— Он тебя поцеловал?

Да, — Валя опустила голову. — Но я тут же оттолкнула его. Он сразу стал извиняться и сказал, что это произошло случайно и он вовсе не хотел…

— Случайно… — с горечью произнесла Лида. Она оторвала уголок у лежавшей рядом газеты и принялась с ожесточением оттирать полузасохший лак от ногтей.

— Лида, прости!

— Это все?

— Да, все. Больше ничего не было. Всю дорогу Илья извинялся…

— Как будто мне от этого легче. Зачем ты мне рассказала? Чтобы помучить меня, да?

— Ну что ты! — умоляюще протянула к ней руки Валя, но Лида с мрачным лицом отвела их. — Лидусик, я же ни в чем не виновата!

— Не виновата! — с ненавистью прошептала Лида. — Ты своим предательством сердце мне разбила, вот что! Мало тебе было Ваньки, так нет же, тебе еще и Илья понадобился…

— Лида! Это все неправда! — ужаснулась Валя. — Честное слово, ты не права!

— А зачем ты к нему в машину села? Разве ты не знала, что так делать нельзя?

— Да почему же нельзя? — растерялась Валя. — Ведь он меня просто подвезти хотел!

— Ты мне больше не друг.

— Ах вот как! — возмутилась Валя. — Вот ты как со мной… Все, Лаптий, я тоже на тебя обиделась.

Она вскочила и бросилась к калитке.

Так они поссорились.

Вечером у Вали было свидание с Иваном — обычно она радовалась, когда он просил ее о встрече, но тут в первый раз не испытывала желания увидеть его. «Еще и Ванечку с Ильей рассорю… — пришла ей в голову новая огорчительная мысль. — Нет, определенно во всем виновата только я! И зачем, зачем я только села к нему в машину, зачем рассказала обо всем Лидке…»

Но не идти было еще хуже.

Валя надела свое любимое желтое платье, сорвала возле дома цветок купавки, заткнула его за ухо. «Она была порочной женщиной…» — мстительно подумала она о себе почему-то в третьем лице.

— Ты уходишь? — спросил Арсений Никитич, выходя на крыльцо. — Не будет нескромным, если я спрошу тебя — куда?

— Не будет, — хмуро ответила Валя. — На свидание с Ваней… Только маме ничего не говори, ладно?

— С Ваней? Очень порядочный молодой человек! — почему-то обрадовался дед. — Таких, пожалуй, редко сейчас встретишь…

— Ты в этом уверен?

— Я, Валюта, слава богу, пожил и в людях разбираюсь… Уж он куда лучше этого лорда Байрона.

— Кого? — изумилась Валя.

— Ну этого, другого вашего с Лидой приятеля. Илья, что ли, его зовут…

— Да, Илья, — отвернулась Валя.

— Так вот… О чем это я? Ах, да, я хотел тебе рассказать о том, что до войны мы жили на берегу Москвы-реки — ну там, где раньше стоял храм Христа Спасителя.

— Где теперь бассейн, что ли?

— Да-да! Так вот, когда храм снесли, на том месте собирались построить Дворец Советов. Грандиознейший проект! И станцию метро рядом назвали — «Дворец Советов». Только чего-то не получилось с этим дворцом, и метро переименовали в «Кропоткинскую»…

— Слушай, дед, мне сейчас некогда. Потом расскажешь, ладно?..

— Ждешь? — спросила она, сияя глазами.

— Жду, — ответил он. — А ты опаздываешь…

— Да ну, дед со всякими ретровоспоминаниями привязался… Кстати, ты ему очень нравишься.

— Кому?

— Господи, да дедушке моему! — засмеялась Валя.

— Мне все равно, — улыбаясь, покачал Ваня головой. — Я хочу нравиться только тебе. Если ты меня разлюбишь, то я умру.

Иван произнес это с шутливой интонацией. Но все равно Вале стало на миг страшно. Она обняла его изо всех сил, прижалась щекой к груди — там, где стучало его сердце.

— Никогда не разлюблю! — горячо прошептала она. — И ты никогда не умрешь!

— Значит, ты гарантируешь мне бессмертие?

— Да!

Стоило ей только увидеть Ивана, как недавние сомнения и мучения покинули ее. Какая разница, о чем думал Илья, обиделась или нет Лида… Иван — вот кто был главным. Валя, глядя на него, забыла о недавнем происшествии с Ильей. Да и Илью уже забыла!

— Идем, Ванечка…

— Куда?

— Да хоть куда — вон вниз по течению, — махнула она вперед.

Они побрели вдоль берега, держась за руки.

— Красивый цветок, — сказал он, гладя ее по волосам. — Как называется?

— Купавка…

— Купавка… Какое смешное название. Он желтый, и платье у тебя желтое… Ты сама вся как солнышко. Валька!

— Ты сам солнышко… Ой, а веснушек-то у тебя сколько!

Было жарко, но к вечеру небо заволокли густые белые облака. Клочья тумана стлались над водой — как тогда, когда они встречали рассвет. Никого вокруг не было, дачный поселок остался далеко позади.

— Ванечка…

— Что?

— Ванечка, я вот все думаю о том, что будет дальше, — задумчиво произнесла она.

— А что будет дальше?

— Лето кончится, и как мы будем друг без друга…

— Так мы в гости будем ездить друг к другу! В кино ходить, и все такое… Просто гулять — вот как сейчас, например.

— Ты на одном конце Москвы, а я на другом… — вздохнула Валя.

— Метро же есть!

— Да, я и забыла… И телефон.

Он остановился, обнял ее — каждое его прикосновение отзывалось болью восторга в ней.

— А ты меня не разлюбишь, Ванечка? — спросила она, смеясь. — Я ведь тоже тогда умру!

— Глупая, глупая Валька… — Он целовал ее в лицо, беспорядочно и часто — губы, щеки, лоб, глаза…

Потом они сели на берегу, смотрели на воду. Потом встали, опять побрели куда-то. Долго целовались под старой ивой, спустившей свои ветви до самой воды. Потом пошли в сторону полуразвалившегося моста и там снова целовались.

Если бы кто-то невидимый взялся бы со стороны наблюдать за ними, то не нашел бы никакой логики в этих хаотичных передвижениях. Это был извилистый, запутанный путь, с бесконечными возвращениями и поворотами, который если и вел куда-то, то только от сердца к сердцу.

Первые сумерки опустились на землю, и капли дождя ударили по листве.

— Ой, дождик! — удивилась Валя, протянув вперед ладонь. — Ванечка, смотри — дождь…

Они попытались спрятаться под дерево, но дождь ударил сильнее. Настоящий июльский ливень.

— Ну все, — засмеялась Валя, — это знак. Пора домой!

— Еще пять минут…

— Через пять минут нас просто смоет!

И они бросились бежать, держа друг друга за руки.

— Купавка твоя упала…