Запомнилась официальная торжественная встреча 19 июня на ухоженном газоне южной лужайки Белого дома, где на специальном подиуме вместе с президентом США стоял Брежнев. Пожалуй, для него лично это был момент наивысшего триумфа, ибо что могло быть еще выше: он, равный самому американскому президенту, руководитель страны, равной самим США по военной мощи, по ракетам и ядерным боеголовкам.

Торжественный ритуал, исполнение гимнов, артикулы почетного караула, участие совместно с американским президентом на церемонии встречи в США на глазах всего мира — это было для тогдашних советских руководителей высшим актом признания их власти и влияния.

По иронии судьбы, Никсон, президент крупнейшей страны Запада, переживал в этот момент период падения своего влияния и авторитета в США. Как раз на время визита Брежнева были прерваны на неделю слушания по „уотергейту', которые передавались по телевидению на всю страну. В Советском Союзе об этом скандальном деле в это время мало что было известно. Первые сообщения на этот счет в августе сопровождались комментариями насчет „происков врагов Никсона, не заинтересованных в улучшении отношений с СССР'. О возможности импичмента Никсона советский читатель узнал лишь к концу года.

Брежнев и Никсон в течение нескольких дней подробно обсуждали узловые вопросы современного международного положения, региональные проблемы (Индокитай, Европа, Ближний Восток), состояние и перспективы отношений между обеими странами.

Были подписаны: соглашение о предотвращении ядерной войны; документ „Основные принципы переговоров о дальнейшем ограничении стратегических и наступательных вооружений'; соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии; соглашения о сотрудничестве в области сельского хозяйства, транспорта, исследования Мирового океана, а также общее соглашение о контактах, обменах и сотрудничестве; конвенции по вопросам налогообложения.

24 июня в Сан-Клементе, куда затем вылетели Никсон и Брежнев с группой сопровождавших лиц, было подписано Совместное советско-американское коммюнике. Стороны согласились с тем, что дальнейшие встречи на высшем уровне должны проводится регулярно. Брежнев передал Никсону приглашение посетить Советский Союз в 1974 году. Приглашение было принято. 26 июня Брежнев вылетел в Москву.

Главным результатом визита Брежнева в США советское руководство считало заключение соглашения о предотвращении ядерной войны. Оно рассматривало этот документ как действительно серьезное достижение политики разрядки, ибо предотвращение такой войны было на деле генеральным курсом Кремля в отношениях с США в течение всего послевоенного периода. Американская сторона, по моим наблюдениям, не придавала этому соглашению такого фундаментального значения.

Несколько слов об истории этого вопроса. Начиная с 60-х годов Советский Союз неоднократно предлагал на разных форумах принять совместное обязательство „не применять первыми ядерное оружие'. США и их союзники постоянно отклоняли такое предложение, исходя из необходимости сохранения ядерного устрашения на случай крупного неядерного вооруженного конфликта с СССР^{7}.

Вопрос этот поднимался Брежневым и во время поездок Киссинджера в Москву, а затем и на встрече с Никсоном в Москве в 1972 году. Никсон ушел от разговора по существу и предложил продолжать обсуждение вопроса по каналу Киссинджер-Добрынин. Советская сторона продолжала оказывать давление на Никсона и Киссинджера, демонстрируя серьезность своих намерений. Уже в июле 1972 года Киссинджеру был передан проект договора о неприменении ядерного оружия друг против друга. Но наши американские партнеры продолжали тянуть время (это я особенно ощущал при встречах с Киссинджером).

Однако весной 1973 года в связи с приближением визита Брежнева в США американскому руководству нужно было уже определиться окончательно. Оно решило пойти на такое соглашение, но перенести при этом упор с неиспользования ядерного оружия на более широкую формулу относительно неиспользования силы и невключения в документ тезиса о том, что риск ядерной войны связан не только с первоначальным использованием ядерного оружия. Короче, был взят курс на максимально разбавленный, необязывающий текст, чтобы у союзников США, а также у Китая не создавалось впечатление о советско- американском ядерном кондоминиуме. Этого Киссинджер опасался больше всего.

