проговорила:

– Мы можем заглянуть ненадолго, но в десять нам надо быть дома. Инспектор велел нам не гулять допоздна и обещал лично проверить, как мы выполняем его распоряжения. А то еще посадит в кутузку для нашего же блага. – Все это было чистейшим вымыслом, но давало подругам повод покинуть вечеринку не позже чем через час.

Повеселевший Анри остался ждать в гостиной, а подруги отправились собираться.

– Спасибо за поддержку, – поблагодарила Юлю подруга, выходя из гостиной. – А я-то все время думала, кого мне напоминает Наташа. Идеальное сравнение!

И обе, злорадно усмехнувшись, отправились наряжаться.

– Слушай, а надолго Анри поселился в Синтре? Что он тут вообще делает? Мне представлялось, что такой личности самое место в Каннах или Монако, – остановилась Юля в дверях своей спальни.

– Не знаю. Он приезжал выбирать места для натурных съемок. Они скоро начинают снимать какой-то многосерийный исторический блокбастер. А потом он решил задержаться. Говорит, устал от постоянной суеты и однообразной тусовки. Здесь он инкогнито, и вообще…

Юля присмотрелась к подруге и по зардевшимся щекам и глуповатому бегающему взгляду сделала вывод. Отъезд Анри во многом зависит от Васильевой. А значит, он будет торчать здесь все лето.

Аська поймала ее взгляд и, глупо хихикнув, скрылась в своей комнате.

«Боже мой! Ничто так не оглупляет, как любовь на ранней ее стадии, независимо от возраста, социального статуса и докторской степени», – вздохнула Юля, глядя вслед Васильевой.

Наташа встречала их почти у самых ворот.

– Аса, Жулиа! – Ее узкие длинные губы растянулись в открытой, сверкающей улыбке. Судя по слепящему блеску, отбеливание зубов она делала с утра. – Безмерно рада вас видеть! Где вы пропадали?! Говорят, у вас на вилле творятся всякие ужасы! Я должна это слышать! – Она коснулась щеки каждой из подруг и, подхватив Юлю под локоть, повлекла в дом. Анри обнял Аську за талию и, счастливо жмурясь, устремился следом. Похоже, он успел побеседовать со своей подружкой о правилах гостеприимства, пока Юля с Аськой переодевались.

Вырваться из цепких клешней Жерди и ее гостей было непросто, благодаря рекламе Анри они стали буквально гвоздем программы, а на посещение их виллы уже начали продавать билеты. Но подруг ждали важные и опасные дела, отложить которые было невозможно, поэтому даже Аська проявила завидную настойчивость в стремлении покинуть Наташин особняк.

– Уф! Еле выбрались! – поделилась Юля, входя в ворота Аськиного парка.

– Да уж. Похоже, Анри поработал с Наташей. Ты видела, как она переменилась, ее даже не крючило при виде нас. А уж от тебя, я думала, она никогда не отлипнет.

– Просто революция в умах, – согласилась Юля. – Может, им от нас что-то надо?

– Что?

– Ну, не знаю. Денег в долг занять, – ляпнула Юля первое, что пришло в голову.

– Тише! – Аська показала на светящиеся окна Мезе. – Вернулась.

Подруги подкрались к самым окнам горничной и прислушались. Внутри работал телевизор, кажется, постукивала посуда, больше ни одного звука слышно не было.

– Как думаешь, их там двое? – тихо спросила Аська.

– Не знаю. Но думаю, нам надо как-то погромче дать ей знать о своем возвращении, а потом демонстративно лечь спать, – потянула ее за руку Юля.

Включив в гостиной и кухне свет и плотно задернув шторы, они сделали на полную громкость телевизор и крадучись отправились к Юле в спальню, готовиться к операции.

В двенадцать часов вилла погрузилась в сон и покой. Спустя несколько минут окно столовой бесшумно распахнулось, и две темные тени выскользнули в сад. Одна из них, покидая окно, зацепилась ногой за подоконник и упала на камни террасы с тихим стоном. В ответ раздалось зловещее шипение, первая тень подхватила вторую под руку и поволокла во тьму, и в парке вновь воцарились безмятежные тишина и покой, нарушаемые лишь привычными шорохами ночи.

Прекрасна португальская ночь. Синее, невероятной глубины небо раскинулось до самых краев земли. Яркие, похожие на фонарики звезды вспыхивают и подмигивают из его глубин. Густые, пряные, дурманящие ароматы стелются среди цветов и деревьев, смешиваясь с клубящимся в низинах туманом. Легкие всплески ручья, шорох крыльев, стрекот цикад, шелест листьев сплетаются в чарующую волшебную мелодию ночи. Покой, безмятежность и тихая, неуловимая, невесомая грусть окутывают холмы и долины.

Все спит, и лишь обитателям проклятой Аськиной виллы нет ни сна, ни отдыха. Караулят они, сидя в засаде, злодея, покусившегося на их жизни, здоровье и сокровища. Полны решимости и безмерной отваги их сердца. Крепко сжимают их руки оружие возмездия. Недолго оставаться безнаказанными бесчестным, трусливым разбойникам, рыскающим, словно шакалы, под покровом ночи.

– Юль, я есть что-то захотела, и ноги затекли, – прошептала в ухо Юле Васильева. – У тебя нет шоколадки или конфетки? – тоскливо попросила Аська, прерывая прекрасную, полную поэзии песню, рождавшуюся в голове ее подруги.

Ну вот. Все испортила. Юля с раздражением взглянула на Васильеву.

– Нет у меня ничего. В гостях надо было на закуски налегать, – сердито ответила она, внимательно всматриваясь в ночной сумрак, окутавший дом.

Сидели они в засаде уже больше часа. Ничего не происходило. И только какое-то смутное беспокойство не давало Юле покоя. Она сидела, оглядываясь по сторонам, ей ужасно хотелось прислониться к Аське спиной. Противное ощущение чьего-то тайного присутствия не покидало ее. Но вот справа со стороны соседней виллы послышался едва различимый шорох, и темная высокая тень быстро перебежала от густой темной зелени укрытой шпалерами аллеи к дому.

– Говорила же я, что они этим маршрутом на дело ходят! – самодовольно шепнула Аська.

– Тише ты, Пинкертон! – шикнула на нее Юля, изо всех сил всматриваясь в неверную зыбкую темноту ночи. Последние несколько минут ей казалось, что справа от них в тени апельсиновых деревьев, за большим кустом жасмина скрывается что-то темное и неразличимое. Просто какой-то сгусток мрака.

Но Аська не дала ей сосредоточиться, толкая в бок и сжимая предплечье.

Между тем темная тень завернула за угол к окнам предательницы Мезе. Раздался едва уловимый стук, спустя несколько минут две тени снова скользнули мимо окон дома, к дверям Аськиной виллы. Мезе достала из кармана ключ и бесшумно распахнула дверь. Теперь уже Юле было не до сгустков мрака под деревьями.

– Вот дрянь. Ты подумай! – не выдержала Аська. – И каждый день как ни в чем не бывало нам в глаза смотрела по утрам! Перед полицией слезы лила! Артистка погорелого театра!

– Ничего, сегодня мы ее к стенке припрем! Не выкрутится! – кровожадно молвила Юля.

– Слушай, а вдруг они вооружены? – Жажда мести не заглушила в Аськиных мозгах голоса здравого смысла.

– Надо накрыть их в самый неожиданный момент, чтобы испугались. Свет не включать. В шлемах они нас не узнают. Взять на мушку и приказать бросить оружие.

– Да едва мы рот откроем, они нас сразу же и раскусят.

– Тренируйся менять голос. У тебя акцент меньше, будешь ими командовать.

– Спятила? Я пищу как мышь!

– Ты себя недооцениваешь. У тебя прекрасное меццо-сопрано. И потом, главное – это фактор неожиданности. В крайнем случае можно парня сразу вырубить ударом молотка по черепу. Тогда Мезе наверняка разговорится. Только лучше бы она нас все равно не узнала. Ничто так не пугает, как неизвестность.

Аська сдалась и согласно кивнула. И подруги короткими перебежками двинулись к дому. Перебегая лужайку, Юля услышала позади едва различимый хруст сучка под ногой. Она обернулась, но не смогла ничего различить в пестром кружеве лунного света, лежащем на траве. Аська тянула ее за руку, и Юля окончательно выбросила из головы собственные необоснованные фантазии.

Завтра утром она сможет осмотреть те заросли и, может, найдет какие-то следы, решила Юля, сосредотачиваясь на поимке не иллюзорных, а самых настоящих преступников.