Я тихонько постучала в дверь.

– Заходи, Белла, – отозвался Билли.

Рев моего пикапа трудно не узнать.

Я вошла.

– Привет, Билли. Джейк проснулся?

– С полчаса назад, как раз перед уходом доктора. Заходи, по-моему, он тебя ждет.

Я вздрогнула и сделала глубокий вдох:

– Спасибо.

Возле двери в комнату Джейкоба я в нерешительности помедлила: постучать или нет? Решила сначала заглянуть, надеясь – какая же я все-таки трусиха! – что он опять уснул. Мне бы не помешали еще несколько минут.

Я приоткрыла дверь и неуверенно просунула голову в щель.

Джейкоб ждал меня. Он выглядел спокойным: с лица исчезло замученное выражение, сменившись нарочитой безмятежностью. Черные глаза потускнели.

Очень трудно было смотреть на Джейка и знать, что я люблю его. Кто бы мог подумать, что это понимание так все изменит. Неужели все это время Джейкобу приходилось так же трудно, как мне сейчас?

Хорошо хоть кто-то догадался накрыть его одеялом: под ним не видно, насколько сильно досталось Джейку.

Я вошла и тихо закрыла за собой дверь.

– Привет, Джейк, – пробормотала я.

Он не сразу ответил: сначала долго на меня смотрел. Затем с некоторым усилием изобразил на лице насмешливую улыбку.

– Пожалуй, я догадывался, что этим все и кончится. – Он вздохнул. – Сегодня весь день наперекосяк: для начала я выбрал не то место, пропустил лучшую схватку и вся слава досталась Сету; а потом Ли не придумала ничего умнее, как доказать, что она не хуже остальных, и я оказался тем самым идиотом, который ее спас. А теперь еще и это. – Он помахал левой рукой в направлении двери, рядом с которой я застыла в нерешительности.

– Как ты себя чувствуешь? – промямлила я.

Дурацкий вопрос!

– Немножко под кайфом. Доктор Клык точно не знает, сколько обезболивающих мне нужно, поэтому колет наугад. По-моему, он перестарался.

– Но тебе ведь не больно.

– Нет. По крайней мере, переломов я не чувствую. – Он снова насмешливо улыбнулся.

Я закусила губу. Мне никогда не сделать то, что задумала! И почему никто не попытался убить меня, когда я сама хотела умереть?

Насмешливость исчезла с его лица, и взгляд потеплел. На лбу появились морщинки, словно от беспокойства.

– Ты сама-то как? – озабоченно спросил он. – С тобой все в порядке?

– Со мной? – Я уставилась на него круглыми от изумления глазами. Может, ему и правда вкатили слишком большую дозу обезболивающих? – Да мне-то что сделается?

– Ну, я, конечно, был уверен, что бить тебя он не станет, но не знал, как туго тебе придется. С тех пор как проснулся, я чуть с ума не сошел – переживал за тебя. Все гадал, разрешат ли тебе навестить меня или нет. От неизвестности чокнуться можно! Что он тебе сказал? Разозлился? Прости, я не хотел. Не хотел, чтобы ты одна с ним разговаривала. Думал, что и я там буду…

Я не сразу поняла, о чем он. Джейк продолжал тараторить, с каждым словом все больше смущаясь, пока до меня не дошло, в чем дело. И тогда я поспешила его успокоить.

– Да нет, Джейк! Со мной все в порядке. Даже слишком. И конечно же, он на меня не злился. Дождешься от него!

– Что? – удивился Джейкоб.

– Эдвард вовсе не рассердился – ни на меня, ни даже на тебя! Он такой великодушный, что я чувствую себя хуже некуда! Лучше бы наорал на меня или еще что. Ведь я же заслужила… причем гораздо больше, чем выговор. Только ему все равно: он хочет, чтобы я была счастлива.

– Он не рассердился? – недоверчиво переспросил Джейкоб.

– Нет. Он… для этого слишком добрый.

Еще минуту Джейкоб не сводил с меня глаз, а потом нахмурился.

– Черт побери! – прорычал он.

– Что случилось? Тебе больно? – Я беспомощно всплеснула руками, оглядываясь в поисках лекарства.

– Нет, – с отвращением проворчал он. – Ушам своим не верю! И он не предъявил тебе ультиматум или еще чего-нибудь в этом роде?

– Ничего подобного. Да что с тобой?

