что дело гражданско-правовое, что все довольны… оно закрыто!
– А наш громкий суд и пиар? – деланно заныла я.
– Зачем вам суд, Мариванна? – возмутился генерал.
– А так все хорошо складывалось… – взгрустнула я.
– Не факт… – поморщил лоб генерал.
– Факт! – кокетливо вставила Поля Ковач.
– Достаточно вам будет, чтобы я сейчас при вас позвонил Лифшицу и попросил его, чтобы до понедельника к машине никто не прикасался? – оживился генерал.
– Вы очень обаятельный господин, но у меня лично нет доверия ни к вам, ни к Лифшицу, – объявила я, – и, главное, не появилось за это время. Лифшиц, как мы поняли, человек, который никогда не сталкивался с юридическими особенностями жизни. Такие люди образовываются только в судах… Он привык, что за его деньги придет приятный генерал и уладит любую грязюку. Он не понял, что изменилось время и больше никто не боится генералов. Я ведь его обо всем предупреждала. Месяц ему дала. В течение месяца Веня Козлов звонил моим подругам и сообщал: «У нас юридически все шоколадно. У нее ничего не получится…»
– Пожалуйста, не называйте при мне фамилию Козлов! – приложил генерал руку к сердцу. – Мне бы его сейчас дали, я бы его порвал…
– Кстати, в понедельник Лифшицу идти к дознавателю. Можно машину забрать до дознавателя, можно после. Пусть сходит. Ему это полезно. Так сказать, обряд инициации, – напомнила Людмила. – Меньше потом людей разводить будет.
– Какие вы кровожадные! – покачал головой генерал.
Долго ли, коротко, встретиться по забиранию машины договорились, как и просил генерал, в понедельник. Раньше не получалось из-за отсутствия эксперта. Собственно, он отсутствовал, потому что найти его было поручено Отличникову, хотя было понятно, что ничего порученного Отличников выполнить не может, как бы ни силился. Так что вместо эксперта мы получили экзистенциальное объяснение двоечника на вопрос: «Почему ты не выучил?» – «Я учил!»
Операция изъятия машины выглядела сложносочиненно. Мы заехали за экспертом. Это был обаятельнейший господин по имени Леонид Сергеевич. После Вени, Лифшица и генерала я ожидала кидающего пальцы надменного молодца, но к нам в машину подсел интеллигентный человек средних лет. Принадлежность к автомобильной патологоанатомии в нем выдавали только горы мускулатуры. В свободное от экспертизы время он преподавал в вузах. По количеству вузов, в которых он преподавал, было понятно, что при экспертизе автомобилей взяток он не берет.
Поля Ковач и Отличников ждали нас у ворот сервиса. Я, Петруша, Поля, Отличников и Леонид Сергеевич толпой вошли внутрь, и возящиеся с автомобилями люди бойко начали показывать нам дорогу к Лифшицу через огромный двор. По взглядам было понятно, что все что-то слышали про историю с «шевроле-каприз», но хотели бы услышать побольше. Когда Лифшиц появился на пороге конторы, я опознала его только по сопровождающему генералу. Никому не идет проигрывать. Но есть люди, которым катастрофически не идет проигрывать, это множит их внешность на ноль. Видимо, Лифшиц неделю до этого пил не просыхая: физиономия его была багрова, а шея поворачивалась с трудом. От осанки и ленивой пластики не осталось и следа, прежний сорокалетний плейбой превратился в немолодую, сутулую, хриплую и сломленную особь мужского пола. Он был так плох, что даже не дал нам внутренне восторжествовать. Хотелось похлопать его по плечу, ободрить и напоить чаем с большими шоколадными конфетами…
– Идемте, – сказал он севшим голосом, и компания потащилась в самый задний уголок двора.
Пока мы лавировали между чинимыми автомобилями, добираясь до заветной цели, люди разглядывали нас с таким знаком вопроса, что хотелось заорать:
– Господа! Все просто! Лифшиц хотел сделать нас, но мы сделали его, и сейчас вы все в этом убедитесь!
