В их доме читали стихи многие поэты. Это было очень важно – прочесть в этом доме свои новые стихи. Проверка на качество. На истинность.
Какое это было счастье – читать стихи на маленькой кухоньке, с солнечным окном-афишей, с вентилятором в стене…
Он и она. Они были первые, кому я несла то, что написала. Потом можно уже было показывать другим. Потом…
Виктор Кротов читал тут свои стихи и Юра Комаров, Борис Глебович Штейн и Миша Файнерман, Арнольд Вакс и Ваня Ахметьев – такие все непохожие, такие разные. Но каждый был услышан. Любили в этом доме стихи Тани Калининой из Питера и Аллы Беридзе. Читали здесь Игорь Лавров, Таня Неструева, Владимир Сергеевич Залетаев, Зоя Масленникова, Ольга Седакова… Но далеко не всех я знала, кто бывал здесь, и кто читал здесь. Двери дома были распахнуты. Очаг притягивал многих и многих…
Опубликоваться в то время было делом почти немыслимым. Но можно было быть услышанным. В этом доме, у этого очага… Ах, как они умели слушать! И он, и она. Он слушал, немного прикрыв глаза, она – широко распахнув. Для меня – два самых главных слушателя на земле. Никто не ценил и не понимал поэзию так, как они.
Приятное для меня совпадение: стихи мы начали писать с Людмилой Фёдоровной в один и тот же год. 1962.
«Главное – чтоб было написано». Всю жизнь меня поддерживают эти слова моей чудесной крёстной…
А ещё она говорила: «Главное – не трепыхаться».
Это когда подступала депрессия, когда наваливалась тоска, и я делала отчаянные усилия не поддаться ей, а получалось почему-то только хуже, только больнее. Она говорила:
– Главное в такие моменты – не трепыхаться. Не делать лишних движений. Расслабься. Доверься. Знай – тебя всё равно вынесет к свету…
– Машка, ты обречена на счастье! – говорила мне Людмила Фёдоровна.
Говорила не раз.
Я часто просила её прочесть мои любимые стихи.
Хотя все её стихи были моими любимыми. Каждое было по-своему любимое. Но было три самых-самых.
Это – стихи о первой любви. А это – о Кисловодске:
А ещё -
С этого стихотворения началась каптеревская эпоха в моей жизни.
И она не кончится никогда…
Она любила Февраль.
Она любила и другие месяцы, например апрель-май (так назван её цикл, посвящённый Кисловодску и первой любви), она любила сентябрь и январь, но к февралю относилась как-
