– Чем? – вытаращила глаза Танька.

– Спидом.

Танька замотала головой и села у другой стены.

– У меня спид, – повторила я и тупо уставилась в потолок.

– Как? Ты уверена?

– Я сдавала кровь. Анонимно, конечно.

– Ты с ним спала?

– Я люблю его, Танька. Ты даже не представляешь, как я его люблю.

– Эту курицу ты готовишь для него? – понимающе кивнула она.

– Утром я готовила ему борщ. У нас семья, понимаешь? Мы оба больны, и нам осталось не так долго жить. Мы любим друг друга, и нам хорошо вместе. У нас семья, Танька, семья! – закричала я что было сил. – У нас нормальная дружная семья! Ты не знаешь, что такое семья, потому, что ты ни с кем не жила так, как я живу с Ильей! Сегодня он принесет мне свои рубашки, костюмы, галстуки. Я буду их стирать, крахмалить и гладить. Он не отдаст их в химчистку, а принесет их мне! Понимаешь, мне? – Я громко зарыдала и, сбиваясь, продолжила:

– Знаешь, я буду стирать его носки по несколько раз в день! На них не будет ни одного черного пятнышка. Я накрахмалю его рубашки так, что они будут стоять! Илья обязательно это оценит. Ему понравится, я просто уверена. Да не молчи же ты, скажи хоть что-нибудь!

Танька закурила сигарету и протянула мне пачку. Мы сидели напротив друг друга и старательно прятали глаза.

– У тебя есть пепельница? – наконец спросила Танька.

– Стряхивай на пол, – почти шепотом ответила я.

– А вдруг твоему мужу это не понравится? – язвительно спросила Танька, выделив слово “мужу”.

– Не переживай, – выдавила я улыбку. – Моему мужу нравится все.

– Он у тебя такой бесхарактерный? – Танька уронила сигарету на пол, но тут же подняла ее и закурила дальше.

– Он у меня ручной, домашний, – засмеялась я.

– А что же он тебя такой гадостью наградил? Недоглядела, что ли? Да и вообще, давно ли он стал твоим мужем?

– Вчера, – устало ответила я.

– Что?!

– Что слышала. – Я посмотрела на часы и серьезно произнесла:

– Сутки назад Илья стал моим мужем.

– Машка, ты в своем уме? С чего ты вообще взяла, что он твой муж?

Я почувствовала, как меня затрясло.

– Он сам сказал, а может, и не говорил. Может, я сама это придумала, не знаю. Просто я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Мы обречены, понимаешь?! Нам нужно держаться вместе. Другого выхода нет. Я люблю этого человека. Люблю. Я так сильно его люблю, что придумала себе сказку, будто мы семейная пара. Вот уже много лет мы живем вместе, в этой квартире. Нам здорово вдвоем, понимаешь, здорово! И нам никто не нужен. Потому что все вокруг здоровы, а мы больны. Здоровые люди никогда не поймут тех, кто неизлечимо болен. Мы никого не хотим видеть. Даже ты мне больше не нужна! Потому что ты здорова и будешь жить долго. Скорее всего, ты умрешь от старости, а я никогда не умру от старости, потому что мне осталось совсем чуть-чуть. Какой-то крохотный кусочек, который даже сравнить нельзя с тем, что остался позади. Но я хочу прожить этот кусочек счастливой, пойми. С человеком, которого я люблю.

Танька затушила сигарету об пол. Затем достала платок и вытерла слезы.

– Машка, ты больна. Спид поражает не только организм, но и мозг. Это заметно по тебе. Твой мозг воспален. Тебе бы следовало засадить этого скота за решетку за умышленное заражение! Пусть сдохнет в тюрьме как тварь! Он подлец, мразь! Разве можно было заражать такую девчонку?! Ведь ты наивная дурочка! Чище тебя во всей больнице не найти.

– Танька, ты с ума сошла! Разве можно отнять у меня то, что досталось мне такой ценой? Я простила его. Я ему все простила. Я не прощу только одного: если он когда-нибудь вздумает от меня уйти.

– Что ты ему простила?! – выдохнула Танька, вытаращив глаза.

– Я простила ему спид…

– Ты хоть соображаешь, что ты говоришь! Разве можно прощать такие вещи?! Ведь эта болезнь отнимет у тебя жизнь!

– Я простила… – глухо повторила я. – Если бы не спид, мы бы никогда не были вместе. Спид сблизил нас, и он решил соединить свою судьбу с моей.

– Машка, да ты хоть вдумайся в то, что ты говоришь! Ты больна! Скажи, а ты хоть как-то лечиться собираешься? Поддерживать свою иммунную систему?

– Зачем? Все равно мне недолго жить. Я умру естественной смертью. Как Богу будет угодно, так и умру – Это что же получается?! Илья лечится официально, дорогие препараты получает, а ты должна загибаться?!

– Я не хочу лечиться официально! Моя психика не выдержит! Я хочу, чтобы об этом никто не знал, я умру, и никто даже не поймет от чего. Покойникам не ставят такой диагноз, как спид. Напишут тяжелый грипп или ангина с серьезными осложнениями.

– Дура, тебе обязательно надо лечиться! Тогда ты сможешь подольше пожить! АЗТ твой Илья сможет достать и неофициальным путем. Им сейчас каждая подпольная клиника торгует.

– Таня, это очень дорого. Ты же прекрасно знаешь, что у меня нет таких денег.

– У этого урода, которого ты называешь своим мужем, есть. Он тебя заразил. Вот он пусть и платит за лечение. Ты и так с ним слишком благородно поступила, не сдала властям, хотя надо было. Ой как было надо! Будь моя воля, я бы эту сволочь живьем закопала!

– Это моя сволочь, – тихо сказала я. – Понимаешь, моя?! Мне решать, что делать с этой сволочью: закапывать или целовать в задницу…

– Значит, на работу ты больше не выйдешь. Завтра медкомиссия. Тебе туда нельзя.

– Завтра я напишу заявление об уходе в связи с переездом на другое место жительства.

– А почему в связи с переездом?

– Это будет выглядеть правдоподобно, никто не станет задавать лишних вопросов. Скажу, что переезжаю в другой район. В эту больницу далеко добираться. Я думаю, в этом случае заведующая моментально подпишет.

– Тоже верно. Только получается, что тебе больше нельзя работать. Чтобы устроиться на другую работу, нужно пройти медицинскую комиссию. Сейчас даже дворники и уборщицы комиссии проходят.

– Господи, на что же я буду существовать? – схватилась я за голову. – Ведь я даже ничего не накопила! Да разве накопишь с таким окладом? На питание-то не хватало. Я уже забыла, когда мясо свежее ела. Тушенка, и то в радость. Ни про какие деликатесы и речи быть не могло. Еще, как на зло, проездной на автобус закончился, а на новый денег нет.

– У тебя есть Илья. Пусть он тебя кормит и деньги дает. Фактически он сделал тебя инвалидом. Вот пусть инвалидность и оплачивает.

Танька поднялась со своего места, подошла ко мне, присела и слегка приобняла. Я уткнулась ей в плечо и громко заревела. Немного успокоившись, нервно поправила волосы и тихо спросила:

– Ты не брезгуешь?

– Чем именно?

– Но я же все-таки заразная.

– Нет. Просто как-то непривычно. Ты и спид. Такие два несовместимых понятия соединились вместе. Ладно, мне пора. Держись. Я тебе обязательно позвоню.

– Таньки, поклянись, что ты никому не скажешь о моей болезни.

– Не скажу.

– Подожди!