Это было бы для Лифшица приговором, он специально загнал многострадальный автомобиль в дальний угол, рассчитывая избежать огласки. Но нас было уж слишком много, с уж слишком торжествующими физиономиями, так что население двора автосервиса начало понимающе качать головами и перемигиваться. Мы окружили грустный «шевроле-каприз», загнанный в угол.
– Забирайте! – широко взмахнул Лифшиц с неопределенным выражением лица.
– Откройте капот! – предложил эксперт, тоном обозначив свои права.
– Я говорю, забирайте! – раздраженно повторил Лифшиц. – Я отдаю машину…
– Это меня не интересует, меня интересует ее состояние на данный момент, – пояснил эксперт, – акт о котором я здесь составлю, а вы все подпишете.
– Какой еще акт? Вы вообще кто? – напрягся Лифшиц.
– Вот мои документы. – Эксперт протянул удостоверение.
– Да я ее так, без денег отдаю, какая тут еще экспертиза? – завопил Лифшиц.
– Без денег или за деньги не является моей компетенцией, моя работа описать, в каком именно виде вы ее отдаете! – холодно ответил эксперт, было ясно, что он далеко не первого такого Лифшица видит в своей жизни. – Откройте капот!
Генерал подошел вплотную к уху Лифшица и жарко туда зашептал. Лифшиц помялся, шепотом выматерился и побежденно двинулся к машине. Сесть на корточки перед капотом ему еще удалось, но уже открыть – нет. Пальцы бил такой похмельный тремор, что они никак не складывались в нужную геометрическую фигуру. Через пять минут этой душераздирающей сцены Петруша подошел сзади Лифшица, нажал на капот, и тот открылся.
Эксперт влез под капот буквально по пояс минут на пятнадцать. Солнце жарило вовсю, мы, как дураки, стояли вокруг, совершенно не понимая, как поддержать светскую беседу в данном составе компании. Генерал безнадежно бился в тему «хорошей погоды», мы в ответ едва сдерживали смех.
Вылезши из-под капота и вытирая руки салфетками, эксперт начал расстреливать Лифшица вопросами, от каждого вопроса Лифшиц вздрагивал и становился меньше ростом. Эксперт спрашивал:
– А для чего вы сняли это и распилили это, если того и того не было?
Лифшиц отвечал:
– А вот надо было… и вообще не ваше дело, я ведь вам машину отдаю.
Через некоторое время после этого диалога мы смогли убедиться в полном ясновидении эксперта и полной жуликоватости Лифшица. Эксперт подробно рассказывал, какие именно технические действия под видом ремонта совершал Лифшиц, а тот, осознав профессиональную мощь собеседника, понес пургу, как двоечник, ноющий перед учительницей. Другой вопрос, что при своих технических знаниях я могла понять из разговора только то, что после ремонта в пять тысяч долларов глушитель прикручен проволокой, а спидометр не работает в принципе.
– Везите машину на яму, – скомандовал эксперт.
– Зачем на яму? Я ведь ее так отдаю… – вяло промямлил Лифшиц.
Возникло замешательство. Вести такую большую и сложную машину через двор, плотно уставленный другими, могли только два человека: Лифшиц и Петруша. Лифшица колотило по сумме похмелья и унижения, и он бросил многозначительный взгляд на Петрушу. Но тут я, как мама-курица, выступила вперед с заявлением, что не уверена, что машина не взорвется и не загорится, так что пусть начальник ремонта ведет ее сам.
С грехом пополам Лифшиц доехал до ямы, не загоревшись и не взорвавшись, после чего эксперт вновь погрузился в автомобильные внутренности. Мы по-прежнему мялись в невозможных попытках вести светскую беседу, пока эксперт не вылез с черными по локоть руками. Теперь уже из ямы, словно принимал роды у коровы. Он потер локтем затылок и сказал:
– Не было мотивировки растачивать мотор…
После этой фразы Лифшиц совсем потускнел.
Эксперт чистился салфетками. Лифшиц не предлагал не только раковину, но и стол для написания акта о состоянии машины. Он панически боялся лишних глаз и ушей, хотя из нашей мизансцены всему двору автосервиса все уже было ясно. Эксперта это ничуть не удивило, он, привыкший работать в боевых условиях, усмехнулся и сказал:
