— Как-нибудь обязательно приеду. Обещаю. Клянусь. — Робин на мгновение замолчал. — А как поживает великолепная Китти? Чем она занимается?
Лиза ответила не сразу.
— Робин, почему ты всегда ее так называешь?
— Не знаю. Может, это с тех пор, как умер старик.
— Ты хочешь сказать — мой отец?
— Ну ладно, Лиза, как Китти?
— Но почему ты упорно называешь ее Китти? Робин засмеялся.
— Уговорила. Что поделывает мама в последнее время? Так тебе больше нравится?
— Она была для тебя хорошей матерью, Робин.
— А я и не отрицаю и даже счастлив, что она развлекается. Так как у нее дела?
— Не очень. У нее плохо с коронарными сосудами, было несколько сердечных приступов. Она месяц пролежала в больнице, но теперь ей, кажется, лучше. Недавно она переехала в большой особняк в Риме. Естественно, у нее новый воздыхатель. Она говорит, что он ее обожает. Конечно, она ему платит. Как тебе это нравится?
— Потрясающе! А ты что хотела? Чтобы она жила с каким-нибудь старым артритиком? Я, как Китти, люблю молодость и красоту.
— И тебе никогда не хотелось иметь детей и собственный дом?
— Нет! И не думаю, что Китти тоже этого хотела. Она родила нас потому, что так получилось.
— Не смей говорить так о ней!
— Ладно, Лиза! У нас всегда была няня, у тебя, по крайней мере. Я до сих пор помню, как дрожала Китти, когда была вынуждена брать тебя на руки. И я не помню, чтобы она держала меня на руках, когда я был маленьким.
— Она обожала детей! — закричала Лиза. — И мечтала иметь их полный дом! Она чуть не умерла, когда рожала меня, а потом у нее было три выкидыша.
— Почему я не знал этого?
— Я тоже ничего не знала. Я узнала об этом только после смерти папы, когда она несколько дней гостила у нас. Я была тогда на третьем месяце. «Не останавливайся на одном, Лиза, и даже на двоих. Нарожай целый дом детей. Я оставлю вам столько денег, что вы с Робином сможете себе позволить иметь много ребятишек. Без них жизнь не имеет никакого смысла». Она много чего мне тогда рассказала.
— Наверное, дочери ближе к матери, — вполголоса произнес Робин.
— Не уверена. Но я знаю, что дети — это очень важно. И мама это знает. Я бы хотела, чтобы ты тоже это понял.
— Постараюсь. Желаю вам хорошо повеселиться на Рождество!
— Тебе тоже. Представляю, как ты чудесно проведешь время с целым роем блондинок. Счастливого праздника, Робин!
Лиза повесила трубку.
Робин в задумчивости провел рукой по волосам. Впереди у него были рождественские каникулы, и их нужно было как-то провести.
Он проснулся в четыре часа утра весь в поту с ощущением, что видел во сне какой-то кошмар. Но какой, он не мог вспомнить. Четыре часа по местному времени, значит, в Риме — десять. Он набрал номер. Ему ответил приятный мужской голос на безупречном английском языке.
— Пожалуйста, пригласите миссис Стоун, — попросил Робин.
— Мне очень жаль, но она спит. Что ей передать?
— А с кем я говорю?
— Могу ли я задать вам тот же вопрос?
— Я ее сын, Робин Стоун.
— О! — Голос в трубке сразу потеплел. — Я так много слышал о вас. Я — Серджио, лучший друг миссис Стоун.
— Послушайте, лучший друг, я собираюсь сесть в первый же самолет на Рим и провести Рождество со своей матерью. Как она себя чувствует?
— Очень хорошо. Но думаю, что почувствует себя еще лучше, когда узнает эту новость.
— Да, лучший друг, вы поможете мне сэкономить на одном телефонном звонке, если закажете для меня номер в отеле «Эксельсиор».
— Я вас не понимаю.
— «Эксельсиор», большой отель на Виа Венето.
— Я хорошо знаю этот отель. Но зачем вам там останавливаться? У вашей матери огромный палаццо из десяти комнат. Она здорово оскорбится, если узнает, что вы поселились не у нее.
— Десять комнат!
— Это очень красивая вилла, где она может прекрасно отдохнуть.
«И где Серджио имеет возможность принимать своих дружков», — подумал Робин.
Серджио продолжил:
— Если вы сообщите о времени приезда, я вас встречу.
— О, нет, в этом нет необходимости!
— Но я сделаю это с удовольствием.
— Ладно, приятель. Ей-богу, вы не зря получаете свои денежки.
— Буду ждать вас с нетерпением.
Самолет приземлился в одиннадцать часов вечера по римскому времени. Спускаясь по трапу, Робин заметил красивого молодого человека в замшевых брюках. Он бросился к Робину, как только тот зашел в дверь аэровокзала, и хотел забрать у него «дипломат», но Робин удержал его.
— Молодой человек, я еще не инвалид.
— Меня зовут Серджио. Вы разрешите называть вас Робином?
— Почему бы и нет?
Они направились в зал выдачи багажа.
Молодой человек был действительно очень красив. Он держался лучше, чем большинство кинозвезд. Его походка была мягкой и легкой, и он не вилял бедрами при ходьбе. У него были приятные манеры — живые и восторженные, но без угодливости. Этот молодой мерзавец вел себя так, будто действительно был рад познакомиться с Робином. С багажом он управился, как бог. Пока все пассажиры толпились в очереди за чемоданами, Серджио развернул несколько лир, и меньше чем через минуту носильщик принес сумки Робина и сложил их в длинный красный «ягуар». Робин молча уселся в машину, и они поехали по новой дороге, ведущей в оживленный город.
— Красивая тачка! — наконец заговорил Робин.
— Она принадлежит вашей матери.
— Уверен, что мама на бешеной скорости каждый день гоняет машину, — иронически произнес Робин.
— Нет, машину вожу я. У нее был шофер, который водил большой «ролле», но он сговорился со служащими со станции техобслуживания и выманил у вашей матери много денег. Теперь последнее время машиной занимаюсь я.
— И вы нашли дешевую станцию техобслуживания?
— То есть?
— Ладно, забудем об этом, Серджио. Как моя мама?
— Мне кажется, лучше, чем когда-либо. А ваш приезд ее просто осчастливил. Мы собираемся устроить праздник на Рождество в вашу честь.
Автомобиль въехал в величественную аллею, обсаженную деревьями. Робин присвистнул.
— Да это настоящий дворец! Интересно, сколько стоит снять такой дом?
— Он не снимается, — ответил Серджио. — Китти его купила. Правда, красивый?
Китти ждала в большом мраморном вестибюле. Робин нежно обнял ее. Она показалась ему еще ниже ростом, чем раньше, но лицо ее было гладким, без морщин.
Она проводила его в огромную гостиную, пол в которой был из розового мрамора, а фрески
