

– Не вижу логической связи между возвращением твоей подруги и присвоением ее имущества, – скептически заметил Василий.

– Ты ничего не понимаешь. Мы заранее договорились, что половина драгоценностей моя, – приподняла брови довольная Юля. – Но главное, чтобы Аська вернулась, – тут же погрустнела она. – Так куда мы их спрячем?

– В банковское хранилище, естественно. Не забывай, инспектору известно об этих драгоценностях, не стоит лишний раз рисковать. И сейф, и тайник слишком очевидны. А нам нужны козыри в рукаве, – тоном заправского карточного шулера проговорил Василий. – А пока сложим в сейф. Только проверь сперва, чтобы занавески были плотно задернуты. Сейчас позавтракаем, оденемся и поедем в банк. Наших друзей запрем в подвале, чтобы по дому не шастали. На случай, если кто-то в дом залезет.

– Знаешь, мне страшно их одних в доме оставлять, – посмотрела Юля в сторону коридора, где старательные садовники ликвидировали последствия падения статуи. – Вдруг с ними что-нибудь случится?

– Ничего с ними не случится. Нас не будет часа два. Главное, чтобы сидели тихо, словно их тут и нет.

Юля с Василием быстро поели, оделись, и Юля галопом смоталась в садовый домик за косметикой Кака и кружевами Жуана, чтобы им было чем себя занять в отсутствие хозяев.

Пробегая по саду, она то и дело посматривала на выглядывающую сквозь зелень деревьев виллу покойного дона Кошты. Занавес на большом, выходящем на просторный балкон окне второго этажа определенно шевельнулся. Отпустили! Ну, теперь жди беды!

– Василий, они сиделку отпустили! Я видела, как в доме занавеска шевельнулась, она за нами следит!

– А я тебе что говорил! – поднял палец вверх Василий. – Собирайся, некогда рассиживаться.

Драгоценности сложили в наволочку, завязали узлом, потом убрали в пакет, а пакет в Юлину тряпочную пляжную сумку, сверху прикрыли полотенцем. И беззаботной походкой тронулись к гаражу, не забыв включить сигнализацию и запереть все двери и окна.

Не успел Василий открыть дверцу «Пежо», за воротами раздался звук клаксона.

– Полиция! – воскликнула Юля, прижимая покрепче сумку. – Елки! Только ее не хватало, – досадливо поморщилась она.

– Инспектор! – щелкнул зубами Василий. – Быстро в дом! Сидим, отдыхаем, никуда не собираемся.

Юля с Василием, теряя шлепанцы, кинулись к террасе.

– Хорошо, что лимонад не убрали! – плюхаясь в кресло, порадовалась Юля.

– Сумку! Сумку убери! – шипел Василий, хватая стакан с недопитым вчера лимонадом и пытаясь изобразить на лице выражение полнейшей расслабленности. Это ему плохо удавалось.

Инспектор между тем уже шел к ним по посыпанной красным гравием дорожке, а Юля все крутилась в обнимку с сумкой, не зная, куда ее пристроить, и наконец, не придумав ничего лучше, в панике закинула сумку подальше в кусты.

Инспектор приближался к террасе тяжелым чеканным шагом. Он был хмур, смотрел на супругов мрачным подозрительным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Юля с Василием натужно разыгрывали полнейшую безмятежность. Получалось у них не очень.

– Лысину промокни, – шептала мужу Юля, глядя куда-то в сторону мечтательным, близким к слабоумию взглядом.

– А ты прекрати пыхтеть как паровоз. Дыши ровно! – шипел ей в ответ Василий, промокая лысину краем рубашки.

– Добрый день, – поприветствовал Ползуновых инспектор, входя под тень маркизы.

– Инспектор! – удивленно воскликнула Юля так, словно только что его увидела.

Тот в ответ лишь недовольно скривился.

– Вы позволите? – спросил он, опускаясь на плетеный диванчик.

– Разумеется, – кивнула Юля. – Что-нибудь новенькое? Нашли, наконец, донну Васильеву или хотя бы убийцу? – сладким голосом поинтересовалась она, желая посмотреть, как будет выкручиваться господин Фонсека.

– Пока нет. А у вас что новенького? Как нравится господину Ползунову Синтра?

– Нравится, – коротко ответил Василий.

– Хотите сегодня что-нибудь посмотреть? – продолжал инспектор задавать провокационные вопросы,