Отец использовал все свое влияние, чтобы хоть как-то смягчить тяжелейшие обвинения, выдвигаемые против тебя, Джорджа, Шона, Дэнни, Абару и Роналда. Но так ничего и не добился. Новый прокурор говорит, что если бы вы здесь появились, то вас немедленно повесили бы.
Но ведь мы все живем надеждой, мой дорогой, и я надеюсь, что быстрые политические, общественные и экономические перемены, осуществляемые губернатором Макуэри, в один прекрасный день приведут к объявлению всеобщей амнистии для всех беглецов.
Губернатор, истинный джентльмен, человек гуманный, за время нашего отсутствия провел много реформ и намерен энергично их продолжать. Он вселил в сердца нашего народа горячее стремление к независимости, к обретению достоинства, которое должно вознести нас над жалкой участью, уготованной для нас Уайтхоллом.
Отправка каторжан в колонию непременно будет прекращена. Австралия не потерпит, чтобы в глазах всего мира она оставалась всего лишь тюрьмой.
Говорят, что человек может принять любой вызов, и лучшее подтверждение этому – успехи, достигнутые бывшими заключенными. Многие из них сумели приобрести прекрасную репутацию как чиновники, управляющие, доктора, торговцы, священники, учителя… Я уже не говорю о тех, которые стали преданными слугами закона и порядка – адвокатами, судьями и, какая ирония судьбы, даже полицейскими.
Мой любимый, мой единственный, прости, что я так распространяюсь на темы, далекие от наших забот. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь. Говоря бессмертными словами библейской Руфи:
Так или иначе, я скоро буду с тобой. Я пришла к выводу, что самое для меня лучшее – оставить детей здесь, в Парраматте, а самой уехать. Для нас с тобой это величайшая жертва, но в конечном счете, возможно, это будет наилучшим исходом для Джейсона и Джуно. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что мы с тобой не имеем права обрекать на бродяжничество два невинных существа, чье единственное преступление состоит в том, что они родились на свет Божий.
Подумай о тех выгодах и преимуществах, которые они получили бы, останься на попечении дедушки и бабушки.
Крег, милый, к тому времени, когда ты получишь письмо, я уже приду к определенному решению. Возможно, я уже буду на пути к тебе.
Этот конверт я передаю знакомому нашей семьи профессору Алексу Уайтсайду, который возглавит геологическую экспедицию, отбывающую в следующее воскресенье. Надеюсь на скорую встречу.
Да хранит тебя Господь!
Любящая тебя,
всегда твоя
Адди.
На другой день после того как Адди написала письмо Крегу, она наконец решилась – за завтраком сообщила родителям о своем намерении вернуться в Земной Рай.
Джоанна наклонила голову и прикрыла глаза ладонью.
– Аделаида, как ты можешь так с нами поступить?
– Пойми, мама, я доверяю тебе и отцу самое дорогое – Джейсона и Джуно. Это величайшая жертва с моей стороны.
Но я должна вернуться к человеку, которого люблю больше всего на свете. Я просто не могу жить без Крега.
Сэм посмотрел сквозь стеклянные двери на детей, которые играли на лужайке с двумя овчарками.
– Ты уже поговорила с Джейсоном и Джуно?
– Нет. Я сделаю это позднее, когда мы останемся одни.
– Прошу тебя, измени свое решение.
Адди накрыла ладонью руку отца, лежавшую на белой льняной скатерти, и улыбнулась:
– Знаю, сколько боли и горя я причинила тебе и маме. Это будет просто чудо, если вы простите меня. Но я ничего не могу с собой поделать. Без Крега мне не жить.
Сэм печально покачал головой.
– Я понимаю тебя, Адди. Прекрасно понимаю. Даже будучи ребенком, – грустно улыбнулся он, – ты всегда танцевала под чужую дудку.
Адди вытерла губы салфеткой.
– Перед тем как я покину Парраматту, мне предстоит кое-что сделать.
После своего возвращения Адди ни разу не видела Джона Блэндингса, Однажды, посещая сиднейские магазины, она встретила на улице Дорис, но прежняя лучшая подруга сделала вид, будто не заметила Аделаиду.
– Что же именно? – спросил Сэм.
– Я должна повидать Джона Блэндингса.
Джоанна едва не выронила вилку. Сэм чуть не подавился куском хлеба.
– Господи, – пробормотал он. – А это еще для чего, Адди?
– А ты не думаешь, что я перед ним в долгу? Все это время я брожу по Парраматте, что называется, поджав хвост, боюсь встретить Джона и его родных. Мне стыдно, что я такая трусиха. – У нее перехватило дыхание. – В конце концов, мы с Джоном давние друзья. Именно я виновна в его увечье. Во всяком случае, отчасти… Совесть подсказывает мне, что я хотя бы должна выразить сожаление по поводу случившегося. – Она поджала губы. – Чтобы уважать себя, я должна смело и с честью исполнить свой долг.
В тот же день Адди отправилась к Блэндингсам.
По этому случаю она надела модное платье с желто-зеленым корсажем, белой юбкой и широким черным поясом. Рукава были с буфами и разрезами в псевдоелизаветинском стиле, юбка – длинная, до лодыжек, расширяющаяся книзу и с тремя рядами складок.
Стоя перед зеркалом, она надела на аккуратно уложенные волосы широкополую шляпу, украшенную пестрыми перьями.
У переднего крыльца Адди ожидал конюх Кент с одноместной двуколкой, которую он подал по ее просьбе.
– Вы в самом деле не хотите, чтобы я подал вам экипаж, запряженный четверкой, мисс Диринг?
