«Образование» 1958 года, которое не приспособляет студента к жизни между 1940 и I960 гг., — это мошенничество и позор.

  «Признано, что это не имеет никакого отношения к действительной жизни, но сказано, что курс не может быть изменен. Поэтому я отказался от курса».

  Это от кембриджского (Англия) студента, подумывавшего об изучении экономики в этом дурдоме.

  И так сильна духота на этом отделении, что в мои студенческие дни никто из студентов последнего курса даже и не подозревал о дантовской страсти и шекспировской страсти к жизни.

  Некоторые из моих современников страдали, посещая Schцnbrun5 . Я видел одну даму, в слезах покидавшую венецианскую Biennale по причине настоящей депрессии от того, что там висело на стенах.

  Давайте скажем, что это гиперэстезия, или лучше давайте решительно отрицать, что это нечто большее, чем просто очень высокая форма интеллекта, способная почуять идиотизм и разложение там, где безглазый и не обладающий нюхом ум вообще ничего не чувствует. Люди находят идеи скучными потому, что не различают между живыми и теми, что набиваются на книжную полку. Я имею в виду, что существуют идеи, факты, понятия, которые ты можешь посмотреть в телефонной книге или в библиотеке, и другие, которые сидят в животе или печени и их не надо помнить, хотя очень часто, то там то здесь, они дают о себе знать.

   Ценность Лео Фробениуса6 для цивилизации не правоте или ошибочности того или иного его мнения, но в том способе мышления, который он практикует (о чем будет сказано гораздо позже).

  Он, в частности, увидел и очертил некий тип знания — разницу между знанием, которое надо приобретать путем определенного усилия, и тем знанием, второе находится в людях, «в воздухе». Он подчеркнул ценность таких фактов.

   Пример: крестьяне протестовали против выемки железнодорожных путей. Царь въехал в разверстую землю на этом месте. Инженеры стали копать и извлекли бронзовую колесницу Диса, похороненную в течение двух тысяч лет.

   Было бы несправедливо в отношении Фрэйзера сказать, что его работа была всего лишь ретроспективной. Но в работе Фробениуса наличествует совершенно другая стадия.

    «Там, где мы находили такие наскальные рисунки, всегда обнаруживалась вода на шесть футов от поверхности». Этот тип исследования идет не только в прошлую и забытую жизнь, но указывает на завтрашнее водоснабжение.

    Это не только утилизация, это двойное начисление, чувство двух ценностных совокупностей в их соотношении.

   Чтобы избежать слова или группы слов, нагруженных мертвыми ассоциациями, Фробениус использует термин «Паидеума» для обозначения запутанного клубка или комплекса глубоко укорененных идей любого периода.

   Даже если бы я назвал эту книгу «Новым обучением», то все равно я должен был бы отвесить поклон в сторону Фробениуса. Я тщательно избегал его термина в основном лишь по той только причине, что обычный англосакс ненавидит всякое возвышенно звучащее слово, а в особенности незнакомое греческое слово. «Паидеума» — это не Zeitgeist, хотя я не сомневаюсь, что найдется много людей, попытающихся затопить ее в поздне-романтическом термине. Наполеон сказал,   что он потерпел неудачу, поскольку противостоял духу своего времени.

   Как я это понимаю, Фробениус взял не ходовое слово с целью удалить наросты и «привкус» долго использовавшегося термина.

    Когда я сказал, что хочу новой цивилизации, думаю, мог бы употребить термин Фробениуса.

   В любом случае в своих собственных целях и на протяжении этого трактата я буду использовать «Паидеума» для обозначения хрящевых корней тех идей, что вступили в действие.

  Я оставлю «Zeitgeist» в качестве термина, включающего всякого рода атмосферы, оттенки интеллектуального воздуха и idee recue, понятия, которых по уже забываемому обычаю еще придерживается или наполовину придерживается громадное количество людей,

   «Новое Обучение» в виде идеограммы ступки может означать все, что люди моего поколения способны предложить своим потомкам как средства нового понимания.

    Большая часть школьного обучения МЕРТВА Она так же смертельна, как и трупная зараза.

    Шинь Минь7 , новая Паидеума начнется с того же приказа, с которого начиналось всякое сознательное обновление обучения.

    Достигнув ясной терминологии, из которой ни одну часть нельзя принять за другую, учащийся может рассмотреть и другой вопрос, поднятый Фробениусом во время интервью с др-ом Монотти.

    «Не то, что человек говорит, но та часть, которую его слушатель считает важной, измеряет масштаб его сообщения».

    СТИЛЬ, обретение стиля состоит в таком знании слов, при котором возможно передавать различные части того, что говоришь, с теми различными степенями и весомостью в значениях, с какими пожелаешь.

    Ни один человек не знает достаточно об искусстве. Я видел молодых людей, имевших самые блестящие дарования, и которые не смогли оценить длину пути. Anseres, гуси, как заклеймил их Данте, невосприимчивые к учению и т.д.

     Я слышал Бранкузи: la sculpture n'est pas pour les jeunes hommes8.

     Бранкузи также сказал, что Годье был молодым парнем, у которого был громадный талант и который мог бы сделать что-то, если бы остался в живых. Бранкузи видел только полутонные репродукции работ Годье. Ни один человек, кроме Бранкузи, не имел и не имеет права на такое суждение. Я хочу сказать, никто не знает о скульптуре достаточно, чтобы сказать это с честностью и со всею скромностью.

    То же, что нам известно об искусстве, известно нам от практиков, чаще всего из их работ, иногда из их замечаний. Наше знание достается нам зачастую из вторых рук и становится все более зыбким с каждой новой передачей.

    Мы НЕ знаем прошлой хронологической последовательности. Может быть, удобно выложить ее в не-эстетизированном виде на стол вместе с датами, приклеенными здесь и там, но то, что мы действительно знаем, мы знаем из той ряби и спиралей, что расходятся из нас и из нашего собственного времени.

   Тут нет никаких собственнических притязаний на большинство моих утверждений и я не могу прерывать каждое предложение или параграф, чтобы наделить авторством каждую пару слов, особенно в виду того, что очень редко присутствует какое-то притязание а priori на фразу или даже на полуфразу.

    Вы можете писать историю отслеживая идеи, обнажая рост понятия.

   Вы также можете выделить качество или направление чувствительности определенного отрезка времени. Это означает историю искусства.

    Например, в течение двух столетий провансальской жизни было отдано немало сил motz el son, единству слова и музыки.

    Вы можете связать это тонкое разграничение с разграничением в архитектуре и со ссылкой на ростовщичество либо вы можете проследить это отдельно, от Арнаута и его соратников до Жанекена9, когда его заменило уже новое восприятие.

     Но чего вы не должны делать, так это предполагать, что если что-то не так с искусством, то что-то так ТОЛЬКО с искусством.

    Когда поражен какой-то отдельный гормон, он будет портить всю систему.

    Отсюда и рассказ о том, что Фробениус посмотрел на два африканских горшка и, исследовав их форму и пропорцию, сказал: если вы обследуете такое-то место и там начнете копать, вы найдете следы цивилизации с такими-то и такими-то характеристиками.

   Так это и случилось. На деле доказано.

   Чтобы проиллюстрировать другую сторону Института Фробениуса и Африкархив, м-р Бутхарт извлек