предложение сезона!»

Он засмеялся и подхватил:

— «Долой старые покрытия: мы покроем ваш прекрасный пол по-новому!»

Я шутливо шлепнула его по плечу.

Он тоже лег на бок, и теперь мы удобно расположились лицом к лицу.

— Расскажи мне о своей жизни.

— Да ну, — пробурчала я, — это получается уже серьезный разговор в постели.

— Нет, я имею в виду не про то, как ты живешь, а о том парне, что здесь сегодня был. Бог мой, уж не решила ли ты, что я тобой заинтересовался?

— Нет, конечно! Надеюсь, ты просто мною воспользовался, — рассмеялась я.

— Именно. — Он придвинулся поближе.

— Ты что-нибудь знаешь о всяких таких вещах?

— Я знаю, что Жизнь с тобой связывается, вы встречаетесь и кое-что начинает меняться. Читал интервью какой-то тетки в журнале, пока сидел в очереди к зубному.

— У нее были вздыбленные феном волосы и она стояла рядом с вазой с лаймами?

— Таких подробностей я не помню, — засмеялся он. — Но в итоге она вроде вполне счастлива.

Он внимательно смотрел на меня, и я ждала, что он, подобно всем остальным, спросит — несчастна ли я, но он промолчал, возможно почувствовав, что я напряглась, как гладильная доска.

— Я не встречал еще никого, к кому приходила бы Жизнь. Ты первая.

— Есть повод возгордиться.

— Не знаю, как насчет гордиться, но стесняться точно нечего.

Я расслабилась.

— Ты что, все-таки стесняешься?

— Отстань. Расскажи мне лучше какой-нибудь неприличный анекдот.

— Давай лучше я покажу тебе кое-что неприличное.

Что он и сделал.

Я не удержалась и захихикала:

— Вот спасибо.

— Обращайся, всегда рад угодить.

Мне было хорошо с ним, уютно и тепло. Но постепенно во мне нарастало беспокойство. Я не была с мужчиной уже почти три года, если не считать биржевого маклера десять месяцев назад. А у меня дома, здесь в студии, ни разу не был не только мужчина, но и вообще никто — даже из друзей и родственников. Дон увидел мой мирок, который я создала исключительно для себя, и, хоть я наслаждалась каждой секундой с ним рядом и ни разу за это время не вспомнила о Блейке, теперь мне хотелось, чтобы Дон встал и ушел. Я начала думать, что совершила ошибку. Возбуждение, охватившее меня пару часов назад, когда я приняла решение вернуть Блейка, нахлынуло с новой силой. Я подумала про Дженну, австралийскую шлюху, и, представив себе, что, быть может, они тоже лежат в кровати вдвоем, обнаженные, мысленно заскрежетала зубами.

— Ты как? — спросил он. — Все нормально?

— Угу.

Мне очень хотелось побыть одной. Но было темно, вечер воскресенья, и я не знала, предпочтет ли он остаться или уйти, поблагодарив меня за все.

— Ничего, что ты пропустишь какую-то важную встречу? Ты вроде говорил об этом?

— Да ерунда. Это уже не важно.

— Но если тебе надо уйти, я не обижусь. Я все понимаю.

— Меня родители ждали сегодня на ужин, но ты угостила меня гораздо более изысканным блюдом. Так что все в порядке.

Я попыталась выдумать еще какой-нибудь предлог, чтобы его спровадить. Обычно девушки изобретают поводы, чтобы мужчина остался.

— О чем ты думала?

— Когда?

— Ты знаешь когда. — Он нежно погладил меня по руке. — Ты ускользаешь от меня. Только что была здесь, и вот уже убежала.

Движения его стали более настойчивыми, он говорил очень ласково, и вскоре я снова была уже полностью с ним рядом.

— О, вот ты и вернулась.

Он придвинулся и поцеловал меня, а потом еще — страстно и головокружительно долго.

И, несмотря на все старания напомнить себе, что я люблю Блейка, я полностью отдалась своим чувствам и ему.

Он бросил их на полку, и я проснулась. Дон подскочил рядом со мной. Спросонья он, видно, не разобрался, где находится, и немедленно приготовился к обороне.

— Все в порядке, — лениво протянула я, — это он.

— Кто? — Дон так напрягся, точно явился мой тайный любовник. Теоретически в этом не было ничего невозможного, но вряд ли тот стал бы распевать «Песню Земли» Майкла Джексона.

— Моя Жизнь, — пояснила я с виноватой улыбкой.

— В шесть утра? — Он посмотрел на часы.

— Он ранняя пташка.

— Ясно. — Дон улыбнулся. — Как он, одобрит все это?

Неожиданно пение смолкло и пластиковые пакеты перестали шуршать.

— Я слышу, кто-то разговаривает? — пропел Жизнь. — Я слышу мужской голос? Мужчина в постели крошки Люси?

Я закатила глаза и нырнула под одеяло. Дон крякнул и прикрылся простыней.

— О-о-о, Лю-у-си-и, — голосил Жизнь во все горло, все ближе к нам, — ты плохо себя вела-а, я наде- е-е-юсь? О, вот и вы. — Жизнь встал у изножья кровати. — Да!

Я расхохоталась, потому что Жизнь громко заулюлюкал от радости.

— Смотри-ка, одобрил, — ухмыльнулся Дон.

— Конечно одобрил, ведь теперь нам не придется платить за чистку ковра, не так ли? Люси, твой план сработал. Эх, видели бы вы, что она сотворила с мойщиком окон.

— Я не потому провела с ним ночь, что не хотела платить за ковер. Хотя это очень любезно с твоей стороны, Дон, спасибо большое.

Дон рассмеялся. Жизнь присел на кровать. Я спихнула его ногой, и он покорно удалился, но через две минуты вернулся с подносом, который поставил Дону на колени.

— Не знаю, что вы любите: мармелад, джем или мед. Поэтому я принес все.

— А как насчет меня?

— Ты сама о себе позаботься.

Дон весело присвистнул:

— Вы со всеми ее мужчинами так обращаетесь?