Ладонь Фроста крепко сжимала браунинг, на случай, если бы парни из седана все же не купились на его хитрость.

Через несколько секунд показался пандус и обломки ворот, но серой машины рядом не было. Водитель уважительно качнул головой и повернулся к своему пассажиру.

— Здорово ты это прокрутил. Но хорошего понемножку. А теперь тебе лучше всего сказать: шеф, мы едем обратно в аэропорт. У меня скоро рейс.

— Ага, — кивнул Фрост, — а там ты меня арестуешь.

— Да нет же…

Фрост наклонился ближе к водителю и отчетливо произнес, глядя ему в глаза:

— Шеф, мы едем в больницу. У меня там встреча.

— Ты туда все равно не попадешь.

Фрост откинулся на спинку сидения и произнес усталым голосом, чуть прикрыв глаз.

— Для тебя было бы лучше, если бы я все-таки попал.

А также вышел обратно. Мы пойдем туда вместе, в больницу и в палату Дикона. И запомни: одно неверное движение и ты труп. Так что не пытайся поднять тревогу или оповестить охрану. В этом случае не избежать перестрелки, и я знаю, кто станет первой жертвой.

— Ты не посмеешь убить фэбээровца. Если у тебя есть хоть капля мозгов, ты не посмеешь…

— Да? Вспомни-ка мое досье, которое уже устарело. После смерти моей подруги мне уже плевать на последствия. Можешь считать меня сумасшедшим, но я обещаю: при первой же попытке сдать меня ты получишь пулю. Все понятно или повторить?

Водитель посмотрел на него и в глазах мужчины Фрост увидел то, чего там раньше не было. Страх.

“А что же, — подумал он, — тот увидел в его глазу, если так перепугался. Неужели ему и правда сейчас плевать на последствия и — по большому счету — на собственную жизнь?”

Капитан вспомнил, как проснулся на следующий день после гибели Бесс и пожалел, что проснулся вообще. Что ж, возможно, именно поэтому он и принял предложение Дикона — чтобы забыть о Лондоне. Ведь иначе ему пришлось бы оставаться в бездействии наедине со своими мыслями. А так, хоть какое-то дело. Но умирать он еще не собирался — не ранее, чем найдет виновных в смерти Бесс и рассчитается с ними. Бесс…

Фрост спрятал браунинг обратно в кобуру, но вместо этого достал обоюдоострый нож — такие входили в экипировку морских пехотинцев — и зажал его в левой руке, направив лезвие в сторону водителя.

— Если что, — сказал он, — ты и опомниться не успеешь, как эта штука уже будет торчать в твоей печени.

Фрост знал, что это был бы последний поступок, на который он бы решился, но, к счастью, этого не знал фэбээровец.

Водитель остановил такси перед зданием больницы, и они вошли через центральный вход и направились к лестнице. Фрост убедил мужчину раскрыть секрет и признаться, что палата Дикона находилась на третьем этаже.

Эскалаторам капитан уже давно не доверял — ведь в случае чего там было гораздо легче заблокировать человека, нежели на ступеньках лестницы.

Но никто не собирался его блокировать — по крайней мере, пока. Они поднялись на третий этаж и свернули в коридор. Тут Фрост сразу заметил молодого парня в форме лос-анжелесской полиции, который сидел у двери одной из палат. На поясе стража порядка висела кобура со служебным кольтом тридцать восьмого калибра.

Капитан легонько подтолкнул фэбээровца, чье оружие — “Смит и Вессон” — уже давно перекочевало в карман Фроста.

— Давай, не задерживайся.

— Ты с ума сошел. Этот полицейский вышибет тебе мозги.

— Лучше помолись Богу, чтобы этого не случилось, — одними губами улыбнулся Фрост.

Они прошли мимо комнаты медсестер. Фрост вежливо раскланялся с полной женщиной в белом халате.

— Помни: я не промахнусь, — шепнул он своему спутнику.

— А если я не подчинюсь? — с вызовом спросил сотрудник ФБР.

Фрост продолжал улыбаться.

— У меня есть мой браунинг и твоя пушка, есть нож. Может быть, я и не уйду далеко, но и ты, и этот легавый умрете раньше. А возможно, и кто-нибудь еще, если захочет мне помешать.

— Поцелуй меня в задницу, — в бессильной ярости прошептал фэбээровец и закусил губу.

— Ты не в моем вкусе, — ответил Фрост. — Вперед. Они остановились в трех шагах от чернокожего полицейского, который охранял вход в палату. Фрост прочел его фамилию на пластиковой карточке, прикрепленной к кителю, и не поверил своему глазу.

Там было написано: “Рядовой Френдли”.

— Рядовой Френдли?

— Да, сор, — ответил молодой полицейский, поднимаясь на ноги и внимательно глядя на Фроста и его спутника.

— Моя фамилия Каллэм, а со мной — специальный агент Бойд, — не моргнув глазом, соврал Фрост.

— Да, это так, — сказал фэбээровец напряженным голосом. — Вот мое удостоверение. Нам нужно поговорить с мистером Диконом. Надеюсь, он не спит?

— По-моему, нет, сэр, — ответил полицейский. Он взял протянутое удостоверение, изучил его, вернул и отступил в сторону.

— Проходите, пожалуйста. Все в порядке. Фрост — продолжая сжимать в ладони скрытый от посторонних глаз нож — правой рукой почти втолкнул Бойда в палату и с добродушной улыбкой обернулся к рядовому Френдли.

— Благодарю вас. И, пожалуйста, предупредите, чтобы нам не мешали. Дело очень важное.

— Да, сэр, — исполнительно ответил полицейский, улыбнулся и закрыл за ними дверь.

Фрост сразу увидел Дикона, который сидел на кровати с полузакрытыми глазами. Над ним стояла капельница, а левая рука владельца сыскного бюро была забинтована.

Капитан быстро огляделся и отметил, что видеокамер в палате не было. По крайней мере, на виду.

— Ну, и что теперь? — спросил сотрудник ФБР, поворачиваясь к Фросту с гримасой неудовольствия на лице.

Тот уже держал в руке “Смит и Вессон”.

— Он что, спит?

— Откуда мне знать?

Бойд повернул голову, чтобы посмотреть на Дикона. Фрост взмахнул рукой и нанес короткий точный удар рукояткой револьвера по затылку фэбээровца.

— Прости, приятель, — пробормотал он, бросая оружие в карман и подхватывая ставшее безвольным тело.

Он оттащил Бойда к стене и опустил на стул. Все это время он продолжал говорить так, словно агент ФБР все еще являлся его собеседником.

— Похоже, Дикон спит, коллега. Значит, мы зря приехали, Ладно, подождем немного, вдруг еще проснется.

Разговаривая сам с собой, Фрост тем временем более тщательно осмотрел комнату, чтобы убедиться