стоге сена. Должен заметить, что это весьма хлопотное дело.

— Простите?

Турок явно пребывал в растерянности, не улавливая смысла слов, произнесенных Фростом.

— Короче, — продолжал капитан, — однажды я занимался любовью с одной девушкой — дочерью фермера — как раз в стоге сена. И там действительно оказалась иголка. Сам не знаю, как это получилось. Просто мгновенная страшная боль и вот…

— Какая забавная история, — с мрачным видом сказал турецкий полицейский.

По лицу Вероники промелькнула улыбка.

— Вы так считаете? — спросил Фрост. — А мне в тот момент вовсе так не казалось.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Простите нас за беспокойство, господин…

— Кляйн, — с улыбкой подсказал Фрост. — Питер Кляйн.

— Да, именно, господин Кляйн. Благодарю вас за помощь.

Двое полицейских двинулись дальше, а Фрост закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил облако дыма.

— Это была правда — насчет иголки в стогу сена? — спросила Вероника, с трудом сдерживая смех.

— Да, конечно, — кивнул капитан. — Можешь не сомневаться.

Он оглянулся, увидел, как полицейские покидают вагон-ресторан, чтобы продолжить обход поезда, и залпом осушил стоявший на столе бокал виски.

— Спасибо, — сказала Вероника.

— За что? — машинально спросил капитан.

— За то, что ты выпил мое виски.

— О, всегда рад помочь, крошка.

Он думал совсем о другом. Фрост понимал, что пройдет какое-то время и полицейские — то ли эти двое, которые только что разговаривали с ним, то ли их коллеги — обязательно заглянут в купе Марлен Штауденбрук. Если они не узнают ее — отлично, но если вдруг у них появятся какие-то подозрения, то дело плохо. Ведь у Марлен все еще был ее люгер, который она прятала в своей сумочке или где-то еще.

— Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — сказал Фрост Веронике, поднимаясь на ноги.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Я помню ту женщину, с которой ты сидел тут утром. Это за ней они охотятся?

— С чего ты взяла? — с вымученной улыбкой спросил капитан, чувствуя, как у него засосало под ложечкой.

— Она носила парик. Это был очень хороший парик и возможно мужчина бы ничего не заметил, но женщина — другое дело. Впрочем, некоторые мужчины тоже бывают довольно наблюдательными.

— Ты имеешь в виду тех легавых?

Фрост оперся на столик и закурил очередную сигарету. Он очень хотел сейчас пойти и проверить, как там Марлен, но понимал, что его необоснованное появление может только ухудшить ситуацию.

— Легавых? О, да. Во Франции мы их называем фликами.

— Вот как?

— Да, это значит примерно то же, что у вас “фараон”.

— Понятно, — качнул головой Фрост.

Но мысли его были далеко. Он лихорадочно пытался собрать в единое целое части головоломки, с которой ему пришлось столкнуться. Сколько же тут странного и нелогичного — дурацкий маршрут, долгая рискованная поездка на Восточном экспрессе через несколько границ… Зачем это? Ведь гораздо удобнее и безопаснее было бы воспользоваться самолетом — взлететь ночью с какого-нибудь неприметного аэродрома и через пару часов приземлиться на месте. Но нет…

— О чем ты думаешь? — спросила девушка. Фрост не видел причин лгать ей.

— Я думаю о том, что меня подставили, — ответил он. — И о том, что ты — возможно — тоже принимаешь участие в этой игре.

Он видел, как напряглось ее лицо.

— Ладно, я не в обиде, — продолжал капитан, — если уж так надо. Ты все-таки спасла мою жизнь, а я такого не забываю. Кроме того, ты мне нравишься. Кто знает, может я и ошибаюсь, и ты вовсе не та, за кого я тебя принимаю? Но одно не подлежит сомнению — эта история, в которую меня впутали, дурно пахнет. И меньше всего мне в ней нравится очаровательная Марлен Штауденбрук.

— Я тебя не понимаю, Хэнк.

— Да? А мне кажется…

Он резко умолк, ибо откуда-то со стороны купейных вагонов вдруг донесся звук пистолетного выстрела. А за ним последовали еще два…

Фрост машинально подумал, что если бы поезд находился в движении, он бы никогда не услышал выстрелов. А в следующий миг он уже бросился к выходу, но зацепился за стул и навалился грудью на столик. Вероника медленно поднималась на ноги, глядя на него расширенными глазами.

— Ты на чьей стороне? — прохрипел капитан.

Девушка на мгновение приняла стойку из каратэ и чуть улыбнулась.

— На твоей, наверное.

— Надеюсь, — буркнул Фрост.

— И правильно делаешь, — сказала Вероника. — В любом случае, один ты обречен. Тебе нужна помощь.

Прогремел еще один выстрел. Капитан пристально посмотрел в лицо девушки.

— Ладно, — процедил он наконец сквозь зубы, — пойдешь со мной. Прикрывай мой тыл.

— Слушаюсь, командир, — весело ответила Вероника. Они почти бегом бросились из ресторана и — проскочив тамбур — ввалились в первый пассажирский вагон. Навстречу им кинулся проводник, он явно намеревался задержать их. Фрост — не замедляя движения — оттолкнул его, а следовавшая сзади Вероника взмахнула ногой. Удар пришелся в живот мужчине, он согнулся и медленно сполз по стене, издав какой-то приглушенный стон. Капитан и девушка уже не обращали на него внимания — они бежали дальше по вагону.

Внезапно Фрост резко остановился и буквально впился глазом в окно, будучи еще не в состоянии поверить в реальность происходящего. Вероника схватила его за плечо.

— Какого черта?

— Тихо…

Фрост видел, как Марлен Штауденбрук — все еще в споем парике и, наверное, в контактных линзах — держа и руке люгер, быстро карабкалась по железнодорожной насыпи, которая возвышалась по обе стороны полотна. За ней темнели деревья густого леса, и именно туда стремилась террористка, чтобы укрыться от преследователей.

А преследователи — человек двенадцать с пистолетами, автоматами и карабинами в руках — упорно бежали за ней, что-то громко крича — видимо, по-турецки.

Вероника с шумом втянула воздух.

— Я немного знаю турецкий язык, — сказала она с легкой дрожью в голосе. — Они говорят, что женщина убила двоих полицейских.

— Тех, которые проверяли нас?

— Нет, по-моему, они упомянули каких-то американцев.

— Черт возьми, — рявкнул Фрост.

Он рывком протиснулся мимо девушки и бросился к тамбуру. Вероника поймала его за руку.

— Отпусти меня, — взвыл капитан.

— И не подумаю. Я иду с тобой.

И она с решительным видом стала в боевую стойку. Фрост закусил губу. Он понимал, что поединок с девушкой лишь задержит его и даст возможность турецким слугам закона вплотную заняться его персоной. Делать было нечего.

— Ладно, змея ты такая, — прошипел он, — идем. Но потом я тебе все припомню…

Фрост вновь двинулся к тамбуру, но внезапно дверь распахнулась, и в проеме появился тот самый