Форд особо подчеркнул значение, которое он придавал необходимости достижения договоренности по ограничению стратегических вооружений. Важно это и для отношений между нашими странами, и для хода президентской предвыборной борьбы 1976 года. Он добавил, что возлагает определенные надежды на поездку в Москву Киссинджера в октябре месяце.

С 18 сентября по 5 ноября в Женеве проходили очередные советско-американские переговоры по ОСВ, но, как и раньше, ключевые вопросы рассматривались по конфиденциальному каналу и во время поездки Киссинджера в Москву.

Интересны свидетельства самого Форда. Накануне принятия присяги на пост президента в связи с уходом Никсона он имел длительный разговор с Киссинджером по международным делам с упором на наиболее важные вопросы. Перспективы их решения оставались неопределенными. Лишь одним „светлым пятном' в ходе этого обсуждения, вспоминает он, была возможность достижения соглашения с Советским Союзом по ограничению стратегических вооружений. Никсон и Брежнев уже договорились о встрече с этой целью осенью текущего года. Киссинджер спросил Форда, должен ли он добиваться реализации этой советско-американской договоренности. Форд решительно подтвердил свою заинтересованность в такой встрече.

Проблема еврейской эмиграции из СССР

В середине октября во время очередной встречи с Киссинджером я поднял, в частности, вопрос о публикации писем, которыми обменялись госсекретарь и сенатор Джексон относительно эмиграции из СССР в связи с рассмотрением конгрессом вопроса о предоставлении советской стороне режима наибольшего благоприятствования.

Я сказал Киссинджеру, что он нарушил негласную договоренность с Громыко о том, что никаких конкретных уровней эмиграции из СССР, а тем более увеличение этих уровней по сравнению с 1973 годом не будет упоминаться в этой переписке, поскольку Советскому правительству трудно юридически заранее фиксировать число желающих выехать из СССР. Подчеркнул, что именно нарушение этой договоренности дало Джексону повод утверждать, что мы чуть ли не соглашаемся на „ежегодную квоту в 60 тыс. эмигрантов', что вводит в заблуждение общественность. Сказал в заключение, что мы оставляем за собой право выступить с публичным разъяснением своей позиции. Вскоре Громыко прислал Киссинджеру официальное письмо, в котором „категорически отклонялась интерпретация' советской позиции в указанной переписке.

Киссинджер чувствовал себя явно неловко, поскольку такая договоренность действительно имела место.

На следующий день Киссинджер сообщил, что он переговорил с президентом Фордом относительно публичного заявления сенатора Джексона и передачи в печать текста писем, которыми в личном плане обменялись сенатор и госсекретарь по вопросу об эмиграции из СССР.

Президент просил передать Брежневу и Громыко, что он возмущен поведением Джексона и считает, что сенатор „поступил как свинья'. Во время личного разговора Форда с Джексоном было лишь условлено, что сенатор может сказать прессе, что была достигнута в принципе договоренность между конгрессом и Белым домом о предоставлении Советскому Союзу режима наибольшего благоприятствования на основе компромисса по эмиграционному вопросу в СССР. Джексону не давалось согласие на публикацию писем, носивших конфиденциальный характер. Однако Джексон, едва выйдя из кабинета президента, тут же в Белом доме устроил пресс-конференцию и передал в печать тексты самих писем. В этой связи Белый дом намерен опубликовать свое разъясняющее заявление.

В целом весь этот эпизод лишь укрепил мое личное убеждение в том, что сенатор Джексон не стремился к поиску компромисса, а предпочитал подогревать этот вопрос для того, чтобы привлечь внимание общественности к своей персоне. Администрация же, хотя и стремилась к такому компромиссу (к чему в определенных пределах была готова и советская сторона), побаивалась проеврейской оппозиции в конгрессе и пыталась всячески маневрировать. В целом же вопрос об эмиграции — и догматическое упорство в этом вопросе советского руководства — продолжал все больше осложнять наши отношения.

Подготовка к встрече глав двух стран

Накануне отлета Киссинджера в Москву я коснулся в беседе с ним 20 октября вопроса о влиянии нынешней обстановки в США на внешнеполитический курс администрации Форда. Киссинджер сказал, что президент, продолжает встречаться со своими многочисленными друзьями конгрессменами. В результате этого, Форд незаметно для себя постоянно подвергается большому психологическому воздействию со стороны этих конгрессменов. А последние на все внешнеполитические вопросы смотрели прежде всего через призму внутриполитических дел, т. е. под углом того, как это будет расцениваться в тех мелких избирательных округах, которые они представляли в палате представителей и от которых они, безусловно, хотели бы быть избранными и на следующих выборах.

Этот „местечковый подход', сказал госсекретарь, пока оказывал в известной степени сковывающее воздействие на внешнеполитическое мышление Форда, хотя последний и уделял все больше внимания более глубокому изучению проблем внешней политики. Форд твердо заявил ему, что намеревается баллотироваться в президенты в 1976 году.

По его словам, президент понимает важность достижения договоренности с СССР по наиболее важным вопросам в течение следующего года с тем, чтобы предвыборный 1976 год прошел под флагом уже имеющихся достижений в этой области и необходимости следовать этому курсу на будущее.

22-27 октября Киссинджер провел в Москве подробное обсуждение основных элементов возможного соглашения (с использованием обеими сторонами конкретных цифровых данных по разным типам вооружений), с тем, чтобы при встрече во Владивостоке достичь принципиальной договоренности по этому вопросу. Обсуждение проходило сложно.

Суть расхождений сводилась к следующему. Мы настаивали, чтобы в новом соглашении учитывались американские ядерные средства передового базирования и соответствующие ядерные средства союзников США по НАТО — Англии и Франции. Американская же сторона по-прежнему упорно возражала против этого. Более того, под нажимом военных администрация Форда добивалась включения в новое соглашение ограничений на советские тяжелые межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) наземного базирования, в частности, запрета на оснащение их разделяющимися головками индивидуального наведения (РГЧ).

Позиции Форда на переговорах осложнялись тем обстоятельством, что внутриполитическая обстановка складывалась для администрации неблагоприятно. Несмотря на усилия президента Форда, промежуточные выборы в конгресс 5 ноября закончились плачевно для республиканской партии. Она потеряла сорок мест в палате представителей и четыре в сенате. Все это предвещало немалые трудности для Форда с новым конгрессом в 1975 году, в том числе и в отношениях с СССР.

Тем временем в Москве и Вашингтоне шла интенсивная подготовка к встрече на высшем уровне во Владивостоке. В ходе моих нескольких встреч с Киссинджером в середине ноября удалось подготовить основные материалы к встрече во Владивостоке, хотя и не по всем вопросам имелось согласие. Трудности продолжались по ОСВ. Пентагон стремился ужесточить американскую позицию, пользуясь и тем, что Форд еще не полностью владел тематикой переговоров.

Касаясь намеченной поездки Форда в Японию (18–22 ноября), Киссинджер сказал мне, что ее цель — „подтянуть Японию к США'. По его словам, главная опасность для Японии — возрождение национализма. Японцы, как муравьи: каждый в отдельности не производит на нас большого впечатления, сказал он. Однако, когда муравьи собираются вместе, они могут сделать многое, и картина получается впечатляющая.

Мы, продолжал госсекретарь, провели в правительстве США негласную прикидку насчет готовности

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату