Ну, до обморока своих зрителей тебе совсем не обязательно доводить — достаточно просто приятно их удивить. Давай удивляй — и ты никогда не проиграешь.

Так вот, продолжаю. Возвращаюсь к «нашим баранам», то есть к нашим платкам. Добрый волшебник бросает белый платочек правой рукой в воздух, по направлению к синему и красному. Произносит волшебные слова: «Ахалай-махалай!» И — о чудо! — белый платочек мгновенно привязывается к синему и красному. Можно сказать, увязывается с ними путешествовать.

И причем посередине, между ними. Вот хитрец!

Секрет фокуса прост. Фокус очень эффектный, уверяю тебя. Для демонстрации этого демократичного фокуса тебе понадобится три разноцветных шелковых платочка (40 х 50 см). Белый платок ты складываешь по диагонали и привязываешь к его углам тонкую, крепкую черную нить или леску. (Которую следует затонировать черным фломастером.) Твоя нить или леска — напоминаю для особо одаренных — должна быть обязательно черненькой и равняться диагонали платка.

Прошу не путать диагональ с биссектрисой. (Это, как известно, такая крыса, которая бегает по углам и делит его пополам. А сестренка ее, диагональка, потеряла свою сандальку. Шутка учащихся младших классов пифагорейской школы.)

Синий и красный платки надо крепко привязать к нитке (леске), подтянуть их друг к дружке и связать кончики легким, слабым узлом. Связанные платки положи в правый карман, а белый — в левый. Да, и о костюме. Костюмчик, обязательно тщательно отглаженный, должен быть черным или темно-коричневым. На фоне твоего темного отпаренного костюма зрители всевидящие никогда не заметят секретной ниточки. Итак, чародей достает из широких «Пифагоровых штанин» или из нагрудного кармана «волшебные» платки. Подбрасывает правой рукой белый платочек и, пока тот парит в воздухе, той же рукой подхватывает нижний кончик висящего синего платка. Затем аккуратно дергает за синий платок. Слабенький, «безжизненный» узелок соскользнет, и платки по нитке съедут в углы белого платка. Словно белая ворона, он окажется между синим и красным платками и весело прокаркает: «Кар-каркаррамба! Кар-кар-крррасота!» И только попробуй не поверить в чудес-са!

Лечу из Японии домой, на Родину. Возвращаюсь после длительных гастролей усталый, похудевший, измотанный концертами и магазинами. Но безумно счастливый. Удивительное состояние души, сколько приятных чувств, сколько радостных положительных эмоций в тот момент, когда самолет отрывается от земли японской, весело машет крыльями, прощаясь, стремительно взлетает и начинает набирать скорость, как сумасшедший, вырвавшийся из психбольницы на свободу! «На свободу с чистой совестью!» Оставляет где-то там, внизу, маленьких японцев, крохотных японских болонок, сакуру, харакири, суши, сумистов, цунами — бог с ними. «Самовара!» — что в переводе с японского на родной: «До свидания, до новых встреч, полюбившаяся Страна восходящего солнца!»

«Да-а-а, хорошо-то как, Господи», — думаю я про себя. Милые русские девушки— стюардессы — приветливо мне улыбаются, просят автограф, одному из первых подают стаканчик прохладной водицы. Хо- рошо-о-о! Пузырики газировки весело подпрыгивают, влетают без разрешения в одну ноздрю и возвращаются. Хоро-шо-о!!!

Куда только не заносила меня нелегкая судьба артиста. И в Италию, и в Швецию, и в Данию, и в Испанию, и в Норвегию, и в Индию... Сижу считаю: оказывается, я гастролировал в 62 странах, ого-го... Выходит, я обманывал французов и француженок, египтян и египтяночек, испанцев и испаночек, кенгуру, кенгурийцев-австралийцев и африканских обезьянок!

Но, скажу честно, положа руку... хоть куда, ну, хотя бы на мое рыдающее сейчас от счастья факирское сердце: нет ничего приятнее, чем обманывать своих соотечественников и обворожительных соотечественниц. Только я об этом, прослезившись, подумал, как тут же появилась милейшая молодая женщина и, нежно коснувшись моего плеча своими длинными, как у пианистки, пальцами, произнесла:

— Дорогой Амаяк! Извините, что потревожила, можно с вами сфотографироваться?

— Конечно, — улыбаясь, отвечаю я.

— А с сыном?

— Да пожалуйста!

— И с мужем?

— Давайте и мужа тоже.

Вся семья в сборе. Сфотографировались. Затем весь самолет, все пассажиры наперебой закричали: «Ой, можно и я-я-я... и с моим сыном... и с моей дочерью». В общем, всех обслужил, всем угодил. Только присел, другая мама просит: «А фокус? Фокус покажите! Ребенку моему — он вас обожает». Ладно, думаю, не отстанут... Обращаюсь к маме:

— Дайте-ка мне ваше колечко.

Та, недолго думая, снимает колечко с пальца. А колечко, прямо скажем, не дешевое— карата два, сапфиров, рубинов не счесть.

— Вот, — говорю, — это то, что доктор прописал.

Достаю из кармана платок, показываю его всем собравшимся у моего столика индивидуального пользования. Собираю четыре уголка в правой руке и быстро опускаю в него шикарное ювелирное изделие, то есть кольцо. Колечко успешно попадает на дно платка. Закручиваю кончики платка. Кладу платок в таком виде на столик и свободной левой рукой, поскольку я левша, хватаю пустую стеклянную бутылку и начинаю бить по платку. По той его части, где явно находится «несчастное» колечко.

Зрители ахнули! Мамаша переменилась в лице. На ее румяных щечках появились зелено-коричневые пятна величиною с перепелиное яичко. Маму зашатало, и она рухнула в кресло. Надо сказать, вся семейка была явно недовольна тем, что происходило на их глазах. Муж дамочки, крепко сжав зубы, недружелюбно процедил:

— А за колечко — ответишь!

Ну; думаю, все, пора финалить, а то еще заставят эти милые новые русские выйти меня из самолета раньше времени и без парашюта. Летать-то я летаю — все больше на ковре-самолете, но плаваю конечно же лучше. До земли далеко, а до воды совсем рукой не подать.

Разгромив, раздробив и размельчив на очень мелкие кусочки содержимое платка, я поднял его, неистово потряс нм перед глазами насмерть перепугавшейся дамы. Затем очень быстро опустил руку в платок, достал целенькое и невредимое колечко и вернул его даме. Она недовольно взяла кольцо и отправилась на свое место вместе с потрясенным мужем.

Пассажиры зааплодировали, но больше всех был доволен их маленький мальчуган. Он громко бил в ладошки и кричал:

— Еще! Еще, Рахат Лукумович!!!

Ну и что было потом?

А ничего. Народ, улыбаясь, разошелся потихоньку по своим креслам. И уже никто больше меня не просил показать фокус. Самолет летел по заданному маршруту в Москву.

Ну, и о секрете этого «коварного» фокуса.

Его любил демонстрировать мой друг граф Калиостро. Он меня ему и научил. Джузеппе заворачивал в платок дорогостоящее кольцо какой-нибудь знатной дамы, якобы разбивал его, подменивал на фальшивое и