Джейкоб с мрачным видом покачал головой.

– Вообще-то, я надеялся, что он что-нибудь такое выкинет. Черт бы его побрал! Он лучше, чем я о нем думал.

Его слова напомнили мне, как утром в палатке Эдвард отозвался о моральных качествах Джейкоба – правда, Эдвард не так сильно злился. Значит, Джейк все еще надеется, все еще не сдается. Я вздрогнула: в сердце словно нож вонзили.

– Джейк, он вовсе не притворяется, – тихо сказала я.

– А по-моему, еще как притворяется! Не меньше меня. Вот только он знает, что делает, а я нет. Но я же не виноват, что он лучше умеет морочить людям головы и заставлять их делать то, что ему хочется: у меня пока не хватает опыта.

– Он вовсе не морочит мне голову!

– Еще как морочит! Когда ты наконец поймешь, что он совсем не такой ангелочек, каким ты его считаешь?

– По крайней мере, он не угрожал самоубийством, чтобы вынудить меня поцеловать его, – огрызнулась я. И тут же покраснела от стыда. – Стой! Давай сделаем вид, что ты ничего не слышал. Ведь я же обещала себе ни слова не говорить об этом.

Джейкоб вздохнул и заговорил уже спокойнее:

– А почему бы нет?

– Потому что пришла сюда вовсе не за тем, чтобы в чем-то тебя обвинять.

– Но ведь так и было, – ровным голосом сказал он. – Я ведь это сделал.

– Мне все равно. Джейк, я не сержусь.

Он улыбнулся.

– И мне все равно. Я знал, что ты меня простишь, и ничуть не раскаиваюсь. И сделал бы это снова. По крайней мере, я получил хоть что-то. Хотя бы заставил тебя понять, что ты в самом деле меня любишь. Это уже немало.

– Разве? А не лучше ли было бы, если бы я по-прежнему оставалась в неведении?

– А тебе не кажется, что ты должна знать свои истинные чувства? Чтобы однажды они не застигли тебя врасплох – когда будет слишком поздно и ты уже станешь замужней вампирочкой?

Я покачала головой.

– Нет, я не про себя, я про тебя говорила! Тебе-то лучше или хуже от того, что я знаю свои чувства? Ведь это знание все равно ничего не меняет. Разве тебе не было бы проще, лучше, если бы я так ничего и не поняла?

Я задала вопрос совершенно серьезно, и Джейкоб не стал ерничать.

– Лучше, когда ты знаешь, – подумав, ответил он. – Если бы ты так ничего и не поняла… то я бы всегда гадал, а не передумала бы ты, если бы поняла. Теперь я знаю. И сделал все, что мог. – Он судорожно вздохнул и закрыл глаза.

На этот раз я не могла противостоять желанию утешить Джейкоба. Подошла к кровати и опустилась на колени у изголовья: на кровать сесть побоялась, чтобы не причинить Джейкобу боли случайным толчком.

Я прижалась лбом к его щеке, и Джейкоб вздохнул. Положил руку мне на затылок, не давая отстраниться.

– Джейк, прости.

– Я всегда знал, что шансов у меня почти нет. Белла, ты ни в чем не виновата.

– И ты туда же! – застонала я. – Не надо!

Джейкоб посмотрел мне в глаза.

– Чего не надо?

– Я очень даже виновата! И меня тошнит, когда твердят о моей невиновности.

Он ухмыльнулся, хотя глаза остались грустными.

– Хочешь, чтобы я тебя пропесочил как следует?

– Вообще-то… хочу.

Джейкоб поджал губы, прикидывая, насколько серьезно я это сказала. На его лице мелькнула улыбка – и тут же сменилась хмурой гримасой.

– Ты ответила на мой поцелуй, и этому нет оправданий, – резко сказал он. – Если ты уже знала, что откажешься от него, то не надо было целоваться так убедительно.

Я поморщилась и кивнула.

– Прости.

– Белла, от извинений легче не становится. Чем ты только думала?

– Ничем, – прошептала я.

– Надо было послать меня на смерть. Ведь ты именно этого хотела.

– Нет, Джейк! – заскулила я, сдерживая слезы. – Нет! Никогда!

– Ты что, плачешь? – спросил он – уже нормальным голосом – и заерзал.

– Да, – пробормотала я, посмеиваясь над собой сквозь слезы, которые вдруг хлынули потоком.