Итак, взяв курс на Южное полушарие, Амундсен оповестил Скотта о своем намерении. Началось соревнование – наперегонки.
Надо отдать должное Скотту: его экспедиция преследовала в значительной мере научные цели, была оснащена разнообразными приборами, вела на маршруте регулярные наблюдения за погодой. Все это, безусловно, затрудняло продвижение.
Понадеялись на технику, взяв мотосани; но они быстро вышли из строя. По какому-то нелепому заблуждению (почему опытный Амундсен не разубедил?) использовали лошадей, пони, которые не смогли перенести страшную антарктическую стужу. Да и одежда полярников в те времена была громоздкой и недостаточно утепленной.
Всех этих промахов избежал Амундсен. Он избрал более короткий путь (почти на 100 км), взял мобильную группу, оснащенную в «эскимосском стиле», с собачьими упряжками. За время зимовки его люди на значительной части маршрута расставили промежуточные базы, склады продовольствия и горючего.
Его попытка выйти значительно раньше Скотта – в конце августа – не удалась: пришлось вернуться из-за сильных морозов. Суровая полярная весна еще не наступила. 15 октября они пошли на штурм Южного полюса.
Отряд Скотта выступил чуть позже из-за неполадок с техникой. Они также пересекали гигантский широкий шельфовый ледник Росса. У группы Амундсена было преимущество: путь до полярного круга у них был вдвое короче. Имея хорошо подобранные собачьи упряжки, его группа из пяти человек за четыре дня поднялась на ледник высотой около 3 км. Всего им предстояло пройти 2250 км.
С огромными усилиями, волоча за собой сани с вещами и провиантом, стараясь вести научные наблюдения, пробивались к полюсу Скотт и его спутники: Лоуренс Оутс, Эдвард Уилсон, Эдгар Эванс, Генри Бауэре.
Группа Амундсена, отправившаяся чуть позже них, двигалась быстрее и немного более простым путем, хотя и менее изученным, и первой достигла Южного полюса 14 декабря 1911 года. Они водрузили норвежский флаг, все вместе держась за древко.
Амундсен записал в дневнике: «Никто, вероятно, не был более далек от цели своей жизни, чем я в эту минуту. С детства я мечтал о Северном полюсе, а покорил… Южный».
Обратный путь они прошли быстро по знакомому маршруту от базы к базе, несмотря на сильный мороз. Они были отличными выносливыми лыжниками, привыкшими к Заполярью. 26 января 1912 года все они вернулись на побережье. Здесь их поджидал «Фрам», успевший совершить исследовательский поход.
К тому времени Скотт и его товарища уже достигли (17 января) заветной точки, от которой все пути ведут на север. Англичане издали увидели норвежский флаг, подошли к истоптанной площадке.
Это было страшным потрясением в жизни этих сильных людей. Они были истощены физически и опустошены морально.
«Все труды, все лишения и муки – к чему? Пустые мечты, которым теперь настал конец».
Обратный путь оказался мучительным и трагичным. Пронизывающий холод. Скотт и Эванс упали в глубокую трещину. Эванс серьезно пострадал, по-видимому, получил сотрясение мозга. Он стал быстро терять силы и 17 февраля скончался.
Оставшиеся четверо добрались до базового склада. Тут их ожидал новый удар: из баков при очень низких температурах вытек весь керосин. Они остались без топлива.
С каждым днем портилась погода. Температура опустилась ниже 40 °C. Заболевший Оутс, жертвуя жизнью, 16 марта ночью в пургу ушел из палатки и замерз. Скотт записывает через два дня: «Мы изнурены почти до предела… Моя правая нога пропала – отморожены почти все пальцы». Через 4 дня: «Метель не унимается… Топлива нет, пищи осталось на раз или два. Должно быть, конец близок».
Последние записи Скотта 29 марта: «Жаль, но я не думаю, чтобы я был в состоянии еще писать. Р. Скотт». Однако у него нашлись силы на последние слова: «Ради Бога, не оставьте наших близких».
Группа поиска через 8 месяцев обнаружила палатку. В ней лежали заледенелые тела трех путешественников. Скотт сидел, прислонившись к стойке, с записной книжкой под головой.
На памятнике, установленном на их могиле, надпись: «'Бороться, искать, найти и не сдаваться' – было девизом их жизни» (строка из поэмы Альфреда Тениссона).
Амундсен был потрясен известием о гибели своих «соперников». Он не без основания чувствовал в этом и немалую долю своей вины.
У него возникла честолюбивая мечта первым из землян побывать на обоих полюсах планеты. В 1918 и 1925 годах он пытался достичь Северного полюса на аэроплане и гидроплане, – неудачно. Третья попытка была предпринята на дирижабле «Норвегия», построенном по проекту инженера Нобиле в Италии на средства американца Элсуэрта. Они совершили в мае 1926 года трансарктический перелет из Шпицбергена до Аляски, сбросив над Северным полюсом норвежский, итальянский и американский флаги.
Глава 2. Отчаянные одиночки
Одиночное заключение – тяжкое наказание. Немногим удается долго выдержать его, не теряя духовных и физических сил, ясного рассудка.
Одиночные злоключения – свободный выбор некоторых людей. Они делают его именно тогда, когда уверены в своих силах и способности преодолеть невзгоды, добиться какой-то цели, порой с явным риском для жизни.
Что толкает их на подобные поступки? Причины бывают разные. Наиболее позорная, на мой взгляд, – ради рекламы, по заказу толстосумов. Но что поделать, если таков неписаный закон капитализма.
Вообще-то для трудных одиночных маршрутов требуется особый склад ума и характера. Чрезвычайно редко они не предполагают никаких научных или познавательных целей. В советское время в геологический маршрут запрещалось ходить одному (хотя, конечно, иногда приходилось нарушать это правило техники безопасности).
Преодоление злой магии К2
В 1954 году Вальтер Бонатти не по своей вине, а на свою беду не смог принять участие в последнем штурме вершины К2. С этого момента на него словно пало заклятие.
На следующий год в Альпах он с тремя друзьями-альпинистами решил подняться на почти отвесную западную стену горы Пти Дрю. Никому еще не удавалось преодолеть ее целиком. Однако из-за плохой погоды они вынуждены были отступить.
Бонатти признавался: «Второе поражение привело к серьезной душевной депрессии, которая оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего разочарования и огорчений, которая и так уже была полна до краев после возвращения с К2… Можно сказать, что в течение целого года я не верил ни во что и никому. Я стал нервным, раздражительным и нетерпимым к людям, растерял все идеалы, иногда приходил в отчаяние без всякой видимой причины. Я чувствовал, что потерял самого себя и перестал существовать для других. Часто, когда кто-нибудь говорил, что К2 доконала меня, рыдания подступали мне к горлу, а что я выстрадал в одиночестве – трудно вообразить».
