близко от себя. Флейта, на которой принц так прекрасно играл… Флейта, которую он любил. Его охватил ужас. Значит, сомнения не было. Обезглавленное тело принадлежало принцу.
Муненобу хотелось выбежать и броситься к телу, чтобы просить прощения за то, что он сделал. Он выдал молочного брата из зависти, а теперь страх удерживал его на месте. Ноги его дрожали, ему было трудно дышать, он не мог выйти из пруда, как бы это ни было позорно.
Он пролежал в черной воде всю ночь, прислушиваясь, как солдаты чинят мост. На заре он услышал громкие приказы войску, уходившему в Киото. Он вышел из пруда, все суставы и мышцы сильно болели. Двигаясь как марионетка, он поднял флейту и стал ее рассматривать с усиливавшимся чувством горя и жалости. Смятый внезапным приступом стыда, он судорожно швырнул флейту далеко в пруд, как будто она была заражена какой-то ужасной болезнью.
Потом он, мокрый, унылый, много часов просидел в нарядном саду Бюодо-ин и плакал о принце, безвинном существе, увлеченном только музыкой и каллиграфией, погибшем из-за глупого честолюбия. И плакал он о себе, трусе, слишком слабом, чтобы умереть как мужчина, вместе с защитниками Бюодо- ин.
ГЛАВА 53
В лучах рассвета Йоши карабкался вверх по горе, преследуемый целой армией. Солдаты, пробивавшиеся вперед, обращали в бегство лисиц, зайцев, оленей, птиц. Лошади, покрытые броней, не могли подниматься по крутым склонам, так что самураи шли пешком и ругали трудный подъем. Некоторые благоразумно сняли броню; но большинство было обременено стальным или кожаным снаряжением. Несмотря на трудности, самураи продвигались вперед. У Йоши при подъеме стала пульсировать его старая рана в бедре. Сказались и падение с лошади, и целые сутки сражения, и бегство. С каждой минутой он двигался медленнее.
Утреннее солнце поднималось выше. Для весны это был знойный день. С листьев испарялась роса, становилось жарко. Йоши слышал, как его преследователи окружали его. Впереди, на притоке реки Кизу-Гама, он увидел водопад. В отчаянии Йоши стал взбираться к нему вдоль берега реки.
На фоне темной глины берега виднелись красные ягоды, и в приятной тени сосновых рощ утреннюю жару было легче переносить. Водопад оказался высотой в двадцать футов. Йоши был не в состоянии идти дальше. Он втиснулся в нишу в скалистой стене позади водопада, где, как он надеялся, его не увидят. Крики врагов перекрывали шум воды, затем они ослабели. Йоши оставался на своем месте, прижатый к скалистой стене, до второй половины дня, пока не прошло уже несколько часов, как все стихло в лесу. Он не знал, что войска были отозваны незадолго до полудня. Когда Йоши наконец выбрался оттуда, он упал без сил на берегу реки и отдыхал, пока солнце грело и сушило его.
На следующий день Йоши медленно шел, хромая, по дороге в Нару, когда его нагнали Мейшу и передовой отряд всадников из Нары. Они нашли Муненобу и узнали о гибели принца. Делать больше было нечего, оставалось только вернуться к себе. Мейшу помог Йоши сесть позади него на седло.
Их прибытие в древний город было печальным. Их задача не была выполнена. Принц погиб, Чикара торжествовал.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ГЛАВА 54
В двенадцатый месяц 1180 года во время зимнего периода Всеобщей Исповеди широкие круги придворных были настроены чрезвычайно радостно. Эксперимент Кийомори — перенос столицы в Фукухару — потерпел неудачу. Двор опять был официально переведен в Киото и с увлечением занялся обязательным церемониалом. Двенадцатый месяц был беспокойным: Всеобщая Исповедь приходилась на дни от девятнадцатого до двадцать первого. В течение этого трехдневного периода священнослужители должны были проводить богослужения каждый вечер, молясь об очищении от грехов, совершенных в течение года. Группа монахов была занята переносом бронзовой статуи Богини Милосердия на помост в Императорском дворце. Вокруг статуи предполагалось поставить ширмы с картинами возмездия в Аду; эти картины должны были напомнить нераскаявшимся об ожидающей их судьбе.
Но большей части придворных предстояло слишком много дел, чтобы у них хватило времени беспокоиться по поводу раскаяния в ближайшую зиму. Независимо от их радости из-за возвращения в Киото, им надо было выполнить ряд обязанностей. Большинство было занято восстановлением своих домов. В период между открытием Дворца в Фукухаре в шестом месяце и возвращением двора в Киото — в двенадцатом, столица пришла в еще больший упадок. Пожары, ураганы и землетрясения опустошили ее. После шести месяцев полной запущенности город за пределами Имперской ограды лежал в развалинах. В растительности, заполнившей когда-то нарядные улицы, жили птицы, животные, насекомые. Ворота ранее пышных домов валялись сломанные, разбросанные в сорняках, и целые сады заросли диким тростником.
Среди придворных были счастливчики, помещавшиеся в Девятивратном граде; там многие месяцы рабочие чинили и красили, приготовляя помещения к возвращению Кийомори и императора. Но этим придворным приходилось разбираться в лавине канцелярских бумаг. Правительственная работа продолжалась независимо от раскаяния и ремонта.
Типичной для повседневной работы была бумага, сообщавшая о дополнительном назначении в имперский Совет Тадамори Йоши; эта бумага проходила через имперские канцелярии.
Айтака, будучи членом Совета, набросал проект постановления еще в Фукухаре. Этот проект в должное время дошел до секретарей императора, которые аккуратно переписали его по-китайски. Через несколько недель после того, как был подан первоначальный проект Айтаки, китайский вариант, очень красиво написанный на толстой темно-красной бумаге, дошел до письменного стола императора. Он официально пометил дату в указанном месте, выражая этим свое согласие. Секретарь убрал готовый документ и передал его министру внутренних дел, откуда было передано «уведомление о получении» в императорскую канцелярию. Министр внутренних дел внимательно ознакомился с документом, хотя его согласие подразумевалось автоматически. Когда прошло достаточно времени, чтобы стало ясно, что министр — человек старательный и осторожный, он подписал бумагу своим титулом и переслал ее старшему заместителю министра.
Старший заместитель министра через несколько недель задержки написал «получено» и переслал младшему заместителю министра, который подписал ее и поставил знак «к исполнению». Весь документ, прочитанный и переписанный секретарями императора, подписанный императором, помеченный министром иностранных дел, проверенный старшим заместителем министра и подписанный младшим заместителем министра, был передан в отдел писцов, где он был еще раз переписан и направлен старшему советнику Большого Государственного Совета, подписавшему еще одно уведомление о получении. Еще раз к императору — для его официального одобрения, и назад — в отдел писцов; где он был размножен в виде каллиграфических копий, сделанных от руки. Каждая копия была подписана премьер-министром и всеми чиновниками, имевшими отношение к этому назначению.
В новом доме князя Чикары в Киото — одном из недавно законченных зданий в Имперском граде — в день, когда документ прибыл для подписи, возникло много разговоров.
— Этот Тадамори Йоши — вечный источник неприятностей. Это дьявол, присланный на землю, чтобы наказать меня за грехи, совершенные в предыдущей жизни, — гневно сказал Чикара.
