жизни. Оригинальность Чжан Яньюаня в том, что он показывает, основываясь на мнении Ван Вэя, бесконечные возможности черного и белого цветов: «Нужно внимательно обдумать, как достичь своей цели, если [картину], в которой будет использовано пять цветов, можно создать, используя только тушь».
Глаз только фиксирует точное изображение. Хорошей картиной является та, которая, используя невыразительные средства, например более или менее разбавленная тушь, дает волю мышлению любителя и приводит его к тому, что он сам снова изобретает цветные гармонии природы. Таким образом, в этой динамичной концепции верхом цвета является использование белого и черного: этот конфликт продолжается и сегодня между приверженцами цветных и черно-белых фотографий. Китайцы, склонные к абстрактному искусству, решительно выбирали скромную тушь. Именно на них возлагался основной смысл, который каждый человек должен был интерпретировать сам. В большинстве случаев они позволяли художнику быть выше соблазна простого использования цвета.
Следствием того же мышления является мнение Чжан Яньюаня о том, что бестактно и вредно стремиться к исключительному мастерству «копирования», так как все, что отождествляется с внешним видом предмета, теряет свою ценность как знака. Простое подражание оболочке людей или предметов не вызывает никакой реакции, никакого интеллектуального движения у того, кто смотрит, и является всего лишь карикатурой.
Рассматривая живопись эпохи Тан в общем, необходимо учитывать существование географического разделения, которое позднее будет охарактеризовано интеллектуалами, как раскол на два стиля — школу Севера и школу Юга.
Школа Севера, развивавшаяся при дворе и в столицах, решительно проявляла себя как сторонница сюжета. Художники этой школы предпочитали изображать людей, животных, пейзажи в декоративном стиле, где краски, помещенные на ровную поверхность, давали редкую игру тени и вписывались внутрь пространства, четко разграниченного строгой геометрической линией, особенно в изображении гор. Этот стиль вдохновил появление в Японии мощного направления живописных свитков (
Недавние открытия археологов подтвердили то, что эти характеристики были свойственны китайской живописи с древних времен: настенная живопись Северного Китая эпохи Хань совершенно точно имеет описательный характер, хотя это и не исключает наличия живости и даже юмора. Из этого общего основания Юг придерживался, прежде всего, чувства линии.
Сюжетная школа Севера особо собирала вокруг себя портретистов: Чжоу Фан, Янь Либэнь, Фань Чжун и Ху Хуань.
Чжоу Фань (ок. 780–810), родом из Чаньяни, без сомнения, был самым знаменитым из них, так как на протяжении веков бесконечно копировались созданные им живописные фигуры придворных дам, гибких, белотелых, сияющих красавиц, драпированных в роскошные шелка, с накладными прическами. Ему приписывают авторство картины «Дама, играющая в шашки», которая хранится сегодня в галерее в Вашингтоне, а ее сомнительная копия находится в Национальном музее Тайбэя. Однако о его жизни нам практически ничего не известно, как, впрочем, и о Фань Чжуне и Ху Хуане, от которых до нас дошли только имена.
О личности Янь Либэня (VII в.), напротив, нам известно несколько больше. Ему было тесно в узких рамках ремесленника, на положении которого находились художники эпохи Тан. Действительно, он занимал самые высокие должности при дворе. Будучи
Из всех его, безусловно, значительных произведений на сегодняшний день мы точно обладаем только серией портретов, изображающих правителей империи от Вэнь-ди (179–157 до н. э.) из династии Хань до Ян-ди из династии Суй (604–618). Императоры изображены величественно прогуливающимися в окружении изысканной свиты из высших сановников в тяжелых шелковых одеждах, громоздкие складки которых доходили до обуви с широкими загнутыми носками. Все важные люди из кортежа императора имеют шиньоны, бороду, усы, а их морщинистые лица с длинными носами контрастируют с идеально круглыми, гладкими лицами императоров.
Традиционно Янь Либэню приписывают свиток, называющийся «Сяо И хитростью выманивает манускрипт „Павильона орхидей”» («Сяо И чжуань ланьтин ту»). На этом свитке тушью и красками выражена некая тайна, благодаря чему произведение знаменитого каллиграфа Ван Сичжи попало в коллекцию Тайцзуна. На самом деле речь идет о свитке, созданном в конце IX — начале X в. в традициях мастера. Манера изображения одеяний в этом свитке очень близка к школе Дуньхуаня, которая соблюдала геометрическое строение относительно толстых линий. Впрочем, некоторая каллиграфическая гибкость черт, так же как изящные черты лицевых мускулов, указывают на техническое мастерство и представления о человеке, свойственные второй половине IX в. И действительно, более древние портреты отличаются некоторой неподвижностью линий, поэтому образы людей кажутся статуарными.
Стиль Янь Либэя был блестяще продолжен У Даоцзы в VIII в. Постепенно он стал классическим, и именно в нем стали проявляться четкие отличия южных художников периода Сун.
Знаменитый Хань Гань (VIII в.) также был блестящим портретистом, но он настолько интересовался лошадьми, что Сюань-цзун доверил ему неограниченную возможность изобразить «сорок тысяч» скакунов, которыми он владел и к которым был так привязан. Хань Гань навсегда остался непревзойденным образцом для художников последующих веков в изображении этих животных.
Танские художники, представители обоих стилей рисования, брались за самые разные темы. Только военные картины, битвы, или по-римски «триумфы», которые так часто встречались на ханьских барельефах, в период Тан очень быстро исчезли. Впрочем, они плохо сочетались с идеалами интеллектуалов, которые были основаны на конфуцианстве, даосизме, буддизме или всех трех системах одновременно. Эта тенденция сохранилась и в дальнейшем и оказалась настолько сильной и долгой, что знаменитый сунский художник Ми Фу (1051–1107) с сожалением отмечал отсутствие исторической живописи.
В действительности, специализация мастеров периода Тан оставалась весьма относительной. Они были, прежде всего, творцами жизни. Янь Либэнь, например, когда ему этого хотелось, был художником- анималистом. Именно по его картинам на барельефах были вылеплены изображения лошадей, которые украшали мавзолей Ли Шиминя. Лучшим примером подобной универсальности, без сомнения, остается У Даоцзы. Он жил в эпоху правления Сюань-цзуна, которым художник восхищался настолько, что даже поменял свое имя на У Даосюань, чтобы напоминать о тех связях, которые соединяли его с императором. Он отличился в самых разнообразных сферах живописи. Среди его картин были изображения людей, Будды и небесных божеств, животных, пейзажей, построек и растений.
Когда, достигнув зрелого возраста, он полностью овладел своим искусством, по незыблемости и живости, характерным чертам своего мастерства, он стал одновременно самым кропотливым и самым влиятельным художником своей эпохи. Все портретисты сделали его произведения своим образцом. Даосюань любил вино. Говорят, что он черпал в нем свое вдохновение, которое под воздействием хмеля позволяло ему в один присест создать все произведение целиком. Его работы казались бесконечными: в храмах столицы, он выполнил более трехсот настенных росписей, каждая из которых полностью отличалась от других.
Тем временем при самой благоприятной поддержке буддизма, который всегда заставлял человека интересоваться природой, стал постепенно развиваться пейзаж. Инициаторами выделения этого независимого жанра были Ли Сы Сюань (651–716) и его сын Ли Чжаодао (670–730). Они специализировались на создании живых и красочных пейзажей. Создавая рисунок, они сначала наносили нескольких слоев краски, особенно зеленого и темно-синего цвета. Затем намечали силуэты, накладывая золотые точки, и все вместе это создавало важные особенности светотени.
