десять лет столько раз меняла внешность, что на лице у нее не осталось ни клочка кожи, способного выразить хоть малейшую эмоцию. Филипп называл это «восстановительной пластикой», но мы с Райли сомневались, можно ли считать это косметическим ремонтом, учитывая, как изменилась «личность» Маджеллы. Я давно заметила, что дочь, подражая ей, избегает выражать свои чувства. Лицо ее всегда бесстрастно — и когда ей хорошо, и когда плохо. Она не хмурится, улыбается лишь уголками губ, почти не морщит лоб — точно так же, как накачанная ботоксом мать. Проходя мимо Райли, она подняла ладошку, и он весело хлопнул по ней. Бабушка сердито цокнула языком.

— Привет, утка Джемайма! — крепко обняв ее, поздоровалась я.

— Можно я с тобой сяду? — спросила она.

Мама сделала озабоченное лицо и стала переставлять тарелки и карточки с именами, размышляя вслух, все ли она правильно делает. Наконец она дала Джемайме добро, и та уселась рядом со мной. Мама ушла за дополнительными приборами, но, вернувшись, обнаружила, что они не нужны, и растерялась. Силчестеры никогда не теряются.

— А в химчистке сказали, кого они пришлют?

— Я говорила с неким Роджером. Он сообщил, что не работает после семи, так что приедет его сын.

Сердце у меня подскочило, потом упало, потом опять подскочило, словно буек на высоких волнах. Как ни странно, я очень хотела его видеть, но только не здесь.

Мама суетливо поправляла ножи-вилки, которые и без того лежали идеально.

— Как продвигается подготовка к вашей церемонии, мам? — спросил Филипп.

Она подняла голову, и мне показалось, что на лице ее промелькнула болезненная гримаса, но она так быстро исчезла, что я засомневалась.

— Все идет прекрасно, спасибо, милый. Я заказала вам с Райли костюмы, они великолепны. Да, Люси, Эдит передала мне твои размеры, спасибо большое. Я выбрала прелестную ткань, но не хотела ее покупать, не показав сначала тебе.

Я не говорила Эдит свои размеры, наверное, это сделал Жизнь — теперь понятно, почему как-то утром я проснулась с лентой-сантиметром вокруг груди. Вдохновляет, однако, тот факт, что она просит моего одобрения, прежде чем заказывать ткань.

— Спасибо, мам.

— А потом выяснилось, что, если не начать шить до понедельника, они не успеют к сроку, поэтому я сказала, чтобы они приступали к делу. — Она встревоженно на меня посмотрела. — Ты не против, милая? Я тебе звонила и звонила, но ты была очень занята, вероятно с… как мне звать его, дорогая?

— Да никак не зови, — пренебрежительно махнула я, а потом процедила сквозь зубы: — Уверена, платье будет хоть куда.

Райли поперхнулся.

— Оно полиняет, — оживилась вдруг бабушка, — помяните мое слово, оно точно полиняет. — И добавила, повернувшись ко мне: — Люси, мы не можем сидеть с ним за одним столом и никак к нему не обращаться.

— Зовите его Космо.

— Как мне его звать? — переспросил Райли.

Джемайма засмеялась, почти не шевельнув лицевыми мышцами. Поразительное явление природы, ведь у нее под кожей нет ни капли крысиного яда.

— Не понимаю, что это за имя, — поджав губы, изрекла бабушка.

— Такое имя — Космо. А полностью — Космо Браун.

— О, это ведь из фильма… — Мама щелкнула пальцами, вспоминая. Бабушка неодобрительно нахмурилась, заметив этот жест. — Его играет Дональд О'Коннор в… — мама прищелкнула еще и еще раз, — в «Поющих под дождем»! — радостно заключила она. А потом сразу же обеспокоенно спросила: — У него же нет аллергии на орехи, правда?

— У Дональда О'Коннора? Не знаю, мне кажется, он умер несколько лет назад.

— Орехов объелся? — уточнил Райли.

— У него была застойная сердечная недостаточность, — сообщил Филипп.

— Нет, я имела в виду твоего друга, Космо, — пояснила мама.

— Ну нет, он жив.

Райли и Филипп рассмеялись.

— Да и чего мы о нем столько говорим, — улыбнулась я. — Разве не замечательно, что мы все здесь собрались вместе, какая нам разница, тут он или нет?

Райли почуял что-то неладное и попытался заглянуть мне в глаза. Я поспешно отвела их в сторону.

В этот момент в столовую торопливо вошла Эдит с разгоряченным лицом.

— Люси, — мягко сказала она, — ну когда же приедет твой друг? Дело в том, что барашек уже готов, именно так, как любит мистер Силчестер, к тому же в восемь у него важный телефонный разговор.

Я посмотрела на часы. Жизнь опаздывал уже на десять минут, а отец, как выяснилось, отвел всего полчаса на встречу с ним за обеденным столом.

— Скажите мистеру Силчестеру, что он может отложить свой разговор, — резко сказала мама, чем немало нас всех удивила, — и что он может поесть чуть более прожаренное мясо, чем обычно.

Ее слова были встречены полным молчанием, и даже бабушка не проронила ни звука.

— Есть более важные вещи, — сказала мама, распрямив спину и вновь поправив какую-то вилку.

— Может быть, отец присоединится к нам сейчас, а мой друг чуть позже? — предложила я Эдит. — Нет смысла ждать, вдруг его что-то сильно задержало. — Я послала ей многозначительный взгляд в надежде, что она его правильно истолкует: «Он не придет, помоги-и-и!»

И в ту же секунду кто-то позвонил по домофону.

— Это он, — радостно сказала мама.

Я выглянула в окно и увидела желтый фургон Дона с медленно вращающимся красным ковром на крыше, который, казалось, неизбежно должен задеть за ворота. Тогда я вскочила, резко задернула занавески на всех трех окнах и сказала, что пойду его встречу.

— А вы все оставайтесь здесь.

Райли внимательно наблюдал за мной.

— Я хочу, чтобы это был настоящий сюрприз, — пробормотала я и бегом выскочила из комнаты, закрыв за собой дверь. В холле меня поймала Эдит, выглянувшая из дверей кухни.

— Что ты затеваешь?

— Ничего, — ответила я, грызя ногти.

— Люси Силчестер, я знаю тебя всю твою жизнь, и я вижу: что-то не так. У меня одна минута, прежде чем я пойду звать твоего отца к столу, и мне надо знать, к чему быть готовой.

— Ладно, — прошептала я, — мы поссорились с моей Жизнью, и он сегодня не придет.

— Господи помилуй. Что ж ты им не сказала?

— А ты как думаешь? — прошипела я.

— Тогда кто там приехал?

Мы услышали шум машины, а потом мотор затих.

— Чистильщик ковров.

— А с ним что не так?

— Я спала с ним прошлой ночью.

Эдит застонала.

— Но люблю я другого.

Она застонала в голос.

— Мне кажется.

Она жалобно взвыла.

— О боже, что же мне делать? Думай, думай, думай, Люси.

Неожиданно у меня возник план. Наверное, Эдит поняла это по моему лицу.

— Люси, — предостерегающе сказала она.