— Любезный, подскажите, где у вас обретается Карл Первый Стюарт.

Вышколенный служитель ответил со всем достоинством, на какое был способен:

— Его величество вы найдете в следующем зале, — он сделал жест рукой, — между французским императором Наполеоном Первым Бонапартом и его величеством Ричардом Львиное Сердце Плантагенетом.

Стил отправился в указанном направлении, по дороге отметив еще двоих «котелков», занятых разглядыванием многочисленных орденов на груди столь же невозмутимого, как и при жизни, адмирала Нельсона.

У самого выхода из зала он увидел небольшую группку людей, в ажиотаже толкущуюся перед ширмой, у которой переминался с ноги на ногу строгий констебль. Страж порядка следил, чтобы посетители соблюдали очередь — за ширму проходили по одному. Дети не допускались. Стил подошел поближе и прочитал надпись на табличке: «Норма Д. Мортенсон». Имя ни о чем не говорило сыщику, но времени выяснять, что так заинтересовало публику в загадочной Норме Мортенсон и почему ее спрятали за ширмой, не было. Эдуард вошел в следующий зал.

Это был странный зал. Наряду с обычными восковыми фигурами, к которым сыщик уже успел несколько привыкнуть, в нем находилось изрядное количество голов, не обремененных телами. Головы эти, заляпанные пятнами крови, были самым варварским образом надеты на ржавые колья и выглядели столь натурально, что людям со слабыми нервами стоило держаться от них подальше. Своим ужасающим видом восковые головы мертвецов напоминали живым, сколь призрачно и мимолетно земное величие.

Бывшие друзья, пылкие революционеры, в горячке побед и свершений без жалости лишавшие друг друга голов, теперь были обречены на вечное соседство под одинаковыми табличками: «Робеспьер», «Сен-Жюст», «Дантон», «Демулен», «Фукье-Тенвиль». Рядом непринужденно расположились головы их жертв — несчастных супругов Марии-Антуанетты и Людовика XVI. Немного особняком держалась графиня дю Барри, так и не поверившая до конца в свою судьбу.

Единственным, кто в этом достойном обществе сумел уберечь свою голову, был Карл Первый Стюарт. Король стоял посреди зала, величественный и непобежденный, облаченный в блистающий стальной нагрудник, надетый поверх рубахи с широкими рукавами, черные бриджи и сапоги с отворотами. В одной руке у короля была толстая трость, на которую он опирался, а в другой его величество цепко держал собственную голову.

Зрелище было поистине шокирующим. Видимо поэтому стоящий рядом восковой Наполеон старательно отводил глаза… Глаза! Стил теперь в первую очередь смотрел на глаза человека, и то, что человек сделан из воска, дела не меняло. Глаза у императора были разного цвета. Неужели и он тоже?! А может быть, это просто ошибка мастера, делавшего куклу?

Но поразмыслить над цветом глаз Бонапарта Стил не успел. Взгляд его остановился на посетителе, который с самым нетерпеливым видом прохаживался у фигуры Карла Первого. Это был уже немолодой, но весьма крепкий на вид мужчина в идеально сидящем светло-сером костюме и белоснежном котелке. Крупный мясистый нос и глубокие складки у рта говорили о его итальянском происхождении. Прищуренные злые глазки остро глядели из-под густых седеющих бровей. Это был король преступного мира Лондона Стэнли Барбл.

О могуществе и всесилии этого человека по городу давно ходили легенды. Еще в бытность свою полицейским Эдуард то и дело спотыкался о натянутые на каждом шагу ниточки его интересов. Каждая вторая кража и каждый третий грабеж на улицах Лондона совершались по воле или с соизволения Стэнли Барбла. Но поймать или разоблачить его было невозможно. Даже лучшие умы Скотланд-Ярда пасовали перед его удачливостью и чутьем на опасность.

Стэнли Барбл всегда выходил сухим из воды. Он избежал десятка покушений, всегда был готов к внезапному обыску и никогда не бывал под стражей. Теперь-то Стил понимал, в чем причина такого небывалого успеха. Миниатюрная фигурка мыши с ее волшебным даром чувствовать опасность вывела Стэнли Барбла в люди. И теперь этот человек жаждал получить мышь назад.

Стэнли, разумеется, пришел не один. Первым, кто бросался в глаза, был здоровенный бугай, уступавший габаритами покойному мистеру Краббу, но заметно превосходивший плечистого Ричарда Львиное Сердце, рядом с которым и стоял. Кроме него буквально в двух ярдах от главаря слонялась парочка головорезов с тяжелыми внимательными взглядами.

Эдуард подавил желание оглядеться, боясь выдать Ричарда, который прохаживался где-то рядом. Он сделал вид, что не знает, кто перед ним, и шагнул прямо к Стэнли Барблу.

— Вы по объявлению в «Дейли телеграф»?

— Мистер Стил?

— Мое почтение. — Эдуард коснулся полей шляпы.

— Вы принесли фигурку? — не утруждая себя приветствием, спросил Король Воров.

Он волновался. Стил видел капли пота на лбу и у висков собеседника, видел нервное шевеление пальцев и тревожные взгляды по сторонам. За тридцать лет Король отвык обходиться без мыши и чувствовал себя слишком уязвимым.

— Она у моего друга. Мы хотим удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете. Хозяин.

После визита к Узнику у сыщиков не было сомнений в том, что фигурка принадлежит Барблу, но демонстрировать ему свою осведомленность было бы слишком опасно. Поэтому они решили действовать в соответствии с первоначальным планом. Согласно ему, на данном этапе переговоров Барбл мог вспылить и потребовать отдать фигурку без объяснений. Но, как ни странно, Король Воров избрал другую тактику.

— Большое спасибо, мистер Стил, вам и мастеру Пустельге, о котором я столько наслышан, за непреклонную принципиальность, которую вы проявили в этом деле. Мой посланник, мистер Джинглз, рассказал, сколь решительно вы оберегали мое имущество…

— Свои права на которое вам еще предстоит доказать, — вставил Стил.

— Разумеется. Я готов выслушать ваши вопросы.

Эдуард не стал тянуть.

— Сколько денег пообещал мистер Крабб моему коллеге во время найма?

Стэнли Барбл улыбнулся.

— У мистера Крабба в этом отношении были неограниченные полномочия, но, зная его бережливый характер, могу предположить, что это была сумма в пятьсот фунтов. Кстати, что произошло с мистером Краббом?

— Он умер.

— Печально, — с сожалением произнес Барбл.

— Расскажите, в чем хранилась ваша пропажа.

— В маленькой шкатулке из слоновой кости. Вот такой, — Барбл показал пальцами размер шкатулки. — Она легко помещается в кармане. Шкатулка похищена не была, мистер Крабб взял ее, чтобы показать нанятому сыщику.

С формальностями было покончено. Стил сделал вид, что удовлетворен ответами. Он старательно гнал от себя мысли о том, что собирается возвратить преступнику могучий артефакт, сделавший его неуязвимым не только для конкурентов, но и для закона. Честь джентльмена обязывала его помочь Ричарду в этом деле. Остальное не важно.

Эдуард наконец открыто огляделся по сторонам. За время их короткого разговора народа в зале прибавилось. Появился пучеглазый Джинглз вместе с троицей грозных типов в одежде мастеровых. Несколько «котелков» крутились там и сям, делая вид, что увлеченно осматривают экспозицию. Но сыщика интересовали не они. Глазами он нашел высокую даму в зеленом платье и лиловом чепце, которая медленно двигалась по залу, переходя от фигуры к фигуре. Глядя на нее, Стил понял, что зря волновался: Ричард играл превосходно, а его грим был безупречен. Узнать в этой женщине мастера Пустельгу не смог бы даже он, не знай этого заранее. Эдуард улыбнулся, и рука его потянулась к шляпе.

Но в этот момент в игру вступили новые действующие лица. Возле дамы с чепчиком откуда ни возьмись возникла неугомонная Элизабет Лидгейт, и выражение лица ее говорило о самых серьезных, хотя и еще неясных намерениях. Одновременно с юной леди в зале объявился и вчерашний долговязый гость, сэр Артур Уинсли. Рука Стила замерла на полдороге.

Дама в лиловом чепчике, не подозревая о новых участниках представления, внимательно