В результате нелегких переговоров уже незадолго до визита Брежнева в США удалось выработать ключевое положение соглашения, которое гласило, что стороны „будут действовать так, чтобы исключить возникновение ядерной войны между нами и между каждой из сторон и другими странами'. Хотя эта формула отличалась от нашего первоначального предложения (не применять первыми ядерное оружие), она все-таки была достаточно четкой и недвусмысленной.

В своих мемуарах Киссинджер откровенно признает, что они уступили нажиму русских, но постарались — в ходе затяжных предварительных переговоров до визита Брежнева — исключить из документа все, что потенциально могло бы нанести ущерб интересам США.

В Москве, конечно, понимали все маневры Никсона-Киссинджера. Шел упорный торг вокруг формулировок, который закончился подписанием в США в 1973 году проекта компромиссного текста соглашения.

Каждая сторона надеялась, что такое соглашение будет в известной степени сдерживать поведение другой на международной арене. Для советского руководства было важно и пропагандистское звучание такого соглашения, инициатором которого оно было. Администрация же Никсона постаралась не очень его рекламировать, учитывая настороженность своих европейских союзников. Одновременно она заявляла, что соглашение не затрагивает имеющихся у США обязательств перед другими странами.

Конечно, основным недостатком этого соглашения, как и заявления 1972 года об основных принципах взаимоотношений между СССР и США, была его декларативность. В обоих документах не было заложено никакого механизма по их осуществлению. После заключения соглашения о предотвращении ядерной войны не было предпринято никаких попыток односторонне либо совместно конкретизировать или обсудить вопрос о том, как должны на практике осуществляться эти принципы.

И все же морально-политическое влияние этого соглашения на международную атмосферу и на советско-американские отношения того периода нельзя недооценивать. В совместном коммюнике Брежнев и Никсон объявили это соглашение историческим этапом в отношениях между обеими странами.

Предметом конфиденциального обсуждения в Сан-Клементе были отношения с Китаем. Брежнев очень напористо и даже несколько эмоционально обсуждал эту тему. Он предупреждал президента против каких-либо военных соглашений с Китаем. Никсон заверял, что развитие отношений Вашингтона с Пекином не направлено против СССР. Советский руководитель жаловался „на вероломство' китайских лидеров, которые „стремятся столкнуть СССР и США', и добивался от Никсона соответствующих заверений. Последний делал это, но осторожно, чтобы сохранить возможность игры на этой озабоченности Москвы.

Хотелось бы остановиться на некоторых деталях организации и проведения самого визита Брежнева в США, ибо подчас они были уникальными по своему характеру не только в истории советско-американских отношениях, но и в практике приема глав иностранных государств в Вашингтоне.

Надо сказать, что советские службы безопасности, которые отвечали совместно с американскими службами за быт и условия работы Генерального секретаря в этой поездке, имели строгое указание: обеспечить высокий уровень организации визита, чтобы Брежнев „выглядел не хуже президента США'. Это создавало подчас необычные и курьезные ситуации. Прежде всего были предъявлены повышенные требования в отношении обеспечения Брежнева телефонной связью. Помимо местного отдельного телефона, его обслуживала специальная советская телефонная связь (с нашими телефонистками и операторами), которая могла соединить его с членами советской делегации в разных точках Вашингтона. Он пользовался также прямой спутниковой связью с Москвой, что по тем временам было для нас не совсем обычным делом.

Брежнев был явно доволен тем, что его визит обставлен такими атрибутами технического прогресса, и, как только он прибыл в Кэмп-Дэвид (в первый день прилета в США), он стал обзванивать членов делегации в Вашингтоне, а также позвонил жене и некоторым друзьям из советского руководства в Москве и рассказал о своих первых впечатлениях об Америке.

Надо сказать, что американцы, видимо, поняли этот „престижный' настрой Брежнева и даже пошли