– Нужно превозносить не меня, а тех мучеников, что пали за общее дело. Оставшиеся в живых всем им обязаны.

– Верно! – согласился Сайм.

Все выпили. Торжественное молчание нарушила Джуно:

– Какая ирония судьбы… Пит Лейлор всего десять лет назад был под судом, а сегодня он спикер законодательного собрания. Это доказывает, как много могут добиться люди, работающие вместе ради того, чтобы Австралия стала великой страной.

– Послушай, Дэвид, – меняя тему, сказал Терренс. – Ты знаком с братьями Бойл?

– Фамилия мне знакома. Не их ли отца убили в Эврике?

– Его. Между прочим, ребята работают на семейной молочной ферме – той, что возле дороги у реки.

– Эту ферму я хорошо знаю. А младший, Дэн, – кажется, тот парнишка, по которому страдает Адди. Такой здоровенный молодец, довольно симпатичный.

При упоминании имени Дэна Адди, как всегда, затрепетала. Отец заговорщически засмеялся и понизил голос, поэтому, чтобы расслышать, что он говорит, девочке пришлось выскочить из постели и прижать ухо к отдушине.

– Я недавно был на ферме с одним из молочников, Сэмом Карлсоном, – он пытается организовать рабочих в союз, чтобы вместе добиваться повышения зарплаты и улучшения условий труда, – и Сара Бойл, их мать, пригласила нас на чай. Так вот, во время беседы она упомянула о том, что Дэн хочет стать репортером.

– Да? А у него есть к этому способности?

– Думаю, да… Она показала мне стихи, которые он писал на чердаке при свечах. Бедный парень, наверное, умер бы от смущения, если бы узнал, что она их читала. Особенно вот этот отрывок. Вот, прочитай, Дэвид.

Пауза, затем послышалось шуршание бумаги, и Сайм продекламировал:

– Гм! – одобрительно хмыкнул Сайм. – Пятистопный ямб – прямо как у Шекспира. Что ж, неплохо. Парень любит литературу, и у него есть чувство слова. В следующий раз, когда увидишь вдову Бойл, скажи ей, чтобы юный Дэнни как-нибудь заглянул ко мне в редакцию. Я предложу ему подметать контору или подносить шрифт, чтобы он познал газетное дело с самой первой ступеньки.

– Очень великодушно с твоей стороны. Я обязательно так и сделаю и думаю, что Дэн очень обрадуется. А ты, Джуно, о чем задумалась?

– Я думала, – вздохнув, ответила мать Адди, – кто та девушка, которая вдохновила Дэнни?

Наступило долгое молчание. Наверху Адди закрыла лицо руками. «Неужели это обо мне – «…Дышу я, страстию томим»?»

Что такое страсть?.. Когда в тот день она подсматривала за Дэнни в театральный бинокль, теплая волна пробежала по животу и лону. Это и есть страсть? Когда он стоял под деревом, достав из брюк свой… свой… свою штуку.

Но вдруг все сомнения относительно того, что такое страсть, исчезли, и Адди охватило жгучее желание оказаться рядом с Дэном Бойлом. Совсем близко. В его объятиях, крепко прижавшись к его телу. И чтобы между ними ничего не было – никакой одежды. Чтобы грудь прижималась к груди, живот к животу, его штука к ее штуке!

Сердце стучало как сумасшедшее. Взобравшись на постель, Адди задрала ночную рубашку и просунула руку между бедер. Пальцы инстинктивно нащупали нужное место и стали двигаться с нарастающей скоростью.

Через несколько секунд Адди уже казалось, что ее ласкает Дэн, и ей стало еще лучше. Все выше и выше воспаряла она, купаясь в волнах удовольствия, пока не взорвалась, словно ракета в летнем небе, под звездами Южного Креста.

К концу августа Адди подросла и, хотя была совершенно здорова, весила на десять футов меньше, чем прежде.

– Моя оглобля! – любовно называл ее отец. – Ничего, юному Бойлу, должно быть, нравятся тощие женщины, – лукаво добавил он, когда разговор в очередной раз зашел о внешности Адди.

– Папа! – побагровев, топнула ногой дочь.

– Кажется, лихорадка опять возвращается, – продолжал отец. – Смотри, Джуно, как она покраснела.

– Мама, останови его, слышишь! Это несправедливо!

Джуно с трудом подавила смех, но даже ее сдержанная улыбка возмутила дочь – та мгновенно выбежала из дома.

– Какая она обидчивая! – Терри Трент обнял жену за талию.

– Это все возраст, – ответила Джуно. – Я никогда не забуду тот ужасный период, когда мне было пятнадцать лет. В школе я влюбилась в одного мальчика. Я обмирала, когда он на меня смотрел, и сходила с ума, когда он уделял внимание какой-либо другой девочке.

– А ты думаешь, Адди влюблена в Дэнни?

– О, я в этом уверена… и… судя по тону его поэмы, он тоже к ней неравнодушен. – Джуно нахмурилась. – Да… Когда представители разных полов испытывают друг к другу такое сильное влечение, это может создать кое-какие проблемы.

– Какие?

– Терренс Трент, ну как ты можешь быть столь наивным? – Кокетливо улыбнувшись, она прижала руку мужа к своей груди. – Помнишь о птичках и пчелках?

Увидев ошеломленное выражение его лица, Джуно едва не рассмеялась.

– Адди? Дэнни? Ты серьезно? Она же еще совсем ребенок!

– Нет, уже почти женщина. Еще какой-то год, и она вполне созреет.

– Это смешно!

– Ты забываешь, дорогой, как рано это начинается. Я хорошо помню себя в возрасте Адди, когда мы жили за Голубыми горами.

– Да, твои мать и отец называли это место Раем.