Воинствующий шовинизм и национализм стали одной из определяющих черт эволюции этих настроений.

Администрация Картера продолжала общую линию на наращивание потенциала всех основных компонентов вооруженных сил США. Немалая вина за все это лежит, конечно, и на советском руководстве, которое все больше рассматривало Картера как враждебно настроенного президента. Советский военно- промышленный комплекс наращивал темпы гонки вооружений. Военное присутствие СССР в локальных конфликтах по-прежнему давало себя знать, оно переросло в прямую военную интервенцию в Афганистане. Судебные процессы над диссидентами в СССР лишь усиливали антисоветские настроения в США.

Неустойчивость общего политического климата в советско-американских отношениях отрицательно сказалась на переговорах по разоруженческим вопросам (помимо ОСВ), на торгово-экономических, научно- технических, культурных и других конкретных связях между нашими двумя странами, составлявших в совокупности важную ткань межгосударственных отношений, которая создавалась в предыдущие годы посредством больших усилий обеих стран.

Разрыв этих отношений был увенчан широкими санкциями, объявленными Картером 4 января 1980 года в ответ на ввод советских войск в Афганистан. В их число входили приостановка обсуждения в сенате договора об ОСВ-2, свертывание или прекращение соглашений во многих областях двусторонних отношений.

Когда мы с Вэнсом встретились в начале января 1979 года, чтобы обсудить — как уже стало традицией — общее состояние отношений между нашими странами, госсекретарь сказал, что доложил президенту о недовольстве Громыко публичными высказываниями американских руководящих деятелей, которые, как правило, называют СССР „противником или потенциальным противником'. Президент Картер, сказал Вэнс, серьезно отнесся к этим словам. Признал, что он и сам небезгрешен в этом отношении и что им следует учесть в будущем сказанное советской стороной. Госсекретарь попросил передать советскому руководству эти слова президента.

Вэнс доверительно сообщил, что он с президентом подробно обсудил приоритеты внешней политики США на оставшиеся два года президентства. Они условились, что в число таких приоритетов должны входить:

— Отношения Восток-Запад и, как их ключевое звено, советско-американские отношения; важнейшее место должно быть отведено завершению переговоров по ОСВ-2 и началу переговоров по ОСВ- 3.

— Укрепление международного положения доллара и урегулирование серьезных проблем экономических взаимоотношений между США, Запад ной Европой и Японией.

— Урегулирование на Ближнем Востоке.

— Продолжение развития отношений с Китаем.

К вопросам менее значительным, но могущим оказать серьезное влияние на барометр международных отношений, Вэнс отнес стабилизацию на Среднем Востоке (Иран, Турция и Пакистан), а также положение в ЮВА и на юге Африки.

В заключение Вэнс сказал, что президент по-прежнему придает большое значение встрече с Брежневым. Условились, что главное сейчас в этой связи — скорее завершить переговоры по ОСВ.

Когда мы вновь встретились через несколько дней, он сообщил некоторые подробности предстоящего визита в США Дэн Сяопина. Чтобы рассеять возможные опасения Москвы, госсекретарь подчеркнул, что во время визита не предполагается подписания каких-либо политических договоров или соглашений. Будет лишь общее коммюнике или совместная декларация.

Когда перешли к обсуждению ситуации вокруг Кампучии (куда были введены вьетнамские войска), Вэнс заметил, что Таиланд „напуган до смерти' приближением вьетнамцев к его границам и уже обращался за „заверениями' в Вашингтон. США серьезно относятся к этому вопросу.

Надо сказать, что Ханой заранее не информировал Москву о вводе своих войск в Кампучию. Вьетнамцы считали, что мы, руководствуясь интернациональным долгом, должны чуть ли не в любом случае помогать им. В то же время они не считали своим долгом хотя бы вкратце сообщать нам о своих действиях, которые становились предметом международного внимания и так или иначе влияли на наши отношения с США.

Касаясь положения в Иране, Вэнс сказал, что они дали указание своему послу в Тегеране, что если шах еще раз обратится за советом, как он это делал в прошлом, то посоветовать ему покинуть Иран (Вэнса можно было понять и так, что если даже шах и не спросит их совета, то ему такой совет все же дадут). Однако окончательное решение остается за шахом. По словам Вэнса, его отъезд, видимо, не будет носить характера прямого отречения, а скорее, поездка за границу на отдых или под каким-либо другим предлогом. Сколько может продлиться заграничное пребывание шаха, и вернется ли он в Иран и в каком качестве, сейчас сказать трудно. „Но мы готовы предоставить ему возможность остаться в США столь долго, сколько он пожелает, включая постоянное жительство', — закончил Вэнс.

Я сказал Вэнсу, что мне поручено продолжить обсуждение вопросов, связанных с соглашением по ОСВ-2.

Дэн Сяопин в ходе визита в США (с 29 января по 1 февраля) вел переговоры с Картером и другими официальными лицами. Визит широко освещался в прессе. В интервью, опубликованном в журнале „Тайм', китайский лидер прямо заявил, что США и Китай должны начать действовать объединенным фронтом против гегемонизма', т. е. — по китайской терминологии — против СССР. В совместном итоговом коммюнике Картера и Дэн Сяопина эта мысль, по существу, также нашла свое отражение. Во время пребывания в Вашингтоне Дэн заявил, что Китай собирается „преподать урок' Вьетнаму. Администрация Картера отмолчалась^{18}.

Через несколько дней Киссинджер рассказал мне о своей беседе с Дэн Сяопином в Сиэтле. По мнению Киссинджера, основная цель визита китайского лидера заключалась в том, чтобы заручиться в США максимальной поддержкой против СССР и, используя это, добиться скорейшей модернизации Китая с помощью США. Охарактеризовав Дэна как ловкого прагматика, Киссинджер сказал, что Дэн приводил при этом два основных довода: во-первых, советский экспансионизм создает угрозу не только Китаю, но и США; во-вторых, торговля с Китаем открывает заманчивые перспективы для американского бизнеса. Особенно активно он использовал оккупацию Вьетнамом Кампучии. По его словам, это стало, дескать, возможным только после одобрения в Москве плана вторжения и подписания известного советско-вьетнамского договора, в котором наверняка есть „секретные военные статьи'. Эта аргументация Дэна находила восприимчивую аудиторию в Белом доме и в конгрессе.

Короче, события вокруг Кампучии были использованы Дэном (при молчаливом одобрении администрации) как вопрос, вокруг которого концентрировалась его антисоветская риторика.

Дэн утверждал, будто СССР рано или поздно нападет на Китай, как на наиболее слабое звено в цепи постепенно возникающего де-факто окружения СССР, в котором участвуют НАТО, Япония, США и Китай. СССР не может допустить „цементирования' такого окружения и постарается его разорвать. В этом смысле Китаю очень нужна вся возможная поддержка со стороны США.

По словам Киссинджера, администрация Картера не могла обещать Дэну подобной безоговорочной поддержки. Вместе с тем визит Дэна открыл достаточно широкие возможности для более тесных политических консультаций между Пекином и Вашингтоном, особенно по делам Азии.

О содержании переговоров с Дэн Сяопином мне рассказал Вэнс. По его словам